– Ты соврал мне. Снова. Нужно на кого-то переложить вину, иначе пойму, что виновата сама. Иначе... Если бы я не уснула... если бы не была такой беспечной, могла бы помешать охотнику. Мой кен обращает таких в пепел... – Мишель пришел из-за тебя, – произнесла громче. – Все, что происходит сейчас, из-за тебя! Влад не ответил. Даже не взглянул на меня. Постоял еще несколько секунд и, резко сорвавшись с места, вышел. Дверь хлопнула, и я закрыла глаза. Из-за тебя... Какие глупости. Это я убила Мишеля. Из-за меня пришел древний и забрал Киру. И я должна думать, костьми лечь, но вернуть дочь. Не все еще потеряно. Охотники – не высшая инстанция! Я решительно взяла с тумбочки телефон, набрала номер. – Ты дома? – спросила резко. – Я приеду сейчас. Звездное небо затянули тучи. Я вышла на улицу, вдохнула влажный, наполненный предчувствием дождя воздух. Дождь – это хорошо. Лишний способ подпитки жилы для меня. Ладони зачесались от прилива кена, но я заставила себя успокоиться. Не сейчас – мне пригодится все, когда найду Мишеля. Найду и убью. Снова. Почему-то эта мысль была до безумия приятной. Машины Влада на стоянке не было. Я даже не удивилась. Охватило странное безразличие. Я всегда одна. У него свои способы решения проблем, свои тайны. Даже общая беда никогда не сплотит нас. Нужно смириться и научиться действовать самостоятельно. Я – сольвейг, а это почти приравнено к одиночеству. Никто из атли не поймет меня. Ну и пусть. Зато я убью охотника! Такси подъехало через несколько минут. Оперативно. И хорошо, потому что ожидание съедало меня изнутри, словно ржавчина – медленно, но верно. Почему я так спокойна? Не реву, не паникую. Даже не трясет... Шок? – Кира у охотника, – сказала я вслух, словно пыталась себя убедить в правдивости этой фразы. Ничего. – Мою Киру забрал древний. В городе меня застал ливень. Я вышла из такси, закрыла глаза и подняла лицо к небу, впитывая энергию защитника. Жила оживала, наливалась кеном. Внизу живота приятно ныло. Я несколько раз глубоко вздохнула и шагнула в подъезд. Андрей открыл почти сразу, словно ждал в коридоре. – Мне нужно найти древнего! – выпалила я без лишних приветствий и закрыла за собой дверь. – Поможешь? – Мишеля нет в городе, – тихо ответил он. – Что с тобой, ты вся мокрая? – Как нет? – Я присела на трюмо. Руки безвольными плетьми опустились на колени. В груди что-то оборвалось. Чего я ждала? – Уехал еще позавчера. На время. Я еще обрадовался, подумал: хорошо, не будет тебя доставать. – Черта с два он уехал! У него моя дочь... – выдохнула я и опустила глаза в пол. Только не плакать, только не плакать... Держи себя в руках, Полина! Подняла взгляд на Андрея. – Первозданные знают, где он? – Полина, Первозданные не помогают хищным. Никогда. Я в прошлый раз получил вполне определенный намек от Альрика. Если он выдаст меня остальным... – Он замялся. – То, что мы общаемся... – Я поняла. У тебя есть машина? Можешь меня кое-куда подкинуть? – Куда ты собралась? – насторожился охотник. – Я сделаю все, чтобы вернуть Киру. И даже больше. Мы остановились у того самого дома. Не было ничего: ни опасений, ни сомнений. Только дикая вера – если кто и может помочь, так это Тан. В конце концов, он воскресил атли и древнего. Ему тысяча лет – наверняка он знает массу поисковых заклинаний. Я готова была обещать что угодно. Врать Владу? Да пожалуйста! Хоть десять тысяч раз. Все зависит от того, что на кону. Всегда. Когда последняя надежда уходит, терять уже нечего... Я вышла из машины, почти бегом добралась до двери, рванула на себя... Сверху с фрамуги на голову посыпалась пыль. Прохудившийся пол уныло отсвечивал стеклами разбитых бутылок. Испугавшись скрипа ржавых петель, юркнула в угол серая крыса... Я ступила внутрь, словно так дом должен был преобразиться, превратиться в великолепный дворец, который я видела здесь в прошлый раз. Но ничего не поменялось – только затхлость и сырость заброшенного помещения. Ни намека на присутствие человека. – Тан! – выкрикнула я в пустоту, и мне ответило гулкое эхо. Оно стихло, и уши заложило от тишины. – Чертов колдун, покажись... – прошептала, сжимая кулаки от бессилия. Ответа не было. Ярость поднялась волной, и я больше не могла сопротивляться. Жила завибрировала, кен потек к ладоням, готовый выплеснуться наружу. На миг почудилось, что мой мозг взорвется – таким сильным было напряжение. А потом все схлынуло. Я словно погрузилась под воду, звуки стали глухими, перед глазами поплыло, а в ушах прозвучал четкий голос: – Откройся! Только одно слово – и заслонка, отделяющая меня от безумия, сломалась. Я упала на колени, прямо на пыльный пол. Уперлась руками в щербатые доски, склонила голову. Столько злости – черная дымка, обволакивающая, пробирающаяся внутрь с каждым вдохом, с каждым движением, проникающая сквозь поры в коже, впитывающаяся в кровь. Злость смешалась с кеном, поселилась в жиле. Больно. Мамочки, как больно! – Они все виноваты, – шептал голос. – Они все... – Убирайся! – прошипела я, царапая ногтями деревянный пол. – Они все... – Уходи! Руки сами потянулись к животу, открылись. Я боролась с собой. Буквально вымывала жилу от тьмы, тщательно, скрупулезно. Наконец, голос затих. Я упала на голые доски, тяжело дыша. Пот градом стекал с лица, и я вытирала его горящими ладонями. – Полина! – Андрей поднял меня, усадил на колени. Совсем как ребенка. И я заплакала. Понимая, что ничего не вышло, что все был напрасно. Тана нет, Первозданные не помогают хищной, а я только что... Что? Да этого просто не может быть! Тебе почудилось, Полина. Охотник гладил меня по голове, и от его прикосновений больше не было никакого дискомфорта. Может, усталость, а может, последствия проникновения... – Мне нужно домой, – всхлипнула я, высвободилась и встала. – Я тебя отвезу. Андрей помог мне дойти до машины, усадил на переднее сиденье. Внутри поселилась странная апатия, и впервые в жизни захотелось сдаться. Оставить все, как есть. Уснуть... «Не смей! – приказала я себе мысленно. – Выход есть всегда!» Выход есть. Ну конечно! Как же я не поняла это там – в доме? Ведь ответ всегда на виду. Ничего не кончено. Именно теперь, когда все двери закрыты, передо мной открылась другая – совершенно неожиданная. Мы ехали назад в полной тишине. Впереди на горизонте занимался рассвет. Серый воздух постепенно светлел, становился прозрачным, проявляя зелень пробегающих мимо деревьев. Ярко-желтое подсолнечное поле следило за восходом поднимающимися головками цветов. Андрей никогда не лез в душу, не допытывался. И всегда был рядом в трудную минуту. Подумать только – охотник! В то время как человек, которому я вверила собственную жизнь, предавал не раз. Как же все относительно. Ярлыки, которые мы вешаем на людей. Наша суть. Испытания. Живот болел так, будто в него вонзили нож. Ладони покрылись волдырями. Но я не обращала внимания на боль. Хищные быстро восстанавливаются, а сольвейги – еще быстрее. И теперь я знаю, что делать. Мы остановились перед воротами, и я отчетливо поняла: наш дом не крепость. Никогда ею не был. – Спасибо, – прошептала охотнику, уткнувшись носом в горячую кожу плеча. – Я же не помог.