– Пожалуйста, – попросила тихо, положив ладони ему на грудь, чтобы оттолкнуть. Так близко – но все равно между нами пропасть. Время не отмотать. Я повзрослела, изменилась. Он тоже не остался прежним. Но я хотела запомнить того Сергея, который был моей первой любовью. А снова входить в ту же реку… Нет, увольте. – Я не помешал? – услышала я знакомый голос со стороны двери. Господи, за что? Почему все в последнее время стало походить на комедию положений? Сергей убрал руки с подоконника и обернулся, сказав при этом с немного с саркастичными нотками: – Григорий Александрович, здравствуйте. Они смотрели друг на друга так, что весь кабинет как будто пропитался неприязнью. В более отвратительной ситуации я еще не была, даже присутствие первой жены Сергея со всей ее высокомерностью было не таким пронизывающим. Глаза Григория Александровича стали похожи на грозовые тучи, готовые вот-вот разразиться молниями. А спина Сергея так напряглась, что куртка готова была разойтись по швам. А что я? Я не знала, что делать. Хоть ты в окно выпрыгни и оставь их разбираться между собой. Но мы в школе. Значит, я должна что-то сделать. – Здравствуйте, – сказала в итоге, едва собравшись с силами, – хорошо, что вы оба здесь, потому что у ваших детей проблемы с межличностной коммуникацией. А им еще предстоит учиться вместе. Одна не решу этот вопрос, потому что я для них человек новый, а доверие подростков заслужить непросто, так что поговорите с детьми, узнайте суть конфликта… Я несла, как мне кажется, в этой ситуации полный бред. Но такого оба не ожидали. Умею удивлять, отчего сама в шоке. Но именно мой монолог, который я так долго готовила на непредвиденный случай, и помог мне отойти подальше от Сергея, забрать вещи со стула и остановиться на полпути к двери. Да, я очень хочу сбежать, пока границы субординации в стенах школы совсем не стерлись и не забылись. ГЛАВА 18 Григорий Я знал, что не всегда все так, как кажется. Но картина, представшая перед моими глазами, заставила снова почувствовать себя отвратительно. Как будто вернула в те дни, которые я старался забыть. Имею ли я право ревновать? Не знаю, ведь это не поддается контролю. Я с трудом держал себя в руках, глядя в глаза улыбающегося Алексеева. Мне и так стоило сил прийти сюда, я думал, что смогу сделать вид, будто мы никто друг другу. Только не рассчитывал, что увижу здесь эту наглую физиономию. Лола растерялась, когда я вошел в кабинет. Только я не понял, какого рода была эта растерянность. То ли она… Нет, неважно. Или все-таки для меня имеет значение? А потом появилась неловкость. И исходила она от Лолы, потому что Алексееву вряд ли вообще знакомо это слово. Я не успел даже ничего сказать, когда Лола начала свой педагогический монолог, при этом стараясь незаметно пробраться к двери. Да уж… Если я себя чувствую не в своей тарелке, то каково ей? Еще и надо было нам с Алексеевым одновременно прийти. Хотя нет, он опередил меня и сразу перешел к делу. Зная его, сомневаюсь, что, не будь Лола классным руководителем, он бы вообще появился в школе. Раньше я не замечал такой родительской ответственности, учитывая, что ни разу за учебный год его здесь не видел. Пока мы с Алексеевым сверлили друг друга взглядами, Лола закончила свою речь и напоследок сказала: – А теперь извините, у меня… эм… срочный педсовет. Не успел я и рот открыть, как она пулей выскочила за дверь. – Ну что, Григорий Александрович, – усмехнулся Алексеев, – как проблему решать будем? Интересно, что он имеет в виду? – Сергей Леонидович, вы о какой проблеме говорите? – Ой, Гриша, хватит. Ты весь такой интеллигентный, правильный, но что-то мне подсказывает, что ты не такой. Знаешь, я уже сказал Лоле, чтобы она с тобой не связывалась. Но она девушка романтичная, вряд ли послушает, учитывая, что ты прямо-таки герой ее романа. Только у меня стойкое ощущение, что именно ты здесь третий лишний. Везде обскачет. Любыми способами. Но обсуждать с ним Лолу я не стану, как и мою жену. – Мне почему-то казалось, что мы здесь для того, чтобы поговорить о детях. Я вчера поговорил со своим сыном, надеюсь, ты сделаешь то же самое – и конфликт будет исчерпан. Они подростки, так что будет нелегко, но рычаг воздействия всегда можно найти. Алексеев не ожидал этого. На секунду вздернул брови в удивлении, а потом рассмеялся. – Именно поэтому, Гриша, ты и проиграешь. – А у нас соревнование? – Как бы пошло это не прозвучало, но уже, кажется, да. Все-таки он придурок. И что бы Алексеев не затеял, играть он будет точно не по правилам. Но я в этом участвовать не собираюсь. – До свидания, Сергей Леонидович. – И вам счастливо, Григорий Александрович. Я вышел из кабинета, чувствуя, что хочу впечатать кулак в ближайшую стену. Но, боюсь, в этом здании не оценят мою импульсивность. В машине я потянулся за телефоном, но тут же передумал. Пока не буду звонить. Вечером. Всем надо остыть. Только у меня это получалось плохо. Домой я не ехал – летел. Неужели меня слова Алексеева так задели? Хоть и говорил он непривычно странно, но я его понял. И знал, что такие люди не останавливаются, даже когда слышат слово «нет». Выкурив две сигареты возле подъезда, я поднялся в квартиру. Герман, видимо, услышав, что я пришел, высунул голову из комнаты и смотрел на меня, но без вопросов. – Ждешь головомойку? – спросил я. – А она будет? – А ты хочешь? – Пап, почему ты вопросом на вопрос отвечаешь? – А разве ты не так же делаешь? Выходи, Тайсон, пойдем чай пить. Герман выдохнул и поплелся за мной на кухню. Сидел молча за столом, пока я ставил чайник, делал себе кофе, ему – чай. – Пап, это что, пытка молчанием? – услышал я за спиной. – Нет, с чего ты взял? Все нормально, не переживай. – Точно? – с сомнением спросил сын. – Точно. – Как тебе училка новая? – вдруг поинтересовался он. – Нормальная, – пожал я плечами, а потом осторожно добавил: – А тебе? – Ну… – протянул Герман. – Вообще, она прикольная. Не орет, не лепит плохие оценки, да вроде ей даже в кайф эта работа. Но кто знает, может, она просто понравиться хочет? Короче, она лучше предыдущей точно. А с чего ты вдруг интересуешься? – Просто так. Будем считать, что я не соврал, а просто не сказал всего. Лола была права: пока не стоит. – Она на маму похожа, – вдруг добавил Герман, а я даже вздрогнул, и моя чашка полетела на пол. – Черт, – выругался я, когда кипяток попал на ногу. Сын зажмурился и нахмурил лоб, пока я собирал осколки, а потом тряхнул головой и пошел в ванную за половой тряпкой. – Что случилось? – спросил я, когда Герман вернулся. – Не знаю… Что-то как вспышками. Я сказал про маму, ты уронил чашку, и звук показался мне очень знакомым. Как воспоминание. Только в прошлый раз, мне кажется, было разбитое стекло. И что-то еще… Вспоминает. Как меня и предупреждал специалист, ассоциации могут вызвать воспоминания, только это происходит очень не вовремя. И я не понял, чем похожа Лола на мою покойную жену. Внешность совершенно отличается, но, наверное, дети по-другому видят. – Герман, – положил я руку на его плечо, когда следы моей неуклюжести были ликвидированы, – не забивай себе голову. ГЛАВА 19 В учительской я просидела часа полтора. Перебирала классные журналы на полке, делая вид, что проверяю, все ли заполнила, хотя прекрасно знала – каждый урок расписан. Но вернуться в класс было выше моих сил. Можно было, конечно, потихоньку сбежать домой, что я и собиралась сделать до прихода Сергея, но боязнь столкнуться в коридоре с кем-нибудь из этих вечно командировочных родителей пересилила желание попасть в родную коммуналку. Когда все журналы были вроде как проверены, я, будто заправский шпион, выглянула в коридор и осмотрелась. Пусто, тихо… Вернувшись к двери своего кабинета, даже приложила ухо к двери. Хоть бы никто не увидел меня! Вроде ничего не слышно. Я медленно нажала на ручку, чувствуя, что сердце просто заходится.