– Я влюбился в это место, как только увидел, – улыбаясь, сказал Мирослав. – Это подножие горы Юнгфрау. Вон там, видишь, селение в долине? Это Венген, знаменитый лыжный курорт Швейцарии. – Дом, в котором живет Ева – твой? – Я купил его много лет назад, чтобы... – Он замолчал. – Чтобы спрятать ее, – закончила я за него. – По законам хищных Майя вообще не должна была появиться на свет. – Я нарушил все законы ради них. Его явно печалила вся ситуация. Теперь же ему предстоит явить жену и дочь перед соплеменниками. Кто знает, как отреагируют альва. Я понимала его. Вспомнила, как тайком бегала к Глебу в квартиру, как выкраивала редкие минуты свиданий с другом, понимая, что если атли узнают, меня будут судить. Тяжело соблюдать законы, когда сердце живет по своим собственным. – Тебе не обязательно говорить альва, кто они. Они все равно не почувствуют, так как не альва по крови. Еву ты принять не сможешь, но они с дочерью спокойно будут жить с нами. Мир покачал головой. – Я не буду врать альва. К тому же сейчас война, нам понадобятся любые кадры, даже если они отреченные. – Дар Майи слаб без посвящения. Не знаю, что она умеет, но в полную силу не сможет себя проявить. – Я думал об этом. – Он отошел от меня и присел на небольшой валун. Почему-то показалось, что он устал – и скрываться, и скрывать. Бегать всю жизнь от преследующего альва охотника, принимать в племя незнакомцев. И помнить. Прошлое никуда не уходит – оно появляется по ночам, мучит, и никуда от этого не деться. Умершие преследуют нас до самой смерти. Меня преследовал Тан. Снился в самых непредсказуемых снах, молчал и смотрел в глаза тяжелым, будоражащим взглядом. Казалось, хотел сказать что-то, но не мог. А я должна была понять, но не понимала, и это причиняло ему боль – настоящую, неизбежную. Так и мучились мы оба – в моих снах. Поутру он растворялся в рассветном солнце, и я провожала его на балконе. Почти каждое утро. А потом возвращалась в кровать, прижималась к Глебу и пыталась согреться. Напрасно. Холод наступал изнутри и никуда уходить не спешил. – Я просил Влада, и он согласился... – тихо сказал Мирослав и опустил глаза. – Ева и Майя станут атли? – ошеломленно спросила я. – У них будет семья, Поля. Они это заслужили. Ева позвала нас в дом. Ужинать при свете свечей перед камином было настолько приятно, а стряпня Евы настолько вкусной, что я невольно разомлела. Напряжение между Мирославом и Евой сошло на «нет», и женщина улыбалась, поглаживая жующую Майю по голове. Как же уютно у них! Сама бы жила здесь, в горах, вместе с Кирой. А что, может, мне тоже отречься? Интересно, Влад купил бы нам такой домик? Конечно, нет. Я не жена ему. По сути, вообще никто, особенно теперь, когда проклятия нет. Странные мысли в голову приходят. Наверное, горный воздух так действует. Перепады давления, отсутствие вредных примесей. Как бы глюки не начать ловить. Затем Ева ушла укладывать Майю. Сама она осталась спать в комнате дочери, гостеприимно отдав нам свою. Мирослав сказал, что спать не собирается, а взамен пойдет на охоту, так как на телепортацию нас отсюда уйдет много сил. Я не возражала. Не было сил и желания. В конце концов, даже Андрей сказал, что мы должны собирать силы. Нас придут убивать, и мы обязаны сделать все, чтобы выжить. После ухода Евы мы с Мирославом устроились на полу возле камина. Я смотрела на горящие поленья и наслаждалась теплом. Щеки пылали, мысли плавно текли, а я расслабленно улыбалась. – Интересно, тот охотник чувствует нас? – без единой эмоции спросила я. – Нет, конечно, мы слишком далеко. – Так ему и надо! – Я вздохнула. – Только вот... Глеб с ума сойдет. – Лучше пусть понервничает он, чем убьют тебя. Здесь нет связи, к сожалению, но я сегодня буду в поселке и позвоню Владу. Мне кажется, он переживает не меньше. – Потерять пророчицу будет прискорбно, – с горечью произнесла я. – Потерять тебя будет прискорбно, – со странной интонацией сказал Мирослав, и я посмотрела на него. – Да брось, а то ты не знаешь, что если бы не твой роман с его братом, Влад давно бы... – Нет! – резко перебила я и отвернулась. – Как скажешь, – насмешливо ответил Мир и тоже посмотрел на огонь. Мы немного помолчали, а потом он сказал: – Ты ударила охотника. Несильно, но я заметил. Разве у пророчиц бывает дар воина? – У меня бывает. Потому что я сольвейг, – честно призналась я. Не видела смысла утаивать больше. Мирослав открыл мне свой страшный секрет, привел в дом к отреченной жене и дочери, зачатой вне закона. К тому же, он тесно общается с Владом, все равно рано или поздно узнает. – Сольвейг? Ого! Настоящий? – Ну да. Поверь, от меня больше проблем, чем пользы. – Верю. Но как-то слабо ты ударила. Я читал, сольвейги сжигали поселения. Или летописи врут? – Не врут, – угрюмо ответила я. – Это все кен Чернокнижника, будь он неладен! Полгода прошло, а я до сих пор не восстановилась. Похоже, он душит мою жилу, не дает скопить собственный кен. – Чернокнижника? Того, который погиб? – Я взглянула на него, и Мир уточнил: – Влад обронил как-то в разговоре, но в подробности не вдавался. – Я убила его ритуальным ножом. – Ритуал выкачки жилы, ну ничего себе! Ты его перед этим усыпила? – Долгая история, – поморщилась я. – Не люблю вспоминать. Если хочешь, спроси Влада, он расскажет. – Разве кен колдуна не должен сделать тебя сильнее? – удивился Мирослав. – В прошлом я могла ударить так, что тот охотник умер бы на месте. – Впечатляет. Возможно, темный кен – яд для сольвейгов? – Возможно. – Отдай его. Нужно уметь избавляться от балласта. – Я подумаю. – К слову о том, о чем ты не хочешь говорить, – отвернувшись к огню, произнес Мирослав. – Влад мог бы заставить тебя отдать кен ему. Как вождь. Но он не стал. Я поморщилась. Думала, после разрушения проклятия будет проще, но оказалось, не очень. Почему кто-то постоянно пытается доказать мне, что у нас с Владом есть будущее? Какое может быть будущее после всего, что случилось в прошлом? После того, как он женился, в конце концов! – Влад хочет тебя. Похоже, одна ты этого не видишь, – усмехнулся Мир. – Влад хочет то, что не может получить! – со злостью выдохнула я. – Серьезно думаешь, что Влад не может получить тебя? Ты – атли, он вождь. Тут все просто. Есть много способов получить женщину в собственном племени. Я не горжусь, но я пользовался некоторыми. – Что ты хочешь этим сказать? – Влад уважает твои решения. Это дорогого стоит. Я горько улыбнулась. Знал бы он, как Влад уважал мои решения раньше. Когда причинял боль и делал вид, что все нормально, а я должна просто принять это, потому что он лучше знает и понимает ситуацию. Все это давно поросло быльем, но память не обманешь. Память слишком часто подкидывает картинки из прошлого. – Влад женатый человек, – отрезала я. – Ничего не будет. – Все возможно, если любишь, – возразил Мирослав. – У меня было пять жен, когда я встретил Еву. Я просто потерял голову, и она... Это было сумасшествие какое-то! Для Евы другие мои жены не были помехой. Это ничего не значило. Не значит, когда любишь. – Для меня значит. Ты спрашивал когда-нибудь у Евы, каково это: знать, что этой ночью ты делишь постель с другой? Лежать в темноте, смотреть в потолок и представлять? Подумай, как чувствовал бы себя сам, если бы Ева уходила от тебя к другому, делила бы с ним постель, а утром вы, как ни в чем не бывало, встречались за завтраком и мило болтали втроем? – Это разные вещи, – мрачно ответил Мирослав. Похоже, я, сама того не ведая, задела его за живое. Больная мозоль? Впрочем, сейчас не похоже, что у них вообще что-то есть. – Разные для тебя. – Так ты для этого с Глебом? Чтобы спрятаться от собственных чувств? – Что? Нет, конечно. Я с Глебом потому что люблю его. Он самый близкий мне человек. – Можно нескромный вопрос? Как давно у вас с Глебом был секс?