– Как скажешь. Тебе сейчас тяжело. Понимаю. – Кейли, может, я могу чем подсобить? – вмешалась Шери, стараясь направить беседу в более мирное русло. – Приготовить что-нибудь особенное? Что ты любишь? «Еда и смерть, – подумала девушка, – всегда идут рука об руку». – Спасибо, Шери. Я скажу, если вдруг надумаю. У Кейли не возникало желания дружить с Шери, но и ненависти к мачехе она не испытывала. Кроме Маргарет, их со Сью родной матери, обладавшей воистину железными нервами, ни одной из супруг Тауна не удавалось обуздать его неуемный нрав. Рано или поздно все избранницы Бишопа сдавались, предпочитая довольствоваться его славой и харизмой, нежели бесконечно с ним препираться. Так поступила и Шери. Другое дело покойная Маргарет: она до конца своих дней вела с Бишопом междоусобную войну и иногда одерживала хоть и маленькие, но победы. Вообще говоря, на мачеху Кейли грех было жаловаться. Впрочем, как и на отца. Без женщины Тауну приходилось очень туго. Если бы не злой рок, то Маргарет и Бишоп по-прежнему жили бы вместе. Кейли понимала, что ни одной из супруг отца не затмить в его сердце светлую память Маргарет. Со временем это осознавала также и каждая новая избранница. И Шери наверняка не станет исключением. – Барри уже знает? – буркнул Бишоп. – Ему первому сообщила, – сказала Кейли и кивнула на телефон. – Он сейчас в Кармеле вместе с Нилом. Долговязый энергичный Барри Зиглер, продюсер Кейли, оказавшись в студии, просто творил чудеса. Многие исполнители кантри девяностых годов были обязаны своим успехом чуткому уху Барри Зиглера. Именно тогда кантри-музыка обзавелась приставкой «кроссовер» – обозначавшей единение нэшвиллского, далласского и бейкерсфилдского звучания – и покорила сердца слушателей не только в США, но и во всем мире. Если бы не Барри, то не видать бы Кейли успеха как своих ушей. Тень Эдвина Шарпа пала и на Зиглера, и на звукозаписывающую компанию. В своих письмах преследователь вовсю критиковал их, буквально разносил в пух и прах! Распоясавшийся фанат придирался ко всему подряд: ему не нравились выбор инструментов для аранжировок, темп песен, технические решения – список можно было продолжать до бесконечности. Вот к чему Эдвин никогда не выказывал претензий, так это к голосу Кейли и текстам ее песен. Самое же главное обвинение, которое безумный поклонник выдвигал против Зиглера, команды звукоинженеров и музыкантов, заключалось в том, что они не позволяли раскрыться таланту певицы в полной мере. Об этом Шарп без устали напоминал всем при каждом удобном случае. Кейли довелось прочитать несколько таких писем, и кое в чем она даже с ним согласилась. Хотя, разумеется, никому в жизни в этом и не призналась бы! – Кстати, хотела спросить… – начала было Шери и осеклась. С опаской глянув на Бишопа, смаковавшего молоко точно так же, как некогда бурбон, и не заметив на его лице признаков неудовольствия, она продолжила: – Я хотела уточнить насчет завтрашнего публичного обеда в честь «Поклонника месяца» – все остается в силе? Мачеха помогала им с организацией конкурса «Поклонник месяца», который Алиша Сешнс запустила одновременно и на «Фейсбуке», и на веб-сайте Кейли. Идея пристроить Шери в команду принадлежала, конечно же, Бишопу, и надо сказать, что его четвертая жена, всю свою жизнь что-то продававшая, справлялась неплохо и даже успела принести пользу. – Шери, у тебя все по плану? – спросил Бишоп. – Мы арендовали зал в загородном клубе. Думаю, наш поклонник месяца будет на седьмом небе от счастья. «Кое-кому этот поклонник и в подметки не годится», – с горечью подумала Кейли. – А еще мы пригласили прессу. – Никаких журналистов, – отрезала певица. – Не хочу комментировать смерть Бобби. А они обязательно начнут задавать вопросы. Репортеры постоянно что-то вынюхивали, но стоило лишь на горизонте возникнуть Алише, как говорливые проныры, прикусив языки, тут же испарялись. – Ничего, прессу мы прищучим, – пророкотал Бишоп. – Установим правила. Никто не посмеет спрашивать тебя о смерти Бобби. – Я могу все устроить, – произнесла Шери и неуверенно взглянула на мужа. – Мы объединим усилия с Алишей. Кейли помолчала и наконец ответила: – Звучит неплохо. Сказав это, она едва не расплакалась. Ей вдруг вспомнилось, как всего неделю тому назад они с Бобби сидели в ресторанчике и обедали. – Ну и славно, – подытожил Бишоп. – Рассусоливать ни к чему. Так и передайте этому поклоннику месяца – встреча будет краткой. – Пап, я ведь совсем не уверена насчет концерта, – произнесла Кейли. Уступив с обедом для фаната, она почувствовала в себе силы вновь заговорить с отцом о грядущем выступлении. – Маленькая моя! Делай как посчитаешь нужным! С этими словами Бишоп наклонился и ухватил за тонкий гриф старую гитару «Гилд» янтарного цвета. Кейли имела обыкновение держать свои гитары под рукой, в гостиной. Отец провел по струнам, проверяя настрой, и еловая дека отозвалась высоким звенящим тембром. Таун наиграл куплет песни Элизабет Коттен «Freight Train». Мастерства Бишопу было не занимать. Он талантливо играл, используя как синкопированную пальцевую технику в духе братьев Траум и Лео Коттке, так и медиаторную – ее практиковал Док Уотсон. Кейли считала, что медиаторной техникой отец владеет ничуть не хуже, чем легендарный гитарист. Самой же Кейли оставалось только мечтать о том, чтобы достичь подобного уровня. Огромные руки Бишопа так и запорхали над гитарой: левая ладонь ловко скользила по грифу, а пальцы правой быстро перебирали струны. Вместе они исполняли чертовски сложные ритмические рисунки. В популярной музыке гитара традиционно служила другим целям: для аккомпанемента – точно так же, как барабаны или маракасы. И только в последние восемьдесят лет гитара все чаще и чаще выступала солирующим инструментом. Кейли же использовала гитару «Мартин» по старинке, аккомпанируя главному инструменту – своему голосу диапазоном в четыре октавы. Пение же Бишопа оказалось настоящей пыткой. Кейли хорошо помнила отцовский лирический баритон, и то, что она слышала теперь, было лишь жалким подобием прежнего величия. Тот же Боб Дилан обладал не таким уж и замечательным тембром, но зато отличался экспрессией и брал высокие ноты. Чего не скажешь про Бишопа Тауна. Когда Кейли случалось выступать дуэтом с отцом на одной сцене, она частенько устраивала ему испытания: то сделает отклонение в неудобную тональность, то возьмет так высоко, что у бедняги весь лоб покроется испариной. – Рассусоливать ни к чему, – громогласно повторил Бишоп. «Про что это он? Про концерт? – задалась вопросом Кейли, а затем вспомнила о грядущем обеде с поклонником. – Когда же он состоится? Завтра или послезавтра?.. Ох, Бобби, Бобби!» – с горечью подумала певица. – А насчет концерта мы еще обсудим, – словно бы подслушав мысли дочери, продолжал Бишоп. – Посмотрим на твое самочувствие. Может, через денек-другой ты еще и оклемаешься. Так почему бы тогда и не выступить? Но повторюсь: самое главное для нас, чтобы ты была здорова и счастлива. Кейли снова выглянула в окно и посмотрела на рощицу деревьев, специально высаженных между домом и дорогой для вящей тишины и уединения. «Отличное укрытие для Эдвина, – подумала она. – Небось подобрался к дому, затаился и наблюдает! – От мрачных мыслей ее отвлекли зазвеневшие из-под пальцев Бишопа арпеджио. – Уменьшенный септаккорд, малый секстаккорд, большой мажорный аккорд, – невольно определила Кейли. – Как у него гитара звучит! В руках у папы даже палка запоет!» Девушка снова задумалась. Отец никогда не отменял концертов – он пропускал их по уважительным причинам: либо был в отключке, либо сидел в тюрьме. – Сделай все в лучшем виде, – обратился Бишоп к Шери и поставил гитару на стойку. Услышав это, женщина, каждый день душившаяся разными духами, вся прямо аж взвилась от радости и в знак благодарности потянулась было к руке мужа, но затем передумала. В присутствии падчерицы Шери пыталась вести себя сдержанно. «А она старается! Просто из кожи вон лезет! – подумала Кейли и улыбнулась мачехе. – Нет, я вовсе тебя не ненавижу. Ты мне просто не по душе. Извини». – Помнишь, пару лет тому назад я тебе кое-что подарил? – спросил Бишоп. – Пап, ну конечно помню. Я храню все твои подарки. Кейли проводила Бишопа и Шери до двери. И не сдержала улыбки, заметив, как Дартур Морген с подозрением глянул на отца и его спутницу. Парочка втиснулась в огромный пыльный внедорожник: маленькая Шери уселась за руль, а Бишоп, вот уже восемь лет как не водивший машину, на пассажирское сиденье. Через несколько мгновений они пропали из виду. Звонить и рассказывать о гибели Бобби у Кейли совершенно не осталось сил. Она прошла на кухню, натянула рабочие перчатки и отправилась в свой любимый сад – отвести душу. Цветы, душистые травы, овощи – чего здесь только не росло! Недаром Калифорнию называют самой плодородной частью страны. В садоводстве Кейли привлекало не единение с природой и уж тем более не возможность поразмышлять на досуге о вечном. Девушке нравилось, испачкавшись по локоть в грязи, на время позабыть обо всем на свете, особенно о музыкальной индустрии. Она мечтала, как однажды будет играть в похожем садике со своими детишками и запекать для них в горшочке овощи с грядки, делать им всевозможные соусы и печь пирожки. А помнишь, стояла чудесная осень? Наш детский роман был совсем не серьезен, Мы, двое подростков влюбленных, Свистали собак и катались на пони. В духовке томился вкуснейший пирог, А папа домой нас дозваться не мог… «Я все-таки отменю этот чертов концерт!» – окончательно решила Кейли, убрала волосы под нелепую парусиновую шляпу и внимательно оглядела грядки. Жара девушку не донимала: ей даже нравились эти обволакивающие потоки горячего воздуха. Не мешали и мельтешащие у лица насекомые. Они словно бы напоминали: жизнь – это не бесконечные гастроли и на музыкальной карьере свет клином не сошелся. Вдруг Кейли замерла. Внимание ее привлекли вспышки света. «Нет, только не Эдвин… – подумала Кейли и тут же засомневалась. – Хотя вряд ли он бросил бы свою кричаще-яркую машину. Интересно, кто же это тогда?» Свет вспыхивал с южной стороны, примерно в ста шагах по левую руку от сада. Солнечные блики играли совершенно в другой стороне от дендропарка, где Эдвин устроил свой наблюдательный пункт. Это была небольшая дорожка, перпендикулярно бежавшая от шоссе к недостроенному дому. Соседний участок еще год тому назад выкупил какой-то застройщик, но не успел он заложить и первый камень, как объявил о банкротстве. «Может, геодезисты? – обрадовалась Кейли новым соседям, а точнее, возможности спутать карты Эдвину и другим ему подобным. Хотя еще совсем недавно она от всего сердца радовалась, что стройку заморозили. – Да что же там такое моргает? – недоумевала девушка, всматриваясь в даль. – То вспыхнет, то погаснет… Надо выяснить!» Кейли раздвинула кусты и пошла навстречу странному свету. Вспыхнет. Погаснет. Вспыхнет. Погаснет… Глава 18 Тем временем Кэтрин Дэнс разыскивала на юге Фресно ресторанчик, который посоветовала ей Кристал Стэннинг. Она все гадала, какими же окажутся последствия, когда Чарльз Оверби, ее начальник, или, вероятнее всего, директор КБР Сакраменто заберет у шерифа Гонсалес и ее детективов дело об убийстве Бобби Прескотта. Дэнс так увлеклась этими мыслями, что буквально подпрыгнула от телефонного звонка. «Надеюсь, этими новостями я не перебила Чарли аппетит за его очередным неспешным обедом…» – подумала Кэтрин. Но, взглянув на экран телефона, она увидела местный номер: – Алло?