Жрец Храма Луны установил откопанный крестьянином артефакт на каменный постамент, окропленный кровью. Теперь обряд воскрешения королевы Морханы точно сработает, ведь Посланник нашел последний магический элемент, необходимый для пробуждения владычицы Морхейма. Мертвый последователь культа Луны наполнил диковинную вазу жертвенными дарами, которые все это время сажал и выкапывал крестьянин, и, снова дико выпучив глаза, хрипло произнес древнюю формулу призыва: — Divmara Morhana! Atara Tyatta den mora les Morheim! Van sonne nikua gesera lino! Eles van hi karma Alvheim mor Belhor! Пламя свечей дрогнуло, словно от порыва ветра, но больше ничего не произошло. Жрец задумчиво почесал затылок, в который лорд Бейделл уже хотел выстрелить из лука, как вдруг в толпе мертвых благородных господ появился Посланник, который молча поднял с алтаря находку, чтобы отнести к себе в лачугу, но артефакт вдруг ожил. — Сдохните безжалостно, — неразборчиво произнес он металлическим женским голосом. Жрец храма Луны поднял руки и воскликнул: — Это был голос королевы Морханы! Я узнал его! Она подсказывает нам, что надо сделать, чтобы пробудить ее! Толпа мертвых благородных господ не знала, как выполнить приказ своей владычицы, ведь все они были давным-давно мертвы. После длительного молчания гробовую тишину подземелья нарушил лорд Бейделл: — Королева Морхана считает, что мы недостаточно мертвы. И что наши смерти были недостаточно жестокими, поэтому она не воскресает. Мы должны умереть снова. И очень жестоко. Свита лорда Бейделла устремила на своего господина мертвенный немигающий взгляд, ожидая его приказа. — Но что же нам делать? Нам снова нужен знак! — воскликнул жрец Храма Луны и схватил картофель, насыпанный горкой в белую диковинную ритуальную вазу королевы Морханы, и зря. Посланник аккуратно поставил на пол артефакт и стукнул жреца по голове другим магическим предметом, который нашел неподалеку от вазы — коротким белым жезлом, заканчивающимся круглой щеткой. Лорд Бейделл долго не сводил с замершего на полу трупа жреца немигающий белесый взгляд, пока не убедился, что тот больше никогда не воскреснет. — Это был знак. Посланник только что показал, что мы должны сделать — мы убьем друг друга, чтобы принести самих себя в жертву, — произнес верноподданный королевы Морханы и натянул охотничий лук. Через мгновение в подземелье Храма Луны не осталось ни одного воскресшего живого мертвеца, кроме лорда Бейделла, который мужественно отрезал самому себе голову охотничьим кинжалом. Он упал на кучу пронизанных стрелами тел у своих ног, вперив мертвенный немигающий взгляд в магический артефакт владычицы Морханы. *** — Твою ж Морху! — выругался Охнэр, — Что это было?! Видение, окутавшее сварта в нефритовом зале Тайного совета замка Сидерхолл, так же внезапно растаяло, как и появилось. — События недавнего прошлого, которые я восстановил с помощь этого предмета, — король Сидвиллиат указал жестом на белый каменный артефакт, найденный в гробнице Королевы Проклятых в Морхейме. — А это еще что? — сварт перевел взгляд с непроницаемого лица владыки Сидхейма на кособокую и нелепую вазу, которую мог сваять только какой-то окончательно выживший из ума благородный дворянин. — Унитаз! — не выдержала принцесса Фаталия, которую тоже пригласили на заседание Тайного совета, чтобы послушать историю гибели печально известной принцессы Сидхейма Морханы, а также возникновение проклятых земель Морхейма. — А в руках этой деревенщины был самый настоящий ершик! Все присутствующие на Тайном совете посмотрели на принцессу с жалостью. Увы, племянница короля была не в себе, поэтому часто говорила непонятные вещи и выкрикивала лишенные смысла слова. Только Охнэр смотрел на Фаталию так, будто это не она спятила, а он. — Допустим, — вдруг мягко согласился Флюэр, верховный советник Его Величества, которому было поручено разобраться в причинах загадочных самоубийств живых мертвецов в Морхейме, — для чего, по вашему мнению, предназначен этот предмет? Принцесса смущенно разлохматила шапочку каштановых волос и широко улыбнулась. — Люди туда какают и писают. Фантастика! Как он вообще попал сюда? Это предмет из моего мира — навороченный японский унитаз с электроникой. Он сказал: «Смойте, пожалуйста». Невероятно! Я просто в шоке! — Простите, но мы снова ничего не поняли из ваших объяснений, — нарушил вязкую тишину нефритового зала верховный советник, — можете ли вы объяснить все более понятно? — Срут туда! Черт! Как вам еще объяснить? — вскочила на ноги Фаталия, чуть не опрокинув стул, — туда помещают остатки съеденной пищи, которая не усвоилась на пиру, — попыталась объяснить принцесса и облегченно выдохнула, увидев кивок Флюэра. — Ваше Величество, я догадался, о чем толкует Ваша племянница, — обратился к невозмутимому королю верховный советник, — много тысяч лет назад, когда обитатели семи миров питались плодами Богини Земли, у наших предков была необходимость освобождать тела от избытка пищи. После перехода на магическую еду, надобность в таком непотребстве окончательно исчезла. Королева Даналия заботливо поправила волосы принцессы и добавила: — Только низшие дворяне Восточного Сидхейма и сидши из Долины Несир употребляют плоды Богини Жизни. Благородным дворянам Западного Сидхейма это строго запрещено. Если у тебя возникнет подобное желание, то немедленно приходи ко мне — я избавлю от него с помощью амулета. Запомни, дорогая племянница, леди не какают! Это неприлично. Если я застану тебя за подобным занятием, то немедленно отправлю на перевоспитание в Храм Войны. Ты все поняла? Фаталия потрясенно кивнула. Дворцовый могильщик — И как у нас в гостях? Весело живется? — тоскливо спросил Охнэра такой же грустный, как и он сам, мужчина в черном бархатном кафтане. Неугомонный и неестественно веселый сосед по пиру, так и не найдя в сварте приятного собеседника, пересел за соседний стол, освободив место для нового знакомого. — Меня зовут Вайтлес Мороу, — меланхолично представился сид и чокнулся с полным стаканом вина, к которому сварт так и не притронулся, ведь ничего не ел и не пил, кроме жизненной силы, которую, увы, на пиру не наливали. — Я знаю, как вас зовут и кто вы, можете не представляться, — продолжил неспешную беседу Вайтлес Мороу, лениво потягивая вино, — вы очень приятный собеседник, господин Охотник. Такой же задумчивый и молчаливый, как мои клиенты. Ох! Как же я по ним скучаю. После обретения магического бессмертия дворяне совсем от рук отбились. Никто из них больше не стареет и, следовательно, не умирает. Мое семейное дело пришло в упадок, господин Охотник, поэтому пиры меня больше не интересуют. Обычно после пары-тройки обильных возлияний и семи перемен блюд кто-нибудь погибал от несварения желудка или застрявшей в горле кости, а теперь посмотрите на эти яства? Они все сделаны из волшебства. Ешь воздух, а чувствуешь себя сытым, словно уплел кабана. Охнэр с интересом посмотрел на нового знакомого. Никогда он не видел он настолько грустного и сморщенного сида. Казалось, что ему лет сто, по крайней мере, сидши в этом возрасте так и выглядят — беловолосыми старцами, сплошь покрытыми сетью морщин и выгоревшими, словно картина на солнце. — Вы целитель, господин Вайтлес? — наугад спросил Охнэр у соседа, и тот печально покачал головой. — Могильщик. И по совместительству — каменщик. Видите ли, Древние были очень капризными и любили умирать в необычных позах. Порой приходилось укладывать окаменевающего короля в специальный мраморный короб, чтобы его тело выглядело естественно или, наоборот, экстраординарно. Сиды, лишенные дара окаменения, предпочитали гнить в мраморных или базальтовых гробах, полностью имитирующих их молодой и прекрасный образ при жизни. Мои работы были настолько восхитительны, что отличить окаменевшего Древнего от имитационного короба благородного сида было практически невозможно. Эх! Дела минувших дней. Ну что об этом вспоминать, господин Охотник? Выпьем за бессмертие, будь оно неладно. Я, кстати, ярый противник оного, как вы уже успели заметить своим проницательным взором. Сид снова чокнулся с бокалом Охнэра, который тот из вежливости оторвал от стола и снова вернул на прежнее место, и вдруг в пиршественный зал ворвался паж в золотистой бархатной пачке, украшенной синим пером, и воскликнул: — Лорд Давин умер! Сиды, пересмеиваясь, громко поаплодировали пажу и снова вернулись к танцам и неистовому кутежу. — Благородные господа, лорд Давин по-настоящему умер! — громче прежнего воскликнул паж в золотистой шапочке, но теперь его не удосужили даже взглядом. Окончательно растерявшись, юноша блуждал по залу полным мольбы и отчаяния взглядом, пока не заметил Охнэра в компании дворцового могильщика. Неизвестно, кому он обрадовался больше, потому что лицо его вдруг прояснилось, и в мгновение ока он оказался за их столом, умоляя помочь ему похоронить лорда Давина — по-настоящему. *** — Этот плут, лорд Давин, в честь каждого пира устраивал собственные похороны, которые пышно праздновал. Развлечение у него было такое, — деловито пояснил Охнэру дворцовый могильщик, когда они вместе отправились смотреть на заживо погребенное в каменном саркофаге тело, — но со смертью шутки плохи. Вот и доигрался, голубчик. Сварт никогда прежде не видел похороны в Сидхейме, которые по размаху празднования ничем не отличались от свадьбы. Лорд Давин украсил белыми цветами и лентами сад, заставил деликатесами поминальный стол и нанял дворцовых музыкантов, чтобы они сутками играли танцевальные мелодии. Первые годы сиды охотно посещали похороны, а потом это развлечение всем надоело, и спустя несколько лет все перестали замечать отсутствие лорда Давина на пирах. — Это еще что? — буркнул Охнэр, поймав на лету белый лепесток розы, который упал ему на рукав. — Магическая иллюзия лорда Давина, господин Охотник, — послушно ответил паж, настроение которого значительно улучшилось в обществе двух специалистов по смерти, — она создана с помощью личной силы моего господина. Когда лепестки перестали падать с неба, я заподозрил неладное. Сварт задумчиво почесал подбородок. — Может быть, лорд Давин просто заснул в гробу? Утомился из-за жары и волнения, что никто не ходит на его похороны. — Что вы, господин Охотник! Чары благородных господ развеиваются только после их смерти! — уверенно перебил Охнэра паж. — Господин Вайтлес может подтвердить мои слова! — Все верно, — кивнул седоволосый могильщик, — иллюзии сидов исчезают только в двух случаях: смерть или нищета. Если лорд Дарвин до сих пор жив, то определенно потерял личную силу. Магия молодости, красоты и здоровья после истощения личной силы тоже развеивается, что зачастую и приводит к смерти — быстрой и крайне мучительной, — учено объяснил господин Вайтлес. Охнэр молча развел руками в стороны, намереваясь присоединиться к безудержному веселью, царящему во дворце, в роли мрачного символа уныния, но паж схватил его за рукав кафтана и не дал сдвинуться с места. — Господин Охотник! Вы не можете просто так уйти! Вдруг лорд Давин нуждается в помощи? Примените ваши особые таланты и убедитесь, что господин мертв! Иначе король Сидвиллиат казнит нас за равнодушное и жестокое обращение с благородными господами! Охнэр тихо выругался, поминая всех сидов и их матерей, и, несмотря на острую нужду в жизненной силе, изучил своим магическим взором содержимое каменного саркофага, в который заключил себя неугомонный вельможа. — Он точно мертв. Пуст, как бутылка из-под вина, — устало подытожил сварт, чувствуя скверную ломоту в теле, предшествующую полной потери способности двигаться, — правда, в гробу лежит амулет с огромным запасом личной силы, которой этот идиот уже не сможет воспользоваться. — Не может быть! — воскликнул паж. — Господин не мог просто так умереть в гробу! Это убийство! — Угомонитесь, молодой человек, — степенно вразумил пажа дворцовый могильщик, проницательно изучая саркофаг, — это не обычный гроб, а для королевских особ. Древних королевских особ. Его внутренний короб обшит металлом, который блокирует магические способности усопшего. Видите ли, господин Охотник, — обратился сид к Охнэру, — Древние были крайне раздражительными существами и даже после смерти или окаменения умудрялись досаждать живым своей болтовней, жалобами или угрозами расправы, ведь превращалось в статую только их тело, а не разум. Именно поэтому во вторую эпоху были разработаны модели каменных гробов, дарующих безмолвие усопшим и тишину на кладбище, но я отвлекся. Как у лорда Давина оказался этот саркофаг? Это же историческая реликвия! Паж растерянно ответил, что не знает, откуда гроб, ведь его господин был заядлым коллекционером, и по секрету сообщил, что многие реликвии лорд Давин скупал на черном магическом рынке.