– Вот это-то и странно, – пробормотал Александр так тихо, что Ирине пришлось напрячь слух, чтобы его услышать. – Не могли же они кануть совсем бесследно. – Кто они? – спросила она с любопытством, но Александр ей не ответил. * * * Уголовников, нарушающих спокойствие деревни Заднее, увезли, и до утра членам поискового отряда удалось даже немного поспать. Впрочем, спалось не всем. Лежа в мягком и теплом спальнике, Ирина не могла сомкнуть глаз, прислушиваясь к мерному дыханию сына и негромкому храпу с присвистом, который издавала Надежда Александровна. Сон не шел. Ирина и сама не знала, что именно было тому причиной – счастливое избавление от неминуемой смерти, осознание, что беглые преступники пойманы, а значит, все самое страшное позади, или неожиданное заявление Александра, служившее, по сути, признанием в любви. Она снова и снова прислушивалась к собственным чувствам, прячущимся где-то глубоко под сердцем. Да, пожалуй, она за несколько дней успела полюбить этого спокойного, немногословного, уверенного в себе мужчину, который пообещал, что отныне будет решать все ее проблемы. Пожалуй, именно то, что кто-то готов принять на себя ответственность за Ирину и ее сына, казалось ей самым странным. С самого детства она отвечала за себя сама. Сама хорошо училась в школе, сама выбрала вуз и выдержала вступительные экзамены, сама нашла себе работу и зарекомендовала себя как отличного специалиста, целый год волокла на себе беспутного мужа и полностью отвечала за ребенка. Никогда никто ей не помогал, и вот тебе, пожалуйста, нашелся человек, который сказал те слова, которые были для Ирины ценнее самых роскошных букетов, бриллиантовых колец, дорогих шуб и загородных особняков. «Я за тебя отвечаю!» Внезапно Ирине захотелось плакать. Горло сдавило так, что было больно дышать. Она даже рот открыла, чтобы в него лучше проходил свежий лесной воздух, пахнущий листвой, хвоей, мокрым торфом и сфагновыми мхами. Вся последующая жизнь, очертания которой скрывались в мрачном тумане, стала вдруг ясной, четкой, понятной, как будто увиденной в стеклянном шаре знаменитой гадалки. В гадалок здравомыслящая Ирина не верила, но в воображаемом шаре все равно отражался Ванечка, едущий верхом на мощных плечах Александра, его первый звонок, а рядом маленькая девочка, которую Ирина держит за руку, их общая с Веретьевым дочка. От исходящего от шара мягкого свечения Ирина и сама не заметила, как уснула. Утром, сразу после завтрака, отряд собрался на экстренное совещание. Нужды сворачивать лагерь и перебираться в деревню после задержания преступников больше не было. Из-за этого обстоятельства Ирина немного закручинилась, но Александр улыбнулся ободрительно, и ее грусть как рукой сняло. Поисковые работы было решено продолжать. Веретьев обосновал это необходимостью не опускать руки в поисках еще и Павла Головина, следы которого терялись где-то на болоте, но по блеску его глаз Ирина видела, что он имеет в виду не только старого друга. В бирюковских болотах его явно удерживало что-то еще. Снарядив своих ребят на раскопы и назначив дежурных по лагерю, Веретьев сам остался с Ириной, чтобы проводить ее в деревню. – Да мы и сами дойдем, – слабо протестовала она. – Тут же близко, да и не угрожает нам теперь ничего. – Да мне все равно нужно у вас кое с кем встретиться, – непонятно объяснил Александр, и она сразу замолчала, просто радуясь перспективе провести с ним еще немного времени. В деревню добрались часам к десяти утра и тут же были встречены возвращающимся из магазина на мотоцикле Полиектом Кирилловичем. – А я тебе не купил ничего, – сокрушенно сказал сосед. – Не знал, что тебе нужно. Утром зашел, стучал-стучал, ан нет, все заперто. Ночью тут полиции столько понаехало, говорят, душегубов тех окаянных задержали, а вы-то и прогуляли все. – Мы их и задержали, – довольно сухо сообщил Александр. – Так что в курсе. Ира, если тебе в магазин надо, то я сейчас машину заберу, и мы вместе в Соловьево съездим. Уважаемый, вы меня до Заполья не подкинете? У нас там неподалеку автотранспорт оставлен. – Да не вопрос, – с готовностью согласился Полиект Кириллович, – сейчас продукты разгружу и сгоняем. Коляска его мотоцикла опять была загружена до самого верха, но что именно он привез из райцентра, Ирина не видела. Коляска была тщательно укрыта брезентом. Пока Веретьев ездил за машиной, она растопила печь и сделала заготовку жаркого, чтобы по возвращении сразу поставить котелок внутрь. Конечно, к Ваниному обеду не успеть, а значит, нужно что-то придумать. Притащив из подпола свеклу, которой ее снабдила добрая Светлана Георгиевна, Ирина затеялась варить холодный борщ – свекольник. Пообедают они им, а жаркое как раз хорошенечко протомится в печи к ужину. Через сорок минут, шурша колесами, по дорожке проехал мотоцикл Полиекта Кирилловича, а вслед за ним практически сразу к дому Ирины подъехал большой черный джип. Точнее, «Тойота Лэндкрузер». Наружу выскочил улыбающийся Александр. – Ну что, ты готова? Бери Ванечку и поехали. Ирина подумала о том, что не выезжала «в люди» уже два месяца. Поездка в поселковый магазин казалась ей чем-то удивительно увлекательным, и она судорожно заметалась по комнате, стараясь надеть что-то понаряднее и чувствуя себя деревенской простушкой, которую пообещали вывести «на обозрение». Александр с ироничной усмешкой смотрел на нее. Еще через десять минут машина везла Ирину и прильнувшего с огромным восторгом к окну Ванечку по тряским и пыльным ухабам дороги, ведущей в Соловьево. – Я тебя у магазина высажу, а сам кое-куда смотаюсь, – буднично сказал Александр. – Куда? – Вопрос вылетел раньше, чем Ирина оценила некоторую его неприличность. Этот человек не был ее мужем, и она не имела никакого права задавать ему никакие вопросы. Зато у него было полное право ходить и ездить туда, куда он считал нужным. Кстати, вот для чего он так спешно отправился за машиной. Ему самому нужно было в Соловьево, и от пришедшей в голову догадки Ирине стало так любопытно, что у нее даже кончик носа зачесался. – Мне нужно с участковым поговорить, – ответил ей Александр. – Есть парочка вопросов, которые я должен ему задать. Понимаешь? – Саша, а ты веришь, что эти зэки не убивали Веню? – спросила Ирина. – Ты думаешь, они сказали правду? – А ты как думаешь? Похоже, ему правда было интересно ее мнение. – Никому другому не было никакого смысла его убивать, – задумчиво сказала она. – Ты же его видел, ни для кого из местных он не представлял ровным счетом никакой угрозы. Про то, что он носит беглецам еду, он мог проболтаться. А больше ни про что не мог. То есть только Шевелеву с Беспаловым была нужно заставить его замолчать. А значит, они врут. Это можно понять, им и так грозит дополнительный срок за побег. Зачем же им еще дополнительное убийство на себя вешать? – Если это убийство действительно совершили они, значит, в доме обязательно есть улики, подтверждающие их вину. В такой ситуации им выгоднее явка с повинной, чем глухой отказ. Срок будет, пусть и ненамного, но меньше. Кроме того, вспомни, что говорил Шевелев. Им правда не было никакой нужды убивать Веню. Они могли просто тихо скрыться, что они и сделали, не привлекая к себе внимания. После убийства вся округа была усеяна людьми в форме, и искать зэков стали с удвоенной силой. Им это совсем не с руки, понимаешь? Ирина немного подумала и согласилась. – Но, если Веню убил кто-то другой, значит, у нас здесь, в округе, по-прежнему ходит убийца, – встревоженно сказала она. – И его никто не ищет. И почему он это сделал, непонятно. И Паша тоже так пока и не нашелся. – Именно поэтому я и еду разговаривать с участковым. – А можно мне пойти с тобой? А на обратном пути мы вместе заедем в магазин, – попросилась Ирина. – Мне же интересно. Я впервые участвую в детективе, честное слово. – Нет, нельзя. И именно потому, что это не детектив. – Александр заметил ее вытянувшееся лицо и ласково погладил по голове. – У вас в округе действительно происходит что-то важное и очень страшное. И пока ты не в курсе, что именно, ты не опасна. Понимаешь? Ирина нехотя кивнула. В его глазах, устремленных на дорогу, таился все тот же замеченный ею в лесу блеск, как будто он не договаривал что-то важное, потому что не хотел, чтобы об этом знали другие. Ее это немного обижало. Что же это, получается, он ей совсем не доверяет? Впрочем, обладая достаточно легким характером, дуться Ирина не стала. Недолгая проселочная дорога кончилась, и они оказались в Соловьеве. Со времен ее детства поселок остался все тем же, но одновременно и изменился тоже. На месте автовокзала красовался теперь частный магазинчик, а от посадочной платформы осталась лишь бетонная плита с одиноко стоящей на ней скамейкой. Здание больницы было заколочено, работало только помещение фельдшерско-акушерского пункта. На месте деревянной школы, в которую когда-то давным-давно ходил папа, теперь, наоборот, стояло новое современное двухэтажное кирпичное здание, раскрашенное во все цвета радуги. От его пестроты у Ирины тут же зарябило в глазах. Магазин местного РАЙПО стоял на своем месте, как и здание детского сада. Некоторые жилые дома совсем развалились, а другие, наоборот, радовали новенькими крышами, крепкими заборами и телевизионными тарелками на стенах. У нескольких многоквартирных домов все так же цвели разбитые цветники и висело на веревках свежевыстиранное белье. Здесь одновременно присутствовало и заметное биение жизни, едва теплящееся в окрестных деревнях, и глухой упадок российской глубинки, из которой стремилась уехать молодежь и в которой доживали свой век пенсионеры, да еще те, кому совсем некуда было податься. Опорный пункт, владения пожилого и опытного участкового, разумные суждения которого Александр отметил еще во время осмотра места происшествия, располагался рядом с поселковой администрацией. – Я тут припаркуюсь, – сказал Александр. – Вы с Ванечкой сходите в магазин, тут недалеко. Погуляйте тут, может, мороженое съешьте. Сюда не ходите, я вас потом у магазина подберу. Договорились? – Боже, какая таинственность, – демонстративно фыркнула Ирина. – Хорошо, Холмс, ваш верный Ватсон выполнит все указания и не будет совать свой длинный нос куда не следует. – Нос у тебя не длинный, а очень даже красивый, – сказал Александр и в подтверждение своих слов чмокнул ее в кончик носа. – И послушание – это то качество, которое я очень ценю в женщинах. И снова Ирине показалось, что он сейчас не совсем искренен. Разумеется, не в том, что касалось ее носа, а в чем-то другом. В магазине она даже растерялась. Такое простое в прошлом действие, как выбор продуктов, казалось теперь неимоверно сложным. Она никак не могла взять в толк, какой вид молока купить, сколько пачек творога, какой жирности сметану. В большие сумки, которые она догадалась захватить с собой, отправился также запас муки и сахара, пара килограммов отборной говядины, яблоки, бананы, груши и виноград для Вани. Ну надо же, в ее детстве в деревенском магазине и думать не думали о таком богатом выборе. В отдельный экстаз она впала перед полками с гигиеническими товарами. Зубная паста, шампунь, прокладки, запас которых уже подходил к концу и которые она все не решалась заказать Полиекту Кирилловичу, ватные диски и палочки… Всему этому она радовалась, как девочка-подросток, которой родители дали немного карманных денег. Две полные сумки она вынесла на улицу, предусмотрительно поставив в тенек, на траву, после чего усадила рядом Ванечку и быстро сбегала в магазин еще раз, за мороженым. Вместе с сыном она села на стоящую у магазина лавочку, развернула обертки, отдала Ване вафельный рожок, аккуратно обернутый бумажкой, чтобы не запачкался, и сама тоже вонзила зубы в ванильный белый шарик, от холода которого сразу заломило зубы. М-м-м, как вкусно. Щурясь от яркого солнца, Ирина наблюдала за сыном, который, болтая ногами, сидел на лавочке и ел свое мороженое, сосредоточенно слизывая с боков сладкие потеки. Вид у него был серьезный, как будто малыш делал большую и очень важную работу. Мешать ему не хотелось. Улыбнувшись, Ирина перевела глаза на поселковую улицу, по которой сновали мальчишки на велосипедах. Людей было немного. Два мужика, явно со вчерашнего перепоя, внимательно считали рубли, лежавшие на заскорузлой ладони одного из них, решали, хватит ли на опохмел. Две пожилые дамы судачили за жизнь, явно перемывая косточки каким-то соседским кумушкам. Две молодые женщины катили коляски с детьми, оживленно разговаривая при этом. Проехал мотоцикл с коляской, затем дребезжащий на ходу трактор. Деревенская жизнь текла размеренно и немного сонно. Глаз не цеплялся ни на чем, пожалуй, кроме как на самих этих посторонних людях. После двухмесячного почти затворничества Ирине было очень интересно на них смотреть, замечая стиль разговора, мимику, жесты, ржавчину на велосипеде, немного порванную крышу на коляске. К магазину подъехала машина, большая черная «Субару». Ирина посмотрела внимательнее, потому что данный вид транспорта был мало подходящим для этой местности. Не ездили здесь на таких машинах. Выпрыгнувший из-за руля мужик в джинсах, футболке и бейсболке был ей смутно знаком, хотя она никак не могла вспомнить, где видела его до этого. Не обращая внимания на людей вокруг, он легко взбежал по ступенькам магазина и скрылся внутри. Интересно, откуда она может его знать? Внимание Ирины отвлек все-таки перемазавшийся тающим на солнце мороженым Ванечка. Пришлось открывать сумочку, доставать упаковку влажных салфеток, которые она всегда носила с собой, и оттирать липкие ручки и чумазую мордашку. Человек в бейсболке не шел у нее из головы. В его движениях, похожих на шаги огромной кошки, гепарда, было что-то завораживающее и неприятное. Через пару минут Ванечка был отмыт, и Ирина снова вручила ему мороженое, к которому он тянулся. Опять испачкается, конечно, но не беда, салфеток еще много. Занимавший ее мысли мужчина выскочил из магазина, держа в руке бутылку с водой. Бейсболку он снял и теперь нес в руке, поэтому взгляду Ирины открылось его лицо, невыразительное, совсем неприметное, словно стертое. Такие принято еще называть безликими. Несмотря на жаркий июньский день, Ирине вдруг стало холодно, так холодно, что даже зубы застучали, а еще загорелась сзади шея, в том месте, где два месяца назад ее стиснули железные мужские пальцы человека без лица. Тот человек, который приходил к ней домой, который сказал, что на ней теперь висит долг бывшего мужа, и она будет обязана его отработать, этот самый человек, который угрожал сделать страшное с Ванечкой, сейчас на ее глазах быстро шел к своей машине, по-прежнему не обращая внимания на людей вокруг, в том числе и на сидящих на скамейке женщину и ребенка. Господи, только бы он сейчас сел в машину и уехал. Только бы не заметил их с сыном. Вряд ли то, что он вообще здесь, в Соловьево, можно считать простым совпадением. Нет, скорее всего, он ищет именно Ирину и едет к ней в деревню, откуда-то раздобыв адрес. Но пусть он сейчас уедет, потому что тогда у Ирины появится шанс. Она быстро найдет Александра и попросит увезти их с Ваней в безопасное место и спрятать там, где их никто не найдет. Он же обещал, что решит ее проблемы, похоже, сейчас самое время. Водитель натянул бейсболку на голову, щелкнул брелоком сигнализации, сел в машину. Взревел мотор, машина развернулась, двинулась было к выезду с небольшой площадки перед сельским магазином. Невыразительное лицо мелькнуло в оконном стекле совсем рядом, Ирине захотелось зажмуриться, но она не посмела, оставляя за собой контроль за ситуацией. Во все глаза она смотрела, как, проехав метра два, машина вдруг затормозила, загорелись фонари заднего хода, и «Субару» начала сдавать назад. – Мама, я доел, и у меня опять липкие ручки, – деловито сообщил ей Ванечка. Ирина не отвечала, завороженно смотря, как снова открывается дверца автомобиля, появляются обутые в кроссовки ноги, а затем и вся остальная фигура. – Ирина Сергеевна? Это ведь вы? – мрачно обратился он к ней. – Я. – Ирина пересадила Ванечку на колени, прижала к себе крепко-крепко, липкие ладошки оставляли следы на ее белой футболке, но она не обращала на это внимания. – Имейте в виду, ребенка я вам не отдам. Если вы приблизитесь, я начну кричать. А тут люди вокруг. Он вдруг усмехнулся, нехорошо, недобро. – А вы слишком хорошего мнения о людях, Ирина Сергеевна. Поверьте, если я бы сейчас силой поволок вас и ребенка в машину, никто, вы слышите, никто не пришел бы вам на помощь. Да расслабьтесь, я не собираюсь этого делать.