– Ты был рядом. Это важно. – Тогда пожалуйста. – Он приподнял мой подбородок. – Напрасно просить тебя не делать глупостей, но я все же попрошу. Я равнодушно кивнула. – Ты прав, напрасно. – Что будешь делать? Я открыла дверцу, вышла и бросила через плечо: – У меня есть план. План... Сложно тот бред, что родился в моей голове, назвать даже идеей. Но больше у меня ничего не было. Я буквально ввалилась в дом. Спать хотелось неимоверно – казалось, могу упасть на пол в гостиной и уснуть прямо тут. Нужно отдохнуть. Если я хочу вернуть дочь, нельзя изводиться отчаянием. Ничего не кончено – просто не может так быть! Нельзя терять надежду. Я найду Киру. В гостиной меня встретила Лара. Защитница была бледной и прижимала ладони к груди. – Где Влад? – спросила она и замолчала. На последнем слоге ее голос сорвался – казалось, Лара вот-вот заплачет. – Не знаю! – резко бросила я, а потом добавила уже мягче: – Его не было со мной. Наверное, я выглядела ужасно, потому что в глазах защитницы мелькнула едва скрываемая жалость. Но злиться на Лару сил уже не было. Я поднялась к себе, наспех вымылась и уснула быстрее, чем голова коснулась подушки. Проснулась оттого, что кто-то гладил меня по волосам. Открыла глаза и увидела Глеба. – Зря я уехал, – сказал он хмуро. – Ты бы ничего не изменил. Мишель приходил. Наверное, защита не сдержала его... – Где Влад? Я пожала плечами. – Это меньшее, что меня сейчас волнует. – Ты какая-то очень спокойная. Меня это пугает. – Ты привез клинок? Покажи. Глеб протянул руку и взял с тумбочки небольшой сверток, развернул ткань, похожую на мешковину и протянул мне нож. Я провела рукой по прохладной поверхности стали. Волдыри ссохлись и дискомфорта почти не причиняли. Или я просто не обращала внимания? Имел значение только нож. И чем он особенный? Рукоятка из кости с выгравированными рунами. Ровное острое лезвие. И никакой магии. Вернее, я ее не чувствовала. Совсем. – Он, правда, способен убить Тана? – Вне всяких сомнений, – уверил Глеб. – Отлично. – Я откинулась на подушки, безразлично уставилась в потолок. – Жду не дождусь, когда Чернокнижник сдохнет. Но сначала охотник. Глеб покачал головой. – У тебя шок. Ты сама на себя не похожа... – Впервые в жизни я уверена в себе на все сто. И впервые в жизни точно знаю, что делать. Глеб тревожился. Глупый. Что со мной станется? Я сольвейг. Хищная со смертоносным кеном, которой не нужно питаться, чтобы жить. А после сегодняшней ночи и вовсе нужно перестать волноваться. Если бы Мишель хотел убить Киру, он не стал бы ее похищать. А значит, ребенок ему нужен. Ему или Тану – однозначно. Но я не узнаю, пока не найду охотника. – Нужно придумать план, где искать древнего, – словно прочитав мои мысли, сказал Глеб. – Они ж маскируются дай боже. И нафига ему все это, не пойму... – У меня есть план. И мне нужна твоя квартира. На время – не хочу, чтобы мешали. – План? Какой? – Первозданные знают, где Мишель. Но они не скажут хищному. Эти снобы говорят лишь с охотниками, значит, дадим им охотника! Для этого у меня есть все, что нужно – ярость и кровь. – Я глубоко вдохнула и посмотрела на друга. – Я впустила нали. Глава 8. Девять кругов ада – Ни одного упоминания. Вообще ни слова! – Я закрыла ноутбук и откинулась на подушку. – Как это вообще делается? – Ты не того пытаешь. – Глеб пожал плечами. – Я никогда не впускал нали. В атли по этим делам есть другой эксперт. – Если верить летописям, достаточно произнести заклинание, – продолжала я, пропустив мимо ушей намеки на Влада. – Но в ту ночь я ничего не говорила. Он просто вошел в меня – разве такое возможно? А заклинание это триста раз перечитывала – и ничего. – Ты – женщина. Я удивлен, что у тебя в первый раз получилось. Женщины никогда... – Со мной пора забыть это слово, – перебила я. – Может, тебе нужно разозлиться? Ну, как тогда? – Я зла, – пробормотала я. – Очень зла на Мишеля. Найду и убью. – А выглядишь усталой, а не злой. Без обид, но... может, поспишь? – Некогда спать. Кира там одна. С охотником. От этой мысли в горле встал ком, а на глазах выступили слезы отчаяния. – И ей нужна здоровая героиня-мама, которая придет и наваляет древнему, а не упадет на пороге от истощения. – Глеб убрал с моих коленей ноутбук и укрыл пледом. – Поспи. Разбужу тебя через пару часов, обещаю. Сначала хотелось поспорить, а потом я сдалась. Дрожь в руках постепенно утихала, тело расслаблялось. Я погрузилась в мягкую обволакивающую темноту сна. В хельзе жарко – даже вода озера настолько горячая, что не спасает от зноя. Воздух влажный, вязкий, оттого тяжело дышать. В груди словно камень, он тянет вниз, угнетает. Как и незнакомец рядом со мной. Сегодня с ним некомфортно, и хочется уйти. – Ты должна остановиться, – строго говорит он. – Ты не знаешь, к чему это приведет. – Я не могу иначе. У охотника моя дочь, и только так я пойму, где он ее держит. Сжимаю кулаки, и теплый песок просыпается сквозь пальцы. Злость и бессилие, бессилие и злость... – Вампир не дремлет, – обеспокоено говорит Уна. Она садится рядом и поджимает ноги, расправляя широкую шифоновую юбку цвета корицы. Незнакомец кивает и смотрит вдаль. – Совсем близко. Нужно думать об этом, а не баловаться нали. – Я не балуюсь, – возражаю. Почему-то становится обидно, что они говорят со мной, как с ребенком. Ведь у меня настоящая беда, а они... – Моя дочь... Чья-то ладонь ложится на плечо, и становится по-настоящему страшно. Я медленно поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с темно-серыми глазами. – Беги, – шепчет Мишель. – Прячься, Кастелла. Я проснулась в поту. Страх, снова страх. А ведь я не бояться должна, а драться. Ненавижу! Ненавижу Мишеля и Тана. Посмотрела на часы – полчаса прошло. И не отдохнула, и прогресса никакого. Глеб прав, мне нужно разозлиться. Его нигде не было – возможно, уехал к атли, а может, вышел в магазин. Уже неделю мы почти безвылазно сидели в квартире на Достоевского, и я пыталась впустить нали. Тщетно. Ни заклинание, ни тщательно поддерживаемая злость не помогали. Возможно, женщина действительно не может пропустить через себя девятерых, и мой план был слишком безумным... Но ведь в тот раз получилось. И я ничего особо не делала, даже не старалась. – Ну же. Я хочу покормить тебя кеном, – прошептала я, словно второй нали мог услышать меня. – Особенным кеном сольвейга. Приходи.