– Если охотники не наплюют на законы! – с чувством сказала я, мечтая о горячем чае с лимоном, теплом одеяле и расслабляющем фильме. Но вместо этого придется одеваться и ехать к атли – рассказывать видение, а потом возвращаться среди ночи обратно. – Первозданных четверо, а охотников... Только древних двадцать, а сколько молодых? Мы не знаем. Никто не знает. И если какой-то из них скажет другим: почему мы должны прогибаться под каких-то старикашек? Мало того, под зверя, которому когда-то чудом досталась благодать? Глеб вздохнул. – К атли? – К атли, – согласилась я. Хватит уже плести интриги за спинами друг у друга. Охотники – не шутка. Армия охотников – организованная и сплоченная – почти смертный приговор для нас. По дороге я думала, каким сумасшедшим выдался для меня последний год. Рихар, мертвые атли, Тан, воскрешение. Похищение Киры, нали, охотники. Альрик... При воспоминании о Первозданном я вздрогнула и отчего-то поежилась. Словно сквозняком обдало. Жуткий он. Один взгляд чего стоит. И в то же время жаль будет, если его не станет. Все же он помог мне, хоть и из эгоистичных побуждений. Глеб придвинулся ближе и пощупал мой лоб. – Да ты горишь! – Простыла вчера, – оправдалась я. – Попала под дождь. С той минуты он обнял меня и больше не выпускал, а мне стало так тепло, что я не сопротивлялась. Размякла в его руках, растеклась воском и смотрела на мелькающие огни из-под полуопущенных век. Мир людей казался чужим и негостеприимным. Если не считать последний разговор с Викой и редкие визиты в супермаркет, я отдалилась от этого мира настолько, что забыла: я там выросла. Выросла, как человек, а не как хищная. Как мало времени, оказывается нужно, чтобы полностью себя перекроить. Всего-то несколько лет – и вот ты уже человек, которому безразличны кинотеатры, кафешки и поиски работы. Зато волнуют древние охотники и их планы. Каждый день думать о смерти – неплохое лекарство от человечности. Когда машина притормозила у крыльца дома атли, я почти спала. Глеб осторожно потрепал меня по плечу. – Приехали. В гостиной было людно. Лара с Филиппом о чем-то сокровенно общались на диване. Оля задумчиво смотрела в окно. В кресле у камина с книгой в руках притаился Кирилл, а Алина с Ксенией занимались уборкой. Мы поздоровались, и Глеб деловито поинтересовался, где Влад. – В кабинете с Кирой, – бросила Лара и снова повернулась к Филиппу. При упоминании дочери, в груди шевельнулось сожаление и страх. Как она примет меня? Сможет ли по-настоящему простить, не только разумом, но и сердцем? Станет ли доверять после того, как я убила Тана. Путь до кабинета показался мне марафонской дистанцией. Глеб распахнул дверь, и я услышала шипящий, едкий голос Киры: – ...начинаю жалеть, что помогла тебе! – выдохнула она и осеклась, заметив нас. Затем нервно улыбнулась и добавила, уже обращаясь к нам: – Привет. – Глеб, тебя не учили стучаться? – раздраженно спросил Влад. Я уже скоро научусь угадывать его реплики по выражению лица. – Вы поссорились? – игнорируя пронизывающий взгляд вождя атли, я обратилась к дочери. – Не сошлись во мнениях, – уклончиво ответила она и подошла ближе. – Я могу поговорить с тобой? – Кира! – строго произнес Влад. – Не нужно затыкать мне рот! – огрызнулась она, и я даже опешила. Дерзко и в точку. Я бы тоже так ответила. Ей сейчас нелегко... Не знаю, о чем они говорили, но уверена: Влад не жалеет о том, что Тан погиб. Ни капельки. Даже несмотря на то, что творится у Киры внутри. – Чуть позже, милая, – тепло сказала я и взяла ее за руку. – Ты заболела? – обеспокоилась она. – Ерунда. Обычная простуда. Завтра пройдет. Кира сдержанно кивнула, бросила еще один взгляд на Влада и неслышно выскользнула из кабинета, прикрыв за собой дверь. Воздух тут же пропитался напряжением. – Я не намерен обсуждать то, что произошло в этой комнате, – зло буркнул Влад и отвернулся. – Мы здесь не поэтому, – серьезно сказал Глеб. – У Полины было видение. Не очень... приятное. Влад нахмурился, посмотрел на меня, потом на Глеба и тихо велел: – Оставь нас. Тоже мне, раскомандовался тут! Ну и что, что вождь? Вот сейчас Глеб как ответит – мало не покажется. Всегда его уважала за это – он никогда не прогибался под Влада. Но Глеб послушно кивнул и вышел, и я осталась стоять у двери – ошарашенная и уставшая. – Говори, – холодно бросил Влад, не сводя с меня колючего взгляда. Злится. Сильно злится, и я даже знаю, почему. Надо же, как на него подействовала моя вчерашняя шпилька. А ведь я была права. Ну, вот и пусть на себе испытает то, чем постоянно кормит других! Я кратко пересказала видение, делая вид, что меня совершенно не цепляет ни его холодность, ни деловой тон. – Мне кажется, охотники пойдут против Первозданных, – заключила я и замолчала, скрестив руки на груди. Стоять было трудно, почти невозможно. Возникло желание улечься на диванчик и оттуда продолжить неприятный диалог, но я сдержалась. – Серьезное заявление, Полина. Твое видение это никак не подтверждает, – ответил Влад и отвернулся. А мне стало безумно обидно. Разве не его жизнь я спасла вчера на поединке? Разве не присягнула ему снова – на этот раз по собственной воле, а не из страха быть убитой в подворотне каким-то охотником? Разве не была с ним заодно, когда остальные опустили руки? И это после всего, что произошло между нами. – Я ничего не утверждаю – лишь высказала мысли по поводу видения, – обиженно буркнула я, опуская глаза. Почему-то чувствовала себя слабой и незащищенной. Снова захотелось забиться в угол и плакать. Но ведь я больше не маленькая, нет! Я сильная. Сольвейг. И Влад больше не увидит моих слез. – Кто знает, может, с кеном колдуна в меня вошла и его склонность к интригам? – Тебе нужно избавиться от него – ни к чему хорошему это не приведет, – не глядя в глаза, тихо сказал Влад. – Предлагаешь отдать его тебе? – язвительно поинтересовалась я. – Как вариант. – Это не вариант. Тан просил не делать этого, и знаешь, я ему верю. Ты постоянно врешь, юлишь и используешь людей. – Забываешься! – вскинулся Влад и гневно посмотрел на меня. – Я все еще твой вождь. – Я помню. Вчера присягала тебе после поединка. – Я вздохнула. – Послушай, я не хочу ругаться. Было видение, теперь ты в курсе. Но выслушивать претензии – уволь. Влад снова отвернулся, но перед этим я успела заметить, как на его лицо легла маска безразличия. Что ж, хоть в этом он преуспел – надевать маски. Иногда кажется, он их вообще не снимает – так гармонично они сидят. Надо и мне у него поучиться. – Не смею задерживать, – глухо произнес он. – Отдыхай и лечись. Ты нужна мне в строю. Он сказал это безэмоционально, и мне стало реально больно – где-то в груди, глубоко, в самой душе. Там, где еще совсем недавно горело и плавилось сердце под его насмешливыми взглядами. Глаза защипало от непрошеных слез, и я быстро повернулась к двери, распахнула ее и вышла. Не дождется – я больше не буду слабой! Переступлю через прошлое, тем более, впереди нас ждет нечто намного страшнее разбитых сердец. И если я права на счет Первозданных, вероятнее всего мы не выстоим. Но я не собиралась дешево продавать свою жизнь. Охотники – не благословенные. Они убийцы. Но кому, как не мне, знать, что убивать не так сложно? Нужно просто обладать силой – остальное приложится. В коридоре я судорожно вытерла выступившие на глазах слезы. Чего это я, в самом деле? Проклятия больше нет, и переживать нечего. Наверное, правда, жар мозги расплавил... Кира ждала в гостиной. Сидела на диване рядом с Филиппом и Ларой, и видно было, что ее мысли блуждали где-то далеко. Она нервно улыбалась и отвечала невпопад, а взгляд был больным и вымученным, словно она не спала несколько суток. Бедная моя девочка! А Влад еще и давит на нее. Надавить бы на него так, чтоб аж кости затрещали! Увидев меня, Кира встала и расправила несуществующие складки на черной плиссированной юбке. Я молча взяла ее за руку и повела наверх. Она выглядела совершенно безвольной. Усталой, несчастной и маленькой. Так хотелось передать ей немного своей уверенности, любви к жизни, даже злости. Кира злой больше не была. Скорее сломленной. – Что у тебя произошло с Владом? – спросила я, присаживаясь рядом с ней на кровать. Она едва заметно помотала головой. – Ничего. Я вспылила. Просто здесь никто не будет помнить его... – Она помолчала немного и зачем-то добавила: – Тана. Я обняла ее за плечи и, едва сдерживая слезы, прошептала: – Я буду. Кира подняла на меня глаза. Зрачки расширены, и показалось, она даже смахивает чем-то на колдуна. Тот же умный взгляд, темные глаза, гордо вздернутый подбородок. Он растил ее и, несомненно, был ближе ей, чем когда-либо стану я. Она впитала его мировоззрение с детской любознательностью, примерила на себя его стиль жизни. Да что там – она жила им. – Почему?