Что бы он ни делал, образ Ники всплывал в голове, не спрашивая разрешения. Оставаясь один в пустом доме, он вспоминал её милое сонное лицо в своей машине, представлял, как её звонкий смех разрушает тишину, и, ложась в холодную постель, думал о том, какой тёплой и мягкой была её кожа. Он становился рассеянным в такие моменты, и это было нехорошо. В иных обстоятельствах избавиться от непрошенных мыслей не составило бы труда, вот только Ника жила через дорогу, и он видел её буквально каждый день: ранним утром во время пробежки, днём, когда она выходила кататься или забегала к Джефферсонам, вечером, когда она открывала окно своей спальни, потому что, вероятно, любила спать в прохладной комнате… Это всё усложняло. Не обделённый женским вниманием, он не испытывал трудностей в общении с девушками. Однако переспать со случайной встречной в каком-нибудь клубе — это одно, а вот подпустить кого-то к себе ближе — совсем другое. Тогда он не мог позволить ничего подобного, даже если бы и хотел. Но ведь теперь всё иначе? Если бы Муди собирался его вернуть, то уже попытался бы, но прошло уже достаточно времени, а ничего так и не случилось. Всё шло так, как он и планировал. Все его дела были закончены, все точки расставлены. А Муди и сам прекрасно знал, что нарушил договор, значит, не мог предъявлять какие-то претензии. Теперь он другой человек. Теперь он может сам выбирать, кем ему быть. И всё же сомнения одолевали его. А спорить с самим собой — ещё хуже, чем с самым упёртым дураком, какого только можно встретить. Его хватило на три дня. Стоя под душем после очередной тренировки, он закрыл глаза, и подсознание тут же подкинуло мысль о том, что было бы, если бы Ника сейчас была здесь, с ним. Обнажённая и беззащитная. Стало очевидно, что пришло время сдаться. *** От Лорен ничего не было слышно пару дней, но она последний человек, о котором Ника стала бы волноваться: эта «Чудо-женщина» была способна любую ситуацию взять под контроль. Когда же Лорен вышла на связь, то с упоением принялась делиться впечатлениями о весёлой ночи прямо с того момента, как их компания разделилась. Ника слушала её откровенно вполуха, витая где-то далеко в собственных мыслях, и только периодически охала или одобрительно мычала в трубку. Наконец выговорившись, Лорен решила поинтересоваться и о деталях её вечера, явно рассчитывая услышать все пикантные подробности. Которых не было. Ника не нашла, что ответить. Промямлила что-то про то, что жутко устала и просто уехала отсыпаться, чем, судя по протяжным вздохам, крайне разочаровала подругу. А что ей было сказать? Она и сама с трудом могла определить, что происходило между ней и соседом. Если, конечно, что-то вообще происходило. Ника предполагала, что ещё способна различать флирт, но, может, она ошиблась? Может быть, как не один раз упоминала Лорен, она действительно лучше понимает гаджеты, чем людей? С того дня ничего будто бы и не изменилось, но Майкл казался каким-то отстранённым. Они едва разговаривали при встрече, он избегал её взгляда и больше не задерживался возле её крыльца. Возможно, Ника себе это всё надумывала, но волей-неволей начинала гадать, в чём промахнулась. Ей не хотелось быть навязчивой, поэтому она не стала спрашивать его об этом. В конце концов, она ни на что и не рассчитывала, так что глупо было бы расстраиваться. И всё же на душе стало как-то тоскливо. Приняв решение не придавать этому слишком большого значения, Ника продолжила жить в привычном ритме, надеясь, что пара лишних взятых заказов по работе не дадут ей времени на ненужную рефлексию. Так и вышло. Только возвращаясь домой после очередного занятия с Кайлом и вкуснейшего обеда у Джефферсонов, она невольно бросила взгляд на соседский дом. Подъездная дорожка пустовала, а значит, Майкл уехал, так что ей оставалось лишь одёрнуть себя и возвращаться к работе, сконцентрироваться на том, что действительно важно. Симпатия, влечение — это, конечно, хорошо, но счета они не оплатят. Каково же было удивление Ники, когда примерно через час телефон на тумбе завибрировал, оповещая о новом сообщении. Сообщении от него. «Хочешь узнать, как выглядит настоящая карбонара?» Ника вспомнила его лицо, когда она рассказывала ему свой «секретный» рецепт рамёна, и невольно улыбнулась. Пальцы быстро забегали по буквам на экране: думать над ответом не пришлось. «Когда я отказывалась от еды?» Второе сообщение не заставило себя ждать: «Когда тебе предложили хвосты аллигаторов». Даже в смс-ках он оставался немногословным. Трудно было сказать, писа́л ли он серьёзно или шутил, но она предпочитала думать, что сейчас он тоже улыбался, вспоминая тот вечер. «Исключение только подтверждает правило)», — напечатала она, и через пару секунд телефон вновь завибрировал в руках. «Приходи к восьми». Коротко и ясно. Даже сухо в какой-то степени. И всё равно приглашение вызвало в ней едва контролируемое желание вскочить со стула и начать прыгать на матрасе. Будто бы это не просто ужин, а ей снова восемнадцать, и парень из школьной рок-группы позвал её на выпускной. Только на выпускной она не ходила, а вот ужин был вполне реальным. Возможно, поэтому собираться Ника начала практически с тем же усердием, с каким девочки готовились к танцам. Во всяком случае, по её собственным меркам, ведь практически ничто не могло обычно заставить её заморочиться настолько, чтобы вываливать всё содержимое шкафа и комода на пол. А потом ещё час отмокать в ванне и стараться не сочинять в голове всевозможные сценарии, которые, вероятно, и близко не будут иметь ничего общего с действительностью. Может, она и хотела смотреть на вещи с оптимизмом, но очаровываться чем-либо и кем-либо не было в её природе по одной простой причине: всегда лучше приятно удивляться, чем смотреть, как разбиваются иллюзии. Стояла страшная духота. Воздух был тяжёлым и будто наэлектризованным. Солнце весь день пряталось за мутной пеленой облаков, которым не было конца. К назначенному времени Ника стояла на пороге и нервно теребила в пальцах подол юбки. Лишь две вещи в её гардеробе выбивались из обширной коллекции штанов и футболок — то самое зелёное платье, что было на ней в прошлый раз, и другое, белое в мелкий цветочек, которое больше напоминало детский сарафан, по ошибке сшитый на взрослого. И раз зелёное уже надевалось, то, по странной логике Лорен, сейчас обязательно нужно было выбрать что-то другое. Ника мешкала. Вместо того, чтобы постучать в дверь, она только слушала, как быстро стучит её собственное сердце. Наконец, сделав глубокий вдох, она занесла кулак. За дверью было тихо. Ника не слышала шагов, но сосед открыл почти сразу, и при виде него она опешила. — Эй, полегче! Что я тебе сделала? — с наигранным испугом выпалила она, глядя на длинный нож в его руке. Майкл усмехнулся, сделал шаг в сторону и махнул ножом себе за спину. — Это не для тебя. Заходи. Будто бы сомневаясь, Ника помедлила, но затем шагнула внутрь и принялась разглядывать дом с неприкрытым любопытством. Здесь было чисто. Пожалуй, даже слишком, если брать в расчёт стереотипы об одиноких мужчинах. Она сама в жизни не смогла бы похвастаться таким порядком, который царил у него. В какой-то степени это даже настораживало. Интерьер не отличался многообразием вещей или мебели, но всё, что находилось внутри, от дивана и полок до штор и паркета, словно выдрали из дизайнерского каталога. Всё выглядело строгим, сдержанным, включая глухую палитру цветов, но можно было с уверенностью предположить, что каждая деталь здесь стоила целое состояние. Конечно, никаких подтверждений этому у Ники не было, но когда-то ей нравилось смотреть в журналах и интернете на разные дорогие вещи, которые, мягко говоря, были ей не по карману, чтобы хорошо понимать и представлять, ради чего стоит столько вкалывать. Теперь же она различала их с первого взгляда. — А у тебя тут… просторненько, — протянула она, оглядывая в самом деле впечатляющее пространство. — Снёс парочку стен при въезде. — И чем тебе стены не угодили? Майкл едва уловимо повёл плечами, как если бы его вдруг посетило какое-то неприятное воспоминание. — Просто… не люблю тесные пространства. Он провёл Нику на кухню, которую от жилой зоны отделяла лишь тонкая перегородка в виде лаконичной конструкции из стекла и каркаса чёрных железных реек. На плите уже кипятилась вода. Ника присела за кухонный остров и растерянно посмотрела на толстую разделочную доску и продукты, разложенные на мраморной столешнице. — Когда ты сказал про еду, я думала, что мы куда-то поедем… — Я говорил про настоящую карбонару. То, что готовят в местных заведениях, доведёт до инфаркта любого итальянца не хуже, чем твои авангардные рецепты. Знаешь же, как говорят: хочешь сделать что-то хорошо — сделай сам. — О, да ты уверен в себе! — Так бывает, когда ты знаешь, что делаешь, — невозмутимо ответил он, заканчивая нарезать овощи для салата. Есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно: как течёт вода, как горит огонь и как мужчина готовит для тебя еду. Нику завораживали его движения. Быстрые, точные, они давались ему с такой лёгкостью, в то время как сама она могла усердно кромсать один помидор несколько минут и всё равно превращала его в кашу. Что бы ни оказывалось на его доске, лезвие скользило как сквозь масло, не встречая ни малейшего сопротивления. Сам нож тоже выглядел интересно. Он был похож на те топоры, которыми мясники разделывают туши, только меньше, а на металле отчётливо были видны неровные линии, подобные волнам и напоминающие кольца на срезе деревьев. Ника ничего не смыслила в кухонной утвари, но готова была поклясться, что порезалась бы, едва прикоснувшись к нему. — Хороший нож — залог успеха на кухне, — произнёс вдруг Майкл, словно прочитав её мысли. Ника оторвала взгляд от его рук и согласно кивнула, будто бы прекрасно понимала, о чём он говорил, хотя на самом деле даже не представляла, есть ли в её доме хотя бы точилка. Закончив с салатом, Майк достал кусок тёмного, плотного и крайне жирного мяса, который, впрочем, пах просто фантастически. Мясо смахивало на бекон, только странной формы. — Что это? — Главный ингредиент хорошей карбонары, — не отрываясь от нарезки, начал объяснять Майкл. — Гуанчале. Сыровяленые свиные щёки. Вообще, есть два основных правила, которым нужно следовать, чтобы не разочаровать маститого шефа: правильное мясо и никаких сливок в соусе. — Ясно. Решил повыпендриваться? — Ника смотрела на него с недоверчивым прищуром, но не смогла сдержать шкодливой улыбки. — Если бы хотел, то сделал бы пасту с нуля. Но это довольно утомительно, да и мне нечем раскатывать тесто, так что придётся ограничиться этим. Он закинул в кастрюлю сухие спагетти из пачки и, как только те окончательно скрылись под водой, вернулся к нарезке мяса. Сложив руки, как прилежная ученица, Ника решила молча наблюдать. Может, и правда научится чему-то. В любом случае, ей было интересно. Кубики свинины отправились на сковороду и начали громко шкварчать. Чем дольше топился жир, тем сильнее мясо приобретало карамельный оттенок, а по кухне разносился умопомрачительный запах, от которого рот мгновенно заполнялся слюной. Пока всё готовилось, Майкл взялся за соус. — Значит, только сыр и яйца? — На лице Ники явно отражалось сомнение в съедобности сырых яиц. — Да. В идеале, конечно, использовать пекорино, но здесь его трудно найти. Есть только пармезан, но им в целом никого не оскорбишь, так что… Плюс немного воды из-под спагетти и молотого перца. — Он поднял взгляд и уловил её замешательство. — Не переживай. Остаточной температуры в сковороде как раз хватит для того, чтобы соус приготовился, но не превратился при этом в омлет. Перспектива сальмонеллы вовсе не казалась радужной, но сосед говорил так увлечённо и с такой уверенностью, что Ника готова была рискнуть. Каждое его действие, каждое движение было отточенным, словно он всю жизнь проработал на профессиональной кухне. Это вызывало восхищение. Он выключил огонь под сковородой и убрал лишний жир бумажными полотенцами. Затем слил воду со спагетти и бросил их к мясу. Туда же отправился соус, и Майкл принялся всё помешивать, пока не получил желаемую текстуру. Когда он наконец поставил тарелку с едой перед Никой, та не скрывала своего восторга. Паста выглядела бесподобно, сливочно-пряный аромат будоражил рецепторы. Это не было похоже ни на что из того, что когда-либо привозили в доставке, а сама она в жизни не смогла бы повторить хоть что-то подобное. На вкус блюдо оказалось ещё лучше. Нежное, тающее во рту, оно превзошло все её ожидания, и Ника непроизвольно закрыла от удовольствия глаза. — Нравится? — Шутишь? Это же шедевр! — едва прожевав, воскликнула она и сразу прикрыла рот рукой, будто ляпнула что-то лишнее. — Ой, только, наверное, не стоит говорить об этом миссис Джефферсон. Такой конкурент точно ранит её чувства. — Договорились. Я умею хранить секреты. — согласился Майкл и неторопливо приступил к еде. — Где ты этому научился? — Если ты конкретно про пасту, то в Италии. — Ты реально жил в Италии? — округлив глаза, с придыханием спросила Ника. Отчасти она завидовала ему. Ей давно хотелось посмотреть мир, но раньше возможности не было, а потом всю её жизнь заняла работа. Да и переезд сюда назвать стрессовым было бы сильным преуменьшением. Возможно, теперь, когда на новом месте уже удалось освоиться, она смогла бы найти время для отпуска своей мечты… — Совсем недолго. По работе. Его ответ был, как всегда, коротким, сдержанным. После долгого общения с Лорен было непривычно разговаривать с кем-то, кто не спешит вывернуть свою душу наизнанку и размахивать ею на площадях. Но Ника его прекрасно понимала и не хотела давить. — У тебя талант. Правда. Не думал посвятить себя этому? — Готовке? — Он на секунду замер с вилкой в руке, задумавшись, и лёгкая улыбка тронула его губы. — Вообще-то, мне действительно всегда это нравилось. Может, ты и права… — Значит, у тебя точно получится, если дело тебе по душе. Ника решительно кивнула, и в этот момент за окном сверкнула вспышка, а через несколько секунд прозвучал оглушительный раскат грома. Дождь хлынул стеной сразу, без предупредительной мелкой мороси, но здесь, внутри, он никого не волновал. Ужин был слишком хорош, чтобы отвлекаться на капризы природы. Ника, наверное, впервые не стремилась поглотить всё содержимое тарелки, как оголодавший питон. Ей хотелось растянуть этот момент, насладиться вкусом еды и прохладным бокалом белого вина, любезно предложенным хозяином дома.