— Пап, ты не мог бы оставить меня пока одного? Мне нужно подумать и... И успокоиться. — Хорошо, сынок, — Игорь вздохнул и отошёл к дверям. — Помни, я всегда рядом и очень люблю тебя. Поднял на него благодарный взгляд и душа не удержалась дать ответ: — И я люблю тебя, пап. Дверь за Игорем тихонько закрылась. Лёг снова в постель, стараясь судорожно упорядочить вихрь мыслей. Сжал ладони в кулаки, требуя от своего тела здравых чувств. Дядя Игорь прав — я стал другим, старше, сильнее. Я больше не изгой и давно способен дать отпор. Да и тогда мог, если бы не... Весь остаток дня просто погиб. Чтобы придать мыслям равновесие пытался рисовать, но краска и кисти, словно были против меня, а движения рук неподвластны. В конечном итоге, всё закончилось портретом, с которого на меня смотрели ненавистные материнские глаза. Долго взирал на этот нечеловеческий лик, пока вконец не утащил его в ванну и не сжёг дотла. Гори! Сгори вместе со своей жестокостью и бесчеловечностью. Такие, как ты не достойны зваться женщиной и тем более матерью. Гнев внутри кипел и бурлил с каждым часом сильней и изнурительней. Кости, словно начало ломать, растирая в порошок. Мне необходимо это всё выплеснуть, разрядиться, показать, что я не только хозяин над своим телом, но и властелин над женским. Снял трубку и набрал номер моей личной “скорой помощи”. Ты придёшь. Ты всегда приходила. — Может для приличия, хотя бы разок угостишь ужином? — хмыкнула в трубку Хельга. — Не сегодня, — рявкнул я. — Ну? Говори придёшь или другую искать? — Приду. Она говорила что-то ещё, но мне остальное было уже неважно, я получил главный ответ и сбросил вызов. Сев на кровать, попытался немного успокоиться и подумать о чём-то приятном. Миловидное личико воробья тут же возникло перед глазами. Вновь в голове те слова, что она сказала. Неужели Есения и правда прониклась ко мне несмотря ни на что? Её совсем не пугает моя отчуждённость, агрессивность и грубость. Убаюкивающее тепло обняло грудь, пульс словно замедлился, уравниваясь. Мне бы её рядом, ненадолго. Просто посмотреть в карие глаза, увидеть нежную улыбку, вобрать в лёгкие аромат тела. Озноб прошёл по спине от неугомонного желания. Она ответит. Пустит. Будет рядом. Мозг впервые сейчас осознал эту истину. Всё просто. Отдайся в её руки. Позволь коснуться себя, убаюкать и успокоить. Вверь душу и сердце. Отдайся силе своего желания. Желания... Ладони снова сжаты в кулаки. Чёртовы желания, инстинкты животного, очернённая ненавистью к себе плоть. Что будет, если впущу её дальше? Как отреагируют члены на столь нежное и хрупкое создание? Тогда я сделал ей боль, неосознанно. Я хотел видеть возбуждающий страх и страдание в ней. Твою мать, она и заинтересовала меня своим страхом. Мне нравилось, как Воробей боится меня, страх истинный и неподдельный, не купленный за деньги. Но, в то же время, присутствовала новизна. Она не давала себя в обиду, трусила, но шла наперекор. Нет, я не готов к новому. Новое требует других правил и контроля. А перемена — это либо гибель, либо воскрешение. Во второе верилось меньше всего. Рисковать собой и тем более Есенией — безответственно. Пусть остаётся всё как есть. За потоком мыслей не заметил, как уснул. Нежные руки гладили моё тело, то утопали в волосах, то плавно спускались по груди ниже. Темно. Вижу лишь женский силуэт — тонкая талия, округлые бедра, высокая грудь. Она устроилась на мне сверху, обезоруживая. Упругий член плавно погрузился в неё. Разряд импульса прошёл через всё тело, заставив глубоко вдохнуть, сипло застонав. — Еся, — вырвалось из моего нутра, растекаясь тёплыми волнами. Тело и мозг уверены, что это она. Двигаясь на мне, незнакомка томно дышала. Вверх-вниз, плавно и глубоко. Нетерпеливо подался бёдрами вперёд, подхватывая темп. Стон и звуки тел в страстном танце. Придержал её за попу, второй рукой потянул за возбуждённую горошину соска. Её пальцы то упирались мне в живот, то царапали грудь. Неизвестная ускорилась, и стоны ушли в хриплый рык. Стенки влагалища пульсировали в бешеном ритме, а в точке нашего соприкосновения стало очень мокро. Она кончила. Незнакомка упала всем телом на меня и уткнулась носом в моё плечо, переживая сладостный пик. Обвил её руками, гладя по бархатной спине. Придя в себя, она приподнялась и благодарно прильнула к моим губам. Только в эту секунду ощутил запах табака. Незнакомка разомкнула поцелуй и впила в мою челюсть стальные пальцы. Наклонилась к уху и проронила, введя меня в неистовый ужас и отвращение: — Спасибо, сыночек... Тело буквально само взметнулось вверх. Мой крик вывел из дрёмы. Сердце прыгало в груди, ломая рёбра. Сел на кровати. Я у себя. В комнате никого. Это просто чудовищный сон, но смог полностью выбить из меня дух, введя в шок. Осмотрел себя — член возбужден от этого гадкого эротического видения. Вновь ощущение грязи и позора на собственной шкуре. Нет... Снова назад в чёртово прошлое?! Буквально рухнул с кровати и, словно гонимый стаей демонов, чуть ли не на четвереньках ломанулся в ванную. Горячие и обжигающие струи ударили по коже, смывая с меня акт позорного сновидения. Хотелось биться головой о стену, чтобы забыть ничтожную картинку, мерзкий звук голоса и запретное наслаждение. Смывал смрад с тела, яростно натираясь мочалкой и чуть ли не сдирая кожу. Опомнился, лишь когда понял, что на лице не только водопроводная вода, но и слёзы. В ярости зарычал и начал крушить ванную комнату. Оборвал полки со стен, с корнем вырвал занавески, сломал душевую лейку и разбил вдребезги зеркало... Метался в гневе до тех пор, пока не понял, что изранил в кровь руки и вокруг не осталось ни одного живого предмета, а я стою голым посреди ванной в кругу убитых вещей. Дыхание срывается на хрип, сердце запредельно ухает в груди. Как это прекратить? Как вытравить прошлое из души и памяти? Почему думал, что у меня получилось? Что снова пошло не так? Тень прошлого стоит за моей спиной и с каждым разом сильней сжимает пальцы на гортани. Удавка, что ослабла, но никогда не покидала шею. Оделся, перебинтовал ладони и, подобно мечущемуся льву в клетке, стал ожидать Хельгу. Это должно помочь! Всегда помогало! Сегодня хотелось сделать всё самое низменное и непотребное. Хочу слышать крики её боли и гнева. К назначенному времени спешил в холл. Всё-таки пришла. Благодарен? Возможно, где-то глубоко внутри. — Ты уверен, что всё в порядке? — Хельга смотрела на меня с опаской. — Что с твоими руками? — Неважно... Заживёт, — нетерпеливо подхватил девушку под локоть и потащил наверх. Оказавшись в комнате, сдвинул кресло в сторону, отбросил ковёр и открыл люк ведущий в подвал, где как раз и было оборудовано специальное звукоизоляционное помещение для моих сексуальных утех. — Давай здесь... Я не хочу сегодня туда, — Хельга испуганно смотрела на меня. Походу, бабская интуиция подсказывала ей, что сегодня во мне есть что-то недоброе и пугающее. — Ты орала тогда слишком громко, — отмахнулся я, подталкивая девушку к лестнице. — Марк, серьёзно, — Хельга заупиралась. — Я вижу, с тобой сегодня что-то не так. Давай просто займёмся сексом и всё. Можешь связать меня... Взвизг наполнил комнату, когда я со всего маха заехал ей по лицу. Не дав опомниться, перехватил за волосы и приблизил к себе. — Ты не поняла меня? Тащи свою блядскую задницу вниз, — и, не дожидаясь дальнейшей реакции, сам поволок несчастную по лестнице. Закрыл крышку люка, и вновь упёрся в Хелегу, которая продолжала протестовать. — Подавись своими деньгами... Я не хочу! Не сегодня... Я боюсь тебя! — Вот и отлично, что боишься, — рявкнул в ответ и пихнул. Хельга пересчитала оставшуюся часть лестницы задом. Не дав ей опомниться, скрутил руки за спиной и потащил к металлическому столу. Игнорируя крики проклятий и удары, бросил животом на стол, пленил ремнями руки. Едва увильнул от яростного выброса каблука. — Ты — животное... Мерзкий извращенец! По тебе тюрьма плачет! Отпусти меня, сукин ты сын! — Будешь лягаться — ноги переломаю, — весомая угроза и рванул с женского тела платье. Ткань затрещала под отчаянный крик. Стянул с неё всё барахло и опасную обувь. Вопли девушки перешли во всхлипывания и сердитые проклятия. Я не чувствовал её. В груди лишь болела ненависть и боль, щедро приправленная яростью. Снял с вешалки многохвостную кожаную плеть. — Марк, пожалуйста… — взвыла девушка и получила по оголённой спине первый удар. На нежной коже мгновенно появилось покраснение. Этого мало! Ударил ещё несколько раз! Твою мать, не то! Эта хрень лишь гладит. Отшвырнул плеть в стену и сорвал с вешалки кожаный стек. Увидев, иное орудие пытки, Хельга завизжала ещё сильнее. С другого крючка снял кляп-шарик. Одеть его оказалось не так просто, так как девушка кусалась и крыла меня отборным матом. — Открой пасть, сука! — грозно рявкнул я. — Иначе останешься здесь до конца своих дней. То ли подействовало, то ли секунды её шока, но мне удалось запихнуть долбанный кляп ей в рот. Закрепил ремни на затылке. Отошёл и въехал по спине стеком. Хельга изогнулась от боли и завыла. Красно-синюшная полоса окрасила нежно-розовую кожу. Да, то, что надо. Ярость накрыла сильней, и я обрушил на несчастную жертву с десяток таких ударов, пока девушка не затихла. Нет, хочу, чтобы реагировала, иначе нет смысла во всём этом. Плеснул ей в лицо воды и отшлёпал по щекам. Среагировала. Жалобный стон. Отошёл, позволяя ей прийти в себя. Она не видит, как беру со стеллажа с секс-игрушками фаллоимитатор и смазываю лубрикантом. Вернулся к её промежности и обильно обработал им же все женские дырочки. Усталый стон и попытка мольбы сквозь кляп. Слюни рекой тянулись изо рта Хельги, обезображивая красивое лицо. Приподнял за бедра, поставив на колени и закрепил бондажом в этой позе. Ввёл в неё секс-игрушку, настойчиво и требовательно начав поступательные движения. Девушка сдавленно зарычала и ушла на хрип. Параллельно большим пальцем начал массировать клитор, вытягивая из своей жертвы, как нотки боли, так и наслаждения. Продолжал пытку, наблюдая, как тело Хельги содрогается в экстазе. — Тебе же нравится, — просипел я. — И всегда, блядь, нравилось... Кого хочешь показать из себя? Ты — обычная шлюха... Вы — все шлюхи до мозга костей! Хороший член, и вы довольны. Плевать даже чей он! Давай, кончай, сука! Хельга бешено затряслась и обильно излилась. Усталый измученный выдох и её тело держит только бондаж. Внутри себя ощутил удовлетворение, что смог выплеснуть эмоции таким зверским методом. Выдохнул и даже смягчился. Освободил ноги девушки, позволяя снова отдохнуть. Снял тем временем с себя брюки и рубашку. До слуха дошли тихие всхлипывания. Освободившаяся от гнева душа наконец ёкнула. Отстегнул Хельгу от стола, но запястья так же оставил плененными. Усадил на стол лицом к себе, придерживая обессиленную Хельгу за спину. — Тш-ш, — прошептал ей в ухо и аккуратно снял кляп. Нежно вытер губы девушки и поцеловал. Почувствовав перемену во мне, Хелега благодарно подалась вперёд, отвечая. Раздвинула ноги, позволяя войти в неё уже мне. Особого приглашения и требовалось. Въехал грубо и до предела, но измученному мной телу было уже плевать. Блаженные стоны в такт моим жёстким и неистовым движениям заполнили изолятор. Яростно мял груди, шлёпал по соскам и придушивал за шею, наблюдая, как краснеет и закатывает глаза, хрипя от сладостной муки. Кровь запульсировала в голове, парализуя мучительной эякуляцией мышцы. Вынул член из влагалища и, интенсивно феллируя рукой, излился девушке на промежность. Собрав силы и тело по кусочкам, отступил, глядя, как Хельга устало упала на металлическую поверхность стола и отвернулась от меня на бок, поджав под себя колени. Быстро вытерся салфетками и оделся, косясь на неё. Девушка смотрела мимо меня, и из глаз тихо скатывались слезинки. Жаль ли мне её? Не знаю! Возможно... Но я умею отвечать за свои поступки. Достал из кармана брюк бумажник и выложил на стол тройную оплату за её мучения. Но просто снова дать деньги для меня вдруг стало недостаточно. — Прости меня, — проронил, наверное, впервые за всё время нашего знакомства. — Это был последний раз... Уверен, ты и сама больше не захочешь продолжать. Можешь идти, я сам здесь приберу. Спасибо за терпение! Сказал абсолютно искренне и стремительно покинул изолятор, не видя её пораженного взгляда. Я не хочу больше говорить и думать. Не хочу никого видеть. Просто хочу уйти от всего, что творит моя грёбаная сущность. Спустился, как всегда туда, где умиротворение ласкает душу. Цветы, ночное небо, мягкая подсветка, гармонирующая с ландшафтом, сладкий цветочный запах и скамья, на которой есть изменения — термостаканчик. Взял напиток в руку и отпил. Тепло тут же наполнило тело. Сожалея, посмотрел в сторону знакомой двери, за которой та, что сидит в моей голове и та, что желаю больше всего на свете, но обязан спасти от самого себя. Демон внутри меня жив, и я никогда не смогу его побороть. Сегодня всё было предельно понятно. Я — животное, которое способно изнасиловать, но пытается смягчить всё деньгами, оправдывая себя в обратном и называя всё взрослыми играми и бэдээсомом. Всё не так, я — насильник. "Яблоко от яблоньки" — Игорь был прав. Когда вернулся обратно в изолятор Хельга уже ушла. Окинул взором адово место и углядел на столе нетронутые купюры. В груди засвербило негодование — она не взяла деньги! А это значит, что здесь час назад произошло стандартное изнасилование с моим главным участием. — Сука! — прорычал в новой ярости и швырнул валяющийся рядом стек в стену. Глава 19. Зимний сад