Осела устало на кровать и обреченно вздохнула. — Как он? — Вроде, неплохо. Из дома правда Игорь Матвеевич выходить ему больше не разрешает. Пока полностью не поправится. Так что парень дальше сада не уходит. Возится с цветами. Только вот зима на носу и отходят уже. А с зимой и сам Марк в депрессию обычно впадает. Сидит целыми днями у себя, на семейный ужин ходит редко, а завтрак просит в постель. Управляющий каждую зиму перевоплощается в его няньку. Жадно впитывала информацию, всячески скрывая это под маской безразличия. Зачем вообще она мне это рассказывает? Просто? Поболтать не с кем? — Ты давай ложись, — засуетилась тетя Вера. — Тебе официальный больничный дали. Так что лечись. Постельный режим — главная часть программы. И начала помогать снимать обувь, подала пижаму. — Теть Вер, я сначала в душ хочу. Смыть с себя больничный дух, — чуть улыбнулась. — Тогда я покараулю. Вдруг плохо станет. И не спорь. — Хорошо, спасибо, — сдалась, понимая, что доля логики в этом немаленькая. К концу дня невольно поняла, что меня воздвигли в ряды принцесс. Обед и ужин в постель, лекарства сюда же, чуть ли не под ручку с Верой Александровной в туалет. Лишь после девяти вечера смогла спокойно вздохнуть. Звонок маме дал немного сил и оптимизма. На следующей неделе, если осложнений больше не будет, Алисе наконец-то проведут операцию по замене шунта. Нам оставалось лишь мысленно скрестить пальцы и молить Всевышнего о хорошем исходе. Спать не хотелось, и я устало ворочалась на простынях, читая скучноватую книжку в телефоне. Перевалило уже за полночь, когда поняла, что в дверь, ведущую в сад, тихо постучали. Можно сказать, почти поскребли. Мозг пару секунд сомневался, но сердечная мышца велела подняться с постели и, надев на себя куртку, выйти в сад. Засов натужно скрипнул, поддаваясь, и я выглянула наружу. За дверью оказалось пусто, но сей факт меня мало останавливал. Я отчего-то была уверена, что источник где-то дальше в ночном саду, и не ошиблась. Ближе к изгороди стояла фигура Марка. В груди бешено и благодарно стучало. Невольно улыбнулась. К счастью, мужчина ответил тем же. — Добро пожаловать на тайное собрание инвалидов, — и протянул мне чашку с напитком. Приятный аромат кофе тут же заставил сработать все рецепторы. — Неужели сам сварил?! — изумленно взглянула на него. — Я много чего умею, — горделиво вскинул вверх подбородок, обняв свою порцию. — На ночь глядя? — Нам весь день шагу не дают ступить. Режим не постельный, а комендантский. Жандармы ушли спать, и начинается лафа. Куда желаете пройтись по левой стороне изгороди или по правой? — Какой огромный выбор, — засмеялась, отпив глоток. Блаженно прикрыла веки. Кофевар из него и правда отменный. — Согласись, получше того чая в котельной, — так же блаженно протянул он. — Да уж, но выбирать не приходилось, — кивнула я, не заметив подводный камень. Да что там камень, скалу. Марк не спешил обличать и просто спокойно направил меня в путь с ним по саду. Шёл молчаливо, озираясь по сторонам. Было видно, что ему просто душевно хорошо. Наблюдала, как при его дыхании парил теплый воздух, рисуя витиеватые клубы и петли. Тело невольно содрогнулось, вспомнив насколько горячим может быть дыхание мужчины. — Орхидея очень красивая, — нужно себя отвлечь от этих дурманящих мыслей. — Да, неплохой цветок, — пожал мужчина плечами. — Неплохой, — повторила я, не в состоянии разгадать реакцию Марка. Решила конкретизировать. — Спасибо за подарок. Как раз его и не хватало в моей серости комнаты. Марк удивленно покосился. — Я тебя не понимаю. Ты о чём? Теперь стало неловко. Он не понимает, что я об орхидее... Черт, а если это не он подарил? На Марка это не похоже. Еся, на него и этот кофе, и прогулка по ночному саду тоже не похожи. Собрав в себе остатки смелости, пояснила: — Кто-то подарил мне орхидею в горшочке. Я подумала, вдруг это... — От меня? — жестоко рассмеялся. Обида темным пятном полилась по сердцу. — Думаю, кто-нибудь из местных. Алик, например. Сомкнула губы, мысленно отрицая его версию. Мало мужчин способно дарить цветы в горшках. Они просто закажут охапку веника в салоне флористики, как, скорей всего, сделал всё тот же Альберт. — «Цветы должны жить в почве» — это твои слова. Я знаю. Это был ты. И хочу поблагодарить. Зачем увиливаешь? — А ты зачем врешь? — здесь остановился и совестливо посмотрел на меня. — Ты спалилась. Помнишь ты котельную... И что там было тоже помнишь. Зачем соврала? Уставилась на Марка. Он расстроен? Хочет, чтобы я помнила? — А разве мы оба были в себе? — робко улыбнулась. — Что взять с двух инвалидов? Мужчина вглядывался пару секунд в мой лик. На губах скользнула мимолетная ухмылка. — А мне понравилось, — уронил вдруг он и снова неспешно двинулся по саду. Я шла следом, чуть поодаль, глядя на немного понурую спину. Понравилось? Почему же тогда оттолкнул? Собственно, я сама надавила на него. Марк просто пытался помочь, а я переступила черту. — Я не могу понять тебя, Еся, — чуть притормозил. — Сначала ты отказалась быть моей подругой, когда я предлагал... — Липовой подругой и за деньги, — уточнила я. — Не суть, — отмахнулся он. — Зато в последние дни стала не только моей напарницей в прогулках, но и едва... — Помолчи, а! — резко оборвала я. Под грудиной зажгло. Как он умудряется делать так больно? — Тебе не ясен тот факт, что ты способен заинтересовать кого-то бесплатно? Бедняга, как же тебе тяжело тогда живется. — У всего есть цена. — Да, но не всегда она измеряется финансами. В моем случае, это благодарность. Ты хоть и ведешь себя, как скотина, но в тебе есть тонна хорошего. Я увидела это в тебе. И мне это очень нравится. А за поцелуй? Ну прости. Нашло вдруг. Потому что девушка и живая. Переклинило. Но лишь потому что в тот момент было хорошо с тобой... Приятно. Не преступление! Выпалив всю правду, вспыхнула то ли от обиды, то ли от гнева на его спесивую сущность. К черту дурака! Расчетливый индюк! — Спасибо за кофе и прогулку, — сердито развернулась и двинулась обратно к своей личной двери в комнату. Взрослый мужик, а порой как ребенок. Зачем вообще уделяю ему внимание? Я здесь по делу... Только, по сути, он и есть моё дело. Именно за это заплатил его отец — вести с сыном подобную болтовню. По идеи, я и неплохо справляюсь с задачей, сама того не ведая. Всё запутанно. Нет, нужно отработать данную мне сумму и покинуть этот дом. Я немного отвлеклась и даже увлеклась. Спустилась вниз по лестнице и уже вошла, но меня буквально толкнули внутрь комнаты. Круто развернули. Хватка сжала затылок. Знакомые губы в миллиметре от моих. Тепло тела обжигает. Марк. Кровь хлынула в виски, одурев от близости. — Преступление, — хрипло прошипел мне в лицо. Широкая ладонь легла на талию. — Преступление, что тоже хотел тебя. До безумия. Хотел проникать в каждый дюйм твоей кожи, владеть... Ноги подкосились, и поняла, что моя несчастная фигура держится только за счет его объятий. — Именно владеть! Как шлюхой, девкой и падшей женщиной... Иначе я не умею. Я сделал тебе больно тогда, потому что возбуждаюсь от этого, от следов, что оставляю после себя. Я занимаюсь не любовью, а просто трахаю вас, как сук. Уперлась в него руками, пораженная от этих слов, но Марк не отпускал, крепко удерживая. Стало страшно. Неужели демон снова возродился? Но мысль испарилась, когда губы Марка коснулись уголка рта, ласково поцеловали щёку. Глухой стон изошёл из его груди, вибрацией отдаваясь в моих ладонях. — Но с тобой нельзя. Ты заслуживаешь другого. Ласки, нежности... Всего, что не смогу никогда дать. Смотрю в зеленые глаза и словно вижу их впервые — страдание, боль, мука. Он загнал себя в собственную тюрьму, из которой боится выходить. Почему? Потому что нашел в этом спасение? Неожиданное сочувствие и желание показать ему другую сторону человеческой близости накрыло голову. Нежно погладила Марка по щеке, прося взглянуть на меня. — Сначала позволь другим подарить тебе заботу и нежность. Это погасит чрезмерное недоверие. А любовь и ласка? Всё придёт, как следствие. Поцеловала легонько в верхнюю губу. Провела ладонью по волосам. Смотрю, как прикрыл веки, наслаждаясь. Объятия ослабли, возвращая ногам твердь. — Тебе позволил... Но... — Я поспешила. Прости, — взяла его лицо в руки. — Позволь дальше быть рядом. Не толкай от себя. Не думай о последствиях. Просто будь... Мне приятно, когда ты рядом. Такой доверчивый и по-настоящему детский взор защемил в груди. Боже мой, что же такого сделали с тобой, чтобы настолько искалечить такую чистую душу? Потянулась к нему и обняла, прильнув щекой к крепкому торсу. Через секунду оказалась в мужском коконе. Пребывая в этих руках, вдруг четко осознала, что нужна ему. Сколько простояли так не знаю, но опомнилась, когда мужчина начал мягко выпускать. — Мне лучше уйти... — Пригласи меня завтра, — просьба, вырвавшаяся из меня, больше напомнила мольбу. — Пригласи также пройтись по твоему саду. Марк с секунду молчал, но потом мягко улыбнулся. — С условием, что кофе варишь ты. У Веры Александровны кофеварка навороченная, я чуть мозг себе не сломал, а воспользовавшись туркой, загадил плиту. Вымывал потом аж полчаса. Я не сдержалась и рассмеялась. Ничего себе жертвы ради меня. — В таком случае, сварю самый лучший. — Доброй ночи, — произнес он и отступил к дверям. — И до завтра.