Кэтрин и Дартур дожидались в наглухо зашторенной гостиной, пока Кейли спустится к ним. Оказавшись дома, девушка сразу взбежала по лестнице на второй этаж, чтобы переодеться. Бедняжке казалось, будто вся ее одежда, пока они настраивали в зале звук, пропиталась запахом смерти. – Как это я сразу не догадался? – продолжал Дартур. – Да, многие думают, будто родители назвали меня так по ошибке. Мол, эти чернокожие даже не знают, как правильно пишется имя Артур. Ну, ты и сама наверняка слыхала подобное. – Да, приходилось мне сталкиваться и с такими людьми. – Ирония в том, что и мама, и папа – оба работали учителями и обожали классическую литературу, – сказал Дартур и потряс томиком в кожаном переплете. – Вот это, например, их экземпляр Диккенса. А назвали меня в честь главного героя романа Томаса Мэлори «Le Morte d’Arthur»[5]. Это была их любимая книга. – А как же, знаю: в переводе с французского – «Смерть Артура»! Рыцари Круглого стола и все такое… Дартур удивленно поднял брови: – Не ожидал таких познаний от полицейского… Хотя ты ведь не из полиции, а из КБР. – Ну если уж на то пошло, от телохранителя кантри-звезды тоже удивительно слышать такие речи, – не осталась в долгу собеседница и глянула на корешок книги – «Большие надежды». Подкована в литературе Кэтрин была только благодаря тому, что постоянно приходилось помогать детям делать уроки, но в этом она Дартуру, конечно же, ни за что бы не призналась. – Как там Кейли? Держится? – На грани – я бы так выразился. За Кейли я присматриваю совсем недавно. Бишоп и юристы наняли меня, когда этот Эдвин выскочил, точно чертик из коробочки. Кейли очень хорошая, вежливая и деликатная, не то что некоторые! Уж я этих знаменитостей навидался – такого порассказать могу! «Однако будешь держать рот на замке, – подумала Кэтрин. – Ты ведь профессионал до мозга костей. Как только срок твоего договора с Кейли закончится, сразу моментально все забудешь. Даже то, что ты на нее вообще работал». А вслух поинтересовалась: – Оружие у тебя есть? – Как не быть, имеется. Дэнс ни секунды не сомневалась, что телохранитель вооружен, но предпочитала знать наверняка. Отрадно было слышать, что Дартур не хвастается своим пистолетом или тем, как мастерски он из него стреляет. И, слава богу, не травит байки насчет того, сколько раз приходилось пускать оружие в дело. «В общем, демонстрирует профессионализм, заслуживающий уважения», – заключила Кэтрин. – Вполне возможно, что Эдвин теперь тоже вооружен. Если это он, конечно, умыкнул у Лопеса «глок». – Да, Мэдиган мне уже сказал, – отозвался Дартур и опустился в кресло у входа в гостиную. Кресло жалобно скрипнуло под немалым весом телохранителя и смолкло. Дэнс глотнула чая со льдом, заботливо приготовленного подругой, и оглядела стены комнаты. Хотя кругом висели бесчисленные награды, золотые и платиновые диски, внимание Кэтрин привлекли вовсе не они, а газетная вырезка из «Кантри таймс» в рамочке под стеклом. Прочитав заголовок, Дэнс расплылась в улыбке: на первой полосе красовалась Кейли. В руке она сжимала награду от Ассоциации исполнителей кантри-музыки. С этим была связана целая история. Во время торжественной церемонии на сцену выбежал молодой парень – кантри-певец, славившийся дурными выходками, – вырвал у Кейли микрофон и начал честить ее на чем свет стоит: мол, слишком уж она юная для подобной чести и чересчур слащавая для традиционного кантри – в общем, не следует нарушать традиции, отдайте награду кому-нибудь другому! Кейли, молча выслушав выскочку, забрала у него микрофон и спокойно сказала: «Что ж, назови-ка нам, любитель традиций, пять самых популярных песен Джорджа Джонса, Лоретты Линн и Пэтси Клайн! Готова биться об заклад – ни одной не вспомнишь!» Десять долгих секунд парень стоял под ослепительным светом вездесущих прожекторов, перед миллионной аудиторией, красный от смущения как рак. Затем он – точно рок-звезда – зачем-то вскинул руку и сбежал со сцены. Под бурные аплодисменты Кейли закончила речь и напоследок назвала все хиты Джонса, Линн и Клайн… Наконец Кейли, переодевшись в голубые джинсы и плотную темно-серую рубашку, спустилась в гостиную. «Рубашка навыпуск, пуговицы все до одной застегнуты – под самый подбородок! – подумала Кэтрин, разглядывая подругу. – Боится, бедняжка, что Эдвин подглядывает за ней, вооружившись мощным биноклем… А ведь подобное не исключено!» Девушка со вздохом опустилась на пестревший цветочным узором диван. – Помощник шерифа звонил. Всех собрали в концертном зале, кроме Тая и Алиши, – сообщила Дэнс. – Этих двоих не нашли. – А мы с Алишей буквально десять минут назад говорили. Я ее предупредила, чтобы была осторожна. На что она заявила, что уж как-нибудь сумеет за себя постоять, – сказала певица и улыбнулась. – Такое ощущение, будто Алиша специально ищет встречи с преступником! Она у нас крепкий орешек! Вот до Тая Слокума я не дозвонилась: не знаю, куда он усвистал. Пока Кейли и Кэтрин делились новостями, Дартур Морген ни на секунду не расслаблялся: его внимательные глаза как будто ощупывали каждый дюйм помещения и пытались заглянуть за плотные шторы. Раздался звонок, Дартур ответил, а затем весь подобрался и подскочил к окну. – У нас гости, – сказал он, немного помолчал и прибавил: – Хм. Целая свита. И все при параде. Глава 25 «Да уж, свита! – подумала Кейли. – Лучше и не скажешь!» Два пыльных джипа, белый «лексус» Бишопа Тауна и черный «линкольн навигатор» замерли у дома. Бишоп и Шери выбрались из машины и подошли к гигантскому «линкольну». Дверца распахнулась. Первым вылез телохранитель: бледный, крепко сбитый малый, около шести футов ростом, в солнцезащитных очках. Он внимательно осмотрелся, после чего наклонился и что-то шепнул пассажирам. Следом появился задумчивый молодой человек, тощий, с редеющими волосами. Третьим пассажиром оказался высоченный мужчина с зачесанными назад волосами, в темном костюме, белоснежной рубашке и при галстуке. Именно благодаря этой излюбленной политиком прическе Кейли и узнала в нем знаменитого демократа – Уильяма Дэвиса, вот уже второй раз подряд избранного в конгресс США от штата Калифорния. Девушка глянула на Дэнс: подруга ловила каждое движение нежданных гостей. Наконец появилась и последняя пассажирка: женщина в темно-синем жакете, синей же юбке и телесного цвета колготках. Телохранитель остался у «линкольна», а остальные двинулись за Бишопом и Шери к дому. Переступив порог дома, Бишоп обнял дочь, а потом, спохватившись, спросил, как она справляется с горем. «Таким безразличным тоном, – подумала Кейли, – папа последний раз сочувствовал светотехнику – имя которого он, конечно же, забыл или не знал вовсе, – когда у того умер престарелый отец». Более того, вид у Бишопа был такой, будто он совершенно не помнил, что приезжал сюда всего несколько часов назад. «Какого рожна им всем тут надо?» – недоумевала певица. Кэтрин Дэнс отец Кейли, похоже, не признал – посмотрел на нее, как на пустое место, а Дартура Моргена так и вовсе не заметил. – Позволь представить тебе конгрессмена Дэвиса. А это его советники: Питер Симески и… – Майра Бэббидж, – перебила Бишопа сухопарая брюнетка со стрижкой каре и кивнула, даже не потрудившись улыбнуться. Несмотря на всю суровость, на лице женщины читалось удивление: похоже, встреча с восходящей звездой кантри-музыки оказалась для нее полной неожиданностью. – Мисс Таун, для нас большая честь видеть вас, – сказал Дэвис. – Умоляю, зовите меня просто Кейли. А то я чувствую себя старой девой! Гость рассмеялся: – А я Билл. Запомнить легко, забыть сложно: в конгрессе многие обязаны моим деньгам. Кейли вежливо улыбнулась и представила им Кэтрин Дэнс и Дартура Моргена. – Мы прилетели в Сан-Франциско несколько дней назад и держим путь на юг, – объяснил Дэвис. – Я сразу связался с твоим отцом: очень хочу попасть в пятницу на концерт. Не волнуйся, Кейли, за билеты я заплачу. Правда, в зале придется усилить меры безопасности. – Это пустяки. Мы обо всем позаботимся, – отозвался Таун. – Я надеялся поздороваться с тобой лично, и Бишоп, к превеликой моей радости, не отказал. «Ах, так вот оно что! – сообразила Кейли. – Черт бы побрал этого неугомонного старика! Пообещал ведь отменить концерт! А сам что творит? Тихой сапой продолжает гнуть свое! Да плевать папаше на всех и вся, лишь бы только карьера не пострадала. Пригласить на концерт политикана, устроить шумиху – лучшего способа переубедить меня и выдумать нельзя!» От злости она чуть не позеленела, но виду не подала – на губах девушки по-прежнему блуждала улыбка. Или ей так только казалось? Тем временем Дэвис без умолку вещал, как он любит творчество Кейли. Он оказался преданным ее поклонником и, похоже, знал назубок слова и мелодии всех песен. – Ты не представляешь, как мы благодарны тебе за песню «Покидая дом родной», – вставила Майра Бэббидж. – Мы разместили ее на сайте, и она в мгновение ока стала гимном избирательной кампании Билла. – По дороге сюда я слышала ваше выступление по радио, – сказала Кэтрин, обращаясь к конгрессмену. – Эти дебаты с конкурентами! Ну и задали вы им жару! – Очень надеюсь, что так оно и есть! – Мне кажется, что победа по праву принадлежит вам. Да вы же их просто в землю втоптали! – Благодарю. Признаться, я и сам получил огромное удовольствие! – ответил Дэвис, и глаза его азартно заблестели. – Упражняюсь в словесности еще со школьной скамьи. Это, можно сказать, мой любимый вид спорта. Языком чесать не так изнурительно, как носиться по футбольному полю. Хотя оба занятия травмоопасны! Политикой Кейли не увлекалась, хотя ее коллеги по сцене активно участвовали в предвыборных кампаниях и всяческих благотворительных мероприятиях. Правда, Кейли сильно сомневалась в искренности их увлечений. С некоторыми исполнителями певица зналась еще задолго до того, как они покорили музыкальный олимп. И, помнится, ни один из них в былые времена не интересовался судьбами голодающих и не боролся за права животных. Но стоило только попасть под блеск софитов большой сцены, как все тут же с жаром бросились проявлять живейший интерес к мировым проблемам и всему, что могло бы еще сильнее упрочить их славу. Ясное дело, подобное поведение было продиктовано вовсе не внезапно проснувшейся сознательностью артистов, а предприимчивостью звукозаписывающих компаний и специалистов по связям с общественностью, плотно сотрудничавших друг с другом. Если бы все это не вызывало шумихи в прессе, то эти мировые проблемы многим знаменитостям были бы просто до лампочки. Про конгрессмена Уильяма Дэвиса Кейли тем не менее была наслышана – во многом благодаря его оригинальным политическим взглядам. Дэвис удивительным образом сочетал несочетаемое: в одних вопросах он был до мозга костей консервативен, тогда как в других – вел себя как человек необычайно широких взглядов. Самая обсуждаемая реформа, которую он грозился провести, касалась иммигрантов. Конгрессмен предлагал открыть границы для законопослушных граждан, имеющих на руках сертификат о знании английского языка и диплом об образовании. Поэтому неудивительно, что многие сулили Дэвису пост президента США. Сам он тоже не мешкал и вовсю готовился к избирательной кампании. – Билл не шутит! Он действительно большой ваш поклонник! – сказал советник Питер Симески. – Знаете, у нас в автобусе ваши песни звучат так же часто, как и хиты Тейлор Свифт, Рэнди Трэвиса, Джеймса Тейлора и «Роллинг стоунз», – надеюсь, вы ничего против них не имеете? – Это действительно так! Я просто жить не могу без твоих песен! – признался Дэвис, а затем нахмурился, глянул на Кэтрин Дэнс – которую, как та уже сама догадалась, заочно ему представили в качестве агента КБР, – и обратился к Кейли: – Твой отец поделился со мной переживаниями. Тебя преследуют? – Боюсь, что это так, – ответила Дэнс за подругу. – А вы… помощница шерифа Фресно? – поинтересовалась Майра Бэббидж. – Мы как раз обсуждали вопросы безопасности на грядущем концерте.