– Понимаю, – сказал Самбо. Хозяйка смущенно улыбнулась и дотронулась до своих волос, словно желая убедиться, что они попрежнему на месте. – Нет, вы не можете этого понять. А я могу. Несколько лет назад я сама была в таком же положении. Тогда я весила на сорок килограммов больше, чем сейчас. – Даже предположить не могу такого, – искренне признался бывший комиссар полиции. – Однако поздравляю вас. – Я даже не знаю, почему рассказываю вам все это. Просто эта женщина взволновала меня – заставила вспомнить, какой я была раньше. – Вы правильно сделали: мне может быть полезна любая подробность, – успокоил ее Пьетро. Однако решил направить разговор в сторону более достоверных и полезных сведений. – О чем они говорили? – спросил он. – Вам не приходилось слышать какой-нибудь разговор между ними? – Я плохо говорю на немецком, знаю только то, что нужно для работы с туристами, – ответила хозяйка. – Но однажды они ссорились, и в разговоре чаще всего звучали слова Musik и что-то вроде Komponisten. – Вы знаете, где они жили? – Нет. Но я считала, что они специально приходят именно сюда. Я так решила потому, что однажды, во время дождя, они вошли сюда мокрыми, словно после долгой ходьбы по улице. «Какая наблюдательная!» – подумал Самбо и спросил: – По-вашему, к какому типу туристов они относятся? Хозяйка ответила не сразу: она должна была подать чашку капучино и кусок торта мужчине средних лет, возможно, американцу. На шее у клиента был изящный галстук-бабочка, подходивший по цвету к полосам рубашки и к подтяжкам. Когда она вернулась, в ее мыслях была полная ясность. – Те двое знали Венецию, потому что я ни разу не видела, чтобы они смотрели в карты или путеводители, – сообщила она Пьетро, указывая на столики. Большинство сидевших там людей были иностранцами и уткнулись носами в бумажные или электронные средства, сообщавшие сведения о Венеции. – Пока женщина ела, мужчина иногда читал книги, но, судя по обложкам, не романы. – Как вы думаете, можете ли вы сообщить еще что-нибудь полезное? – спросил бывший комиссар. Эти слова он произносил много лет и сейчас повторил их снова. – Нет. Только хотела бы задать один вопрос, если вы можете ответить. Почему вы их ищете? Бывший комиссар поискал в уме приемлемую ложь и наконец ответил: – Потому что эта женщина достойна лучшего. Чуть позже Самбо остановился недалеко от этого магазина и выкурил сигарету, прислонившись к перилам моста. А потом позвонил Нелло Каприольо и спросил, есть ли у того новости. Услышав разочаровавшее его «нет», бывший комиссар сделал еще один звонок, на этот раз Тициане. Ей он сказал: – Если Турист и Македа скрываются в незаконно сдаваемых меблированых комнатах, а теперь мы в этом уверены, нужно придумать, как выкурить их из норы. – У нас есть такое намерение, – ответила синьора замначальника. – Но мы еще собираем данные: таких комнат сотни. – Я попытаюсь. Глава 8 «Свободные профессионалы» уделяли очень много внимания подробностям. В это утро Лори позвонил человек, назвавший себя Абернети. Он потребовал, чтобы Картагена поговорил по телефону и с Кики, и с Ильзой. С любовницей Абель должен был начать вести себя холодно и отвечать уклончиво, а жене показать, что готов согласиться на ее требование и сделать ее матерью. Канадка заставила Туриста прорепетировать эти разговоры, сыграла при этом роли обеих женщин и пожелала присутствовать при обеих беседах. Несчастная любовница прервала разговор слезами, когда Абель дал ей понять, что не желает видеться с ней в ближайшем будущем. – У тебя есть другая, да? – спросила она. – Конечно, есть: моя жена! – прошипел Абель. – А ты не в том положении, чтобы задавать такие вопросы! – Не понимаю, почему ты так со мной обращаешься. Может быть, из-за моего отношения к твоему исследованию о Галуппи? – В том числе и из-за этого. Во всяком случае, сейчас я больше не желаю слышать твой голос. Когда понадобится, я тебе позвоню. На этом Турист закончил разговор и бросил мобильник на диван. – Терять Кики – ошибка: она полезна и простодушна, – сказал он. – Запомни хорошенько: эпоха воздушных шаров закончилась, – ответила ему напарница. – Что за хрень ты несешь? – спросил Турист. – Мы видели фотографии Кики: твоя любовница слишком бросается в глаза. Не только из-за пышных форм, но и из-за манеры одеваться, – ровным, без интонаций голосом ответила Лори. – Нам жаль, что это решение тебе не по вкусу, но женщины, которые тебя сопровождают, должны соответствовать нашим стандартам. Абель вздохнул и пошел на кухню пить уже третью чашку утреннего чая. Лори присоединилась к нему. У нее была манера двигаться бесшумно, как кошка, но Абель уже привык внезапно обнаруживать ее у себя за спиной. – Какой ты в постели? – спросила Лори. – Зачем тебе это знать? – Мне не удается понять, к какой категории ты относишься в сексе. Мы спим на одном матрасе, а ты не притронулся ко мне даже пальцем. Не хочу сказать, что мне бы понравилось, если бы ты это сделал. Но я намного красивей и сексуальней, чем твои женщины. – Вот как? – Ильза – приятная женушка, но по ее лицу видно, что в постели она не особенно изобретательна, а Кики – утомительная любовница, которую ты трахаешь, чтобы использовать вслепую как сообщницу. – Осторожней, Лори! – Абель изобразил на лице упрек. – Ты начала разговор, типичный для психопатов. – Но сейчас мы вдвоем, только ты и я. Ты можешь хотя бы из вежливости признать, что физически я лучше твоих якобы любимых женщин, и объяснить мне, почему не попросил меня потрахаться с тобой? Это не нравится мне и даже немного беспокоит. – Я не могу позволить тебе этого: для секса нужны возбуждение и слабый контроль за поведением, – ответил Абель, вспомнив два главных пункта списка симптомов психопатии. – Вот именно! Раз мы знаем, о чем говорим, я ожидаю, что ты в значительной степени, а может быть, даже полностью отдашь себя в мое распоряжение. – Ты ведь знаешь, что наша эмоциональная бедность не помогает нам в таких случаях. – Тогда, может быть, договоримся так: когда один из нас почувствует сексуальное желание, он открыто скажет об этом другому, и другой постарается это желание удовлетворить. – Согласен, – согласился Абель. – Ты хочешь сейчас заняться сексом? Лори сделала вид, что обдумывает его предложение, и ответила: – Нет. И к тому же ты должен позвонить своей женушке. В отличие от Кики Ильза была вне себя от радости. Абель утопил ее в море сладких, как патока, общих фраз о любви и отцовстве, которые нашел в Интернете. Лори с большим интересом следила за этим разговором, а когда он закончился, поздравила Абеля и признала, что еще не достигла такого высокого уровня словесной манипуляции. – Мы должны скрывать свою несерьезность и внимательно следить, чтобы она не была заметна ни в разговорах, ни в личных отношениях, – объяснил ей Абель. – Как только ты научишься выглядеть глубокомысленной, автоматически станешь психически здоровой. – Как это сделать? Открой мне свой секрет. – Надо понять, что все притворяются. Все скрывают свои лица за масками, потому что ложь – единственная валюта, которая имеет ценность среди людей. Просто мы должны быть более умелыми лжецами. – Ты еще и наполовину философ, – с восхищением заметила Лори. Но Абель уже потерял интерес к этому разговору. – Абернети сказал тебе что-нибудь по поводу операции? – спросил он. Канадка вытянула губы как для поцелуя, и на ее лице появилась шаловливая гримаска. – Да. Ему было бы приятно, чтобы эта женщина умерла сегодня. – Тогда пойдем поглядим на нее в последний раз. – Нет. Следить за ней будут другие. Ближе к вечеру они сообщат нам, когда мы сможем проникнуть в ее дом. – Но мне нужно ее видеть. – Не сомневайся, ты сможешь возбудиться, когда посмотришь на нее, прячась за дверью. Но до этого момента ты останешься здесь и будешь заниматься своими исследованиями об этом композиторе. Ты немного отстаешь в этой работе. Отчасти Лори была права. Он не мог позволить себе проблемы еще и с издателем. Новые друзья пообещали платить ему, но все же он не должен потерять профессию, которая служит ему прикрытием. Абель сел за письменный стол, включил компьютер и начал писать главу о комической опере «Сельское кафе», которую Галуппи сочинил на либретто Пьетро Кьяри, яростного соперника Гольдони и притом придворного поэта Франческо Третьего, герцога Модены.