Я коротко киваю. Он тут же начинает суетиться, поправлять одежду. Как будто пробудился интерес к происходящему вокруг. — Что же Вы сразу не сказали? — бормочет мужчина. — Друзья Германа всегда желанные гости… — Давайте приготовлю Вам кофе! — спохватывается Лидия. — Нет, спасибо, ничего не нужно! — спешу заверить я и дожидаюсь, пока оба успокоятся. — Только хочу знать, что такого Герману удалось выяснить. Мне он не успел рассказать. Муж и жена обмениваются расстроенными взглядами. Лидия вновь кивает, давая разрешение. — Сложно сказать! — с сожалением отвечает Михаил. — Я знаю, что Герман пытался узнать почему власти скрывают страшные злодеяния, которые творятся в городе. Как я уже говорил, мы не были настолько близки, чтобы он доверил такую информацию. Он просто помогал с поисками Миланы. Мы сами прочесали город, часть леса. Не удалось обнаружить никаких следов. Полиция проверяла водоёмы и Силентию. Водолазы работали несколько дней. После этого как раз и свернули поиски. — А другие люди не пропадали? Примерно в тот же период? — Не знаем. Местные, во всяком случае, не жаловались. Туристов тоже никто не искал. Олег предполагает, что в городе появился подражатель. Значит, должно быть больше одного исчезновения. О других власти тоже молчат. И раз из местных никто не хватился, жертвами могли стать одинокие туристы, либо люди, которых некому искать. Я возвращаюсь к мыслям о подруге Миланы. Интуиция подсказывает, что девочка точно что-то знает или догадывается. Может, у меня получится её разговорить. — Скажите, а Милана училась в первой школе? — задумчиво уточняю я, припоминая что Герман об этом упоминал. — Да. — Можете описать, как выглядит её подруга Оля? Может, у меня получится с ней поговорить. Вдруг она что-то вспомнит. Хуже уже не будет. — Сейчас… Михаил отыскивает среди завала телефон с потрескавшимся стеклом и что-то ищет. Спустя минуту показывает мне их общую фотографию. — Она справа, с косичками. Я вижу рыженькую девочку с милыми веснушками. Рядом с ней, вероятно, Милана. Поистине милое создание с прямыми тёмными волосами. Невинная улыбка, добрые глаза. Мне тяжело смотреть на это фото. Я пытаюсь запомнить черты лица Оли, но глаза невольно возвращаются к Милане. — В какое время у них обычно заканчиваются занятия? — задаю вопрос я, с трудом заставляя себя оторвать взгляд от фотографии. Михаил задумывается. — В прошлом году я чаще всего приезжал к часу-двум, — припоминает он. — Сейчас Милана перешла бы в четвёртый класс. Уже что-то. Попробую перехватить Олю после занятий. Если успею. — Девочки раньше всегда ждали, когда за ними приедут, на спортивной площадке возле школы. Возможно, Оля и сейчас туда ходит. — Спасибо, Вы очень помогли! Я поднимаюсь с кресла, намекая, что интервью закончено. Мужчина тут же соскакивает следом. Я вновь вспоминаю какой он высокий по сравнению со мной. Приходится задрать шею, чтобы увидеть его глаза. — Мы можем ещё что-то для Вас сделать? — поспешно спрашивает он, будто боится, что я сейчас убегу и забуду об этом, как другие журналисты, с которыми они говорили. — Нет, вы и так очень помогли! — с улыбкой успокаиваю я. — Разве что понадобится фото Миланы для статьи, но я заеду за ним в другой раз. Сперва хочу поговорить с её подругой. На их лицах читаю недоверие, но не знаю, как ещё могу убедить. Тут я бессильна. Разве что пообещать. Это я и делаю: — Не переживайте, статья выйдет. Вы первыми об этом узнаете. Я обещаю! Они провожают меня до дверей, рассыпаясь в благодарностях и заваливая вопросами. Я отвечаю настолько конкретно, как только могу. Пока ещё и сама не знаю как скоро статью опубликуют. Но займусь ей в ближайшее время. В прихожей на тумбочке меня ожидает открытие, которому изначально не придала значение. Скорей всего, не увидела из-за стопки просроченных счетов. Запечатанный флакон с лекарством. Мне требуется секунда, чтобы узнать его — точно такой же припрятала мама подальше от меня: без маркировки и каких-либо пометок. — Откуда у вас это лекарство? — тут же осведомляюсь я. Не слишком ли странное совпадение? Лидия безразлично смотрит на флакон. — Марина давно как-то дала. Мать Оли Стронциевой! — поясняет она, уловив немой вопрос. — Сказала, мол, это успокоительное какое-то или что-то вроде того. Поможет справиться с горем. — Мы не стали принимать, но сохранили на всякий случай! — добавляет Михаил. — Вдруг какая-то запрещёнка. Даже проводили экспертизу, но ничего не выявили. Не знаю даже, зачем храним до сих пор. — А экспертизу проводили в Мортиморе? — задумчиво уточняю я. — Угу. Немного поразмыслив, задаю вопрос: — Могу я забрать его? Попробую выяснить, что это за успокоительное такое. — Конечно! — без проблем соглашаются они. Похоже, мне удалось заслужить доверие. — Будем рады, если это как-то поможет! Кивнув, прячу флакон в сумку. Возможно, и правда ничего такого, но проверить лишним не будет. С тяжёлым сердцем покидаю неухоженный дом. В начале визита мне хотелось как можно скорее убраться отсюда, а сейчас не хочу их оставлять. Они будто оживились только во время разговора со мной. И то благодаря Герману. Он был слишком хорошим для этого мира. На прощание Михаил даёт мне свой номер и просит сообщать новости. А так же обращаться по любым вопросам. Я соглашаюсь и обещаю позвонить, если что-то выясню. Когда он закрывает дверь, вновь прохожу через грязь к своей машине. Но застываю на полпути. Пока меня не было, кто-то разбил все стёкла. Земля рядом усыпана мелкими осколками. Подбегаю к джипу и обнаруживаю, что проколоты шины. По грязи в сторону дороги тянутся размытые следы. На двери красной краской нацарапана неровная надпись: "Убирайся"! 13. Ставки повышаются Чувство паники постепенно угасает. Я, наконец, беру себя в руки и выхватываю из сумки телефон. Пока ищу в интернете номер эвакуатора, в голове проносится лишь одна мысль — кто-то решительно настроен помешать моему расследованию. И теперь он переходит к радикальным мерам. Пока это лишь предупреждение, но вандализм по отношению к машине даёт понять, что следующей пострадать могу уже я. Или мои близкие, чего допустить не могу. В любом случае, машина нуждается в ремонте, и я не смогу уехать в ближайшее время. Так что вандал оказался не слишком умным. Если, конечно, я правильно его поняла. Совершив звонок, я стала ждать. Эвакуатор должен приехать в течение получаса. Я аккуратно подхожу к джипу и достаю из бардачка водительские права. Сгребаю в сумку все ценные документы и вещи. Под подошвами хрустит стекло. Затем отхожу подальше, начинаю курить и размышлять. Рассматриваю корявую надпись. Из личных вещей вроде ничего не пропало. Значит, целью было исключительно припугнуть. Задаюсь вопросом стоит ли звонить в полицию. Потом решаю, что обойдусь. Слишком много странностей происходит в Мортиморе. Не могу доверять даже полиции. Тот, кто разбил мою машину, явно не из простых. Не думаю, что его найдут и смогут привлечь к ответственности. Осматриваюсь вокруг, выдыхая дым. Полусгнившие дома теперь выглядят ещё страшнее. Могу походить, постучаться в двери и окна, поспрашивать жильцов. Но сильно сомневаюсь, что это что-то даст. Я и сама ничего не слышала, находясь ближе всех от машины. А если кто-то всё же стал невольным свидетелем акта вандализма, вопрос заключается в том, станут ли они говорить. Значит, я двигаюсь в правильном направлении и уже близка к разгадке. Страх, который поначалу завладел мной, теперь перерастает в злость. Никому не позволю запугивать меня! И не успокоюсь, пока не выясню правду! Но сначала нужно позаботиться о том, чтобы никто не тронул близких мне людей. Это решение даётся мне непросто, но я вновь достаю мобильник и набираю номер, добавленный в список быстрых вызовов. Каждый гудок заставляет меня сжимать зубы, сдерживаясь от желания отключиться и не вспоминать. Но других вариантов у меня нет. Очередной надоедливый гудок обрывается знакомым голосом: — Алло, я перезвоню! — Подожди! — спешно выпаливаю я. — Это срочно! — Что-то с Алисой? — после секундной заминки спрашивает голос. Я ощущаю в нём нотки беспокойства. Это добавляет уверенности. — Да, можно сказать и так. Какие-то помехи, затем он произносит почти шёпотом: — Давай только быстрее, у меня совещание в самом разгаре! Я медлю, подбирая слова. Игорь вновь поторапливает, и приходится говорить как есть. — Слушай, мне неудобно тебя дёргать, но у меня возникли кое-какие проблемы! — виновато сообщаю я. — Мы с Алисой до сих пор в Мортиморе. Я сейчас не могу уехать, а у неё школа, танцы… У тебя есть возможность приехать за ней и присмотреть несколько дней в Таганроге? Правда очень нужно! Он тяжело вздыхает. — Лера, ты издеваешься? — возмущается мужчина. — Нашла ближний свет! О таких вещах нужно договариваться заранее. У меня работа, намечается выгодная сделка, которая позволит расширить филиал. А ты просишь меня всё бросить и тащиться шестнадцать часов в вашу дыру! Я не стала говорить, что на самолёте было бы быстрее. Потом просто взять на прокат машину и не париться. Но в этом весь Игорь — признаёт только собственный транспорт. По этой причине он видится с Алисой только по видеосвязи, и когда она приезжает погостить на каникулах. Крайне редко. — Знаю-знаю! — устало перебиваю поток возмущений. — Не просила бы, но это очень важно! У меня куча проблем, сломалась машина… Я задержусь максимум на три-четыре дня, обещаю! — В чём проблема позвонить в школу и предупредить? Три дня ничего не решат! — Позвонила бы, будь это так! — уже начинаю злиться. — Игорь, я хоть раз тебя просила о чём-то с момента нашего расставания? Ты меня знаешь, просто так не стану дёргать. Минутное молчание, и он всё же уступает: