Ника любила тишину, но молчать, находясь в помещении не одной, довольно быстро стало казаться странным. Изо всех сил стараясь не оттяпать себе палец, нарезая крошечные помидорки и зелень, она решила заговорить первой. — По-моему, я впервые в жизни спала так кайфово. Ты просто обязан сказать мне, где достать такие же простыни. Я готова убить ради того, чтобы каждую ночь лежать вот так… — мечтательно произнесла она и услышала короткий смешок из гостиной. — Не нужно быть такой радикальной. Вряд ли какие-то тряпки стоят того, чтобы сесть от десяти до пожизненного. — Так, ну, во-первых, кто сказал, что я попадусь? А во-вторых, ты реально не представляешь, насколько сильно я мечтала от души выспаться. — Тогда можешь просто оставаться здесь. Его слова заставили её зависнуть с ножом в руке. Она не видела его лица и не могла понять, шутил ли он сейчас или уже говорил всерьёз, но на самом деле оба варианта пугали по-своему. Задумываться об этом не хотелось, так что Ника ничего не ответила и предпочла сосредоточить мысли на том, чтобы приготовить обещанный незамысловатый завтрак и ничего при этом не испортить. Она нагрела масло в сковороде, вывалила туда овощи, взбила несколько яиц и отправила следом, но чувство внезапной неловкости никуда не исчезло. Напротив, вновь воцарившаяся тишина только усиливала его, поэтому Ника решила сменить тему. — Что за книга? Наверное, что-то интересное? Это было первое, что пришло ей в голову. Она спросила бездумно, и ответ её не сильно волновал. Всё её внимание было сосредоточено на плите, поэтому Ника не знала, что Майкл уже давно смотрел не в текст, а на неё саму. — Ага. Крайне любопытная история. Называется «Голая девушка на моей кухне». Его голос прозвучал ближе, чем она ожидала, а слова застали врасплох. — Что? — Ника резко обернулась и ойкнула, внезапно обнаружив Майкла прямо у себя за спиной. Она бы удивилась тому, как бесшумно он подкрался, но прекрасно знала, какой рассеянной бывает сама. В этот момент её куда больше занимал его ответ, потому Ника только улыбнулась и наигранно возмутилась: — Эй, что за фигня?! Я же не голая! — Ну, это совсем не в счёт… — приблизившись к ней вплотную, тихо произнёс он. Его руки опустились ей на бёдра, а затем нагло забрались под футболку. Ника шумно втянула воздух и на секунду замерла, отчего-то боясь шелохнуться. Она честно старалась не отвлекаться от готовки, но сосредоточиться было почти невозможно, ведь его дыхание обжигало шею, касания губ заставляли мурашки бежать по спине, а его ладонь, поглаживающая живот, вызывала лёгкую дрожь не то от щекотки, не то от вновь вспыхнувшего желания. Его вторая рука неторопливо скользила по её бедру, и Ника невольно закрыла глаза и крепко вцепилась в столешницу, когда почувствовала пальцы у себя между ног. С губ сорвался рваный вздох, а колени подогнулись, но Майкл крепко прижимал её к себе, не позволяя упасть. — Чёрт… — выдохнула она, из последних сил пытаясь собраться с мыслями. — Омлет ведь сгорит… — Ничего страшного. Я сделаю нам новый. Не глядя, Майкл всё же потянулся, чтобы выключить плиту, а затем одним быстрым движением развернул Нику к себе лицом, резко поднял её в воздух и усадил на кухонную тумбу. Запрокинув голову и глядя в его тёмные глаза, Ника застыла в ожидании. Он вдруг перестал спешить, и чувство предвкушения заставляло её дышать всё чаще. Майкл ласково погладил её по растрёпанным волосам, коснулся тёплой ладонью щеки, провёл большим пальцем по приоткрытым губам… Она была уже готова заскулить от нетерпения, но он наконец наклонился, чтобы поцеловать её. Нежно и до ужаса медленно. Его руки так же неторопливо изучали её тело под футболкой, распаляя всё сильнее, и Ника отчаянно заёрзала на месте, желая почувствовать больше. Терпению быстро пришёл конец, и, не выдержав, она сама полезла к нему в штаны. Ответная реакция не заставила себя ждать. Майкл усилил напор. Поцелуй стал глубоким, жадным, влажным. Ника не сдержала короткого стона, когда ладонь накрыла её грудь, и инстинктивно прогнулась навстречу чуть грубоватой ласке. Одинокая футболка отправилась на пол быстрее, чем Ника успела что-либо сообразить. Отстранившись, Майкл спешно стянул с себя свою, а затем вновь склонился к Нике, подхватил её бёдра и придвинул к самому краю. Она тут же обняла его плечи, стараясь прижаться как можно теснее. Это было быстро, спонтанно и чертовски горячо. Прежде она и не подозревала, что ей может понадобиться так мало времени, чтобы кончить, но, похоже, нет ничего более возбуждающего, чем осознавать, насколько ты желанна. А ещё Ника не думала, что такой человек, как он, станет заниматься сексом там же, где готовит еду, но вот они здесь: она, голая на его кухонной тумбе, улыбается без причины, и он всё ещё держит её в руках и тяжело дышит ей в шею. — Ты не подумай, я не жалуюсь, но… что это сейчас было? — поинтересовалась Ника, как только он помог ей спуститься и ровно встать на ноги. — Не сдержался, — хмыкнул он, протягивая ей футболку. — Раньше девушки не ходили по дому в моих вещах. Не знал, что это выглядит так соблазнительно. — Сам же дал её мне. Ты это специально, да? — Ника бросила на него недоверчивый взгляд, и Майкл хитро ухмыльнулся. — Ты ничего не докажешь. На удивление завтрак переделывать не пришлось: многострадальный омлет прекрасно дошёл в остывающей сковороде сам. Майкл только сделал пару тостов, и им с Никой всё же удалось наконец спокойно поесть. В действительности время уже отчаянно близилось к обеду. Дома осталось ещё много работы, но Ника не хотела уходить. Её пугало то, что последует за этим, пугало чувство неопределённости. За едой она лишь задумчиво ковырялась в тарелке, как-то позабыв о голоде, и это не укрылось от внимания Майкла. — Что-то не так? Она не горела желанием отвечать, но кому станет от этого лучше? Проще сразу расставить всё по местам, поэтому она решила быть предельно откровенной. Однако способность составлять внятные предложения будто бы куда-то испарилась. — Не хочу идти домой… — кое-как выдавила она, не отрывая глаз от тарелки. — Не помню, чтобы я тебя прогонял. — Дело не в этом. Просто… Всё было классно, но я не знаю, что между нами. Мы живём рядом, и мне не хочется провести, допустим, ближайший год в напряжённых разговорах, избегании друг друга и всяком таком. — А почему обязательно должно быть так? По-моему, всё предельно просто. Ты женщина, я мужчина, мы явно нравимся друг другу. Не вижу никаких противоречий. Если тебе надо идти, я тебя не держу. Но если ты захочешь вернуться, то можешь просто прийти сюда и… посмотреть, чем ещё я смогу тебя удивить. Ника подняла на него изумлённый взгляд. — Ты что, сейчас вот так предлагаешь мне встречаться? — Встречаться? Мы в старшей школе, что ли? Майкл демонстративно закатил глаза, и ей показалось, что она наконец впервые увидела в нём что-то отдалённо похожее на смущение. Догадка столь неправдоподобная, что уголки губ сами поползли вверх. — А как ещё это называть? Он задумался на секунду, а затем пожал плечами. — Не знаю. В любом случае, почему бы не попробовать? Сама говорила, что нужно ловить момент. Ника кивнула и попыталась вернуться к еде, но рвущийся наружу смех не позволял засунуть кусок в горло. Сдавшись, она рассмеялась в голос. — Что смешного? — Знаешь, обычно нормальные люди сначала узнают друг друга, а потом уже заводят какие-то отношения. — Ладно. — Майкл откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, словно принимал брошенный ему вызов. — И что ты хочешь узнать? Спрашивай. — Ну… Так сходу и не придумаешь. — Она отставила тарелку в сторону и постаралась напрячь извилины, но, как назло, в голову ничего не шло. И тут её осенила блестящая, на её взгляд, идея. — Знаю! Давай сыграем. В две правды и одну ложь. Каждый говорит три случайных факта о себе, а другой пытается угадать, какой из них ненастоящий. Так даже веселее. Что думаешь? — Хорошо. Давай попробуем. Они переместились на диван и оба замолчали. Каждый ждал, что начнёт другой. Оказалось, что это сложнее, чем кажется, — сочинять что-то на ходу и думать о том, чем действительно готов поделиться. Раз уж это была её идея, Ника решила, что будет справедливо заговорить первой. — Окей, я начну. Итак… Я выросла в самой отстойной жопе Техаса. Обожаю электронную музыку. И я написала свою первую программу в двенадцать лет. Глядя в потолок, она поочерёдно загибала пальцы, в то время как Майкл пристально смотрел на неё с лёгким прищуром, будто бы пытался понять по её лицу, где она соврала. — Пусть будет третий вариант. Уверен, ты чертовски умная, но двенадцать? Ты что, гений? Ника рассмеялась. — Я сказала, что написала программу, но не говорила, что она была хорошей. Как бы её описать… Представь себе одноногую слепую лошадь, чья единственная функция — умирать по команде. Примерно такой она и была. Я соврала про музыку. По мне, может, и не скажешь, но я питаю слабость к симфоническим оркестрам. Очень помогает сосредоточиться. Так, теперь твоя очередь. — Хорошо. Я родился в Токио. Знаю три языка. Больше всего на свете ненавижу овсянку. — Дай-ка подумать… — Она состроила сосредоточенное лицо, а затем щёлкнула пальцами. — Вариант один! — Да, мама переехала в Америку ещё до моего рождения. Как ты поняла? — Слишком очевидно, чтобы быть правдой. К тому же, я ведь действительно очень умная. — И скромная, — усмехнулся он. — Моя непутёвая мамаша часто повторяла, что наглость — второе счастье. Пожалуй, её единственный дельный совет. Но мне вот что интересно: чем тебе овсянка-то не угодила? — Я бы посмотрел на тебя, если бы ты больше года ела её каждый… нет, КАЖДЫЙ чёртов день. Он брезгливо скривился, и это по-детски обиженное лицо невольно заставило Нику вновь улыбнуться. Простая игра оказалась на удивление отличной идеей, и они оба быстро втянулись. Ника узнала, что Майкл рос в приюте, а он — что она никогда не знала отца. Позже она гордо заявила о своей безграничной любви к мятному мороженому, а он никак не мог этого понять и всё твердил, что ни один человек в здравом уме не должен любить вкус холодной зубной пасты. Возможность рассказать о себе, не отвечая при этом на чужие вопросы, которые могут совсем не понравиться, стала в какой-то степени освобождающей и позволяла немного сблизиться, избегая лишнего напряжения. Каждый говорил лишь то, что считал нужным, никто ни на кого не давил, а незначительные забавные факты только скрашивали время. Так было проще им обоим. И когда настала пора уходить, Ника шла домой с лёгким сердцем. Зная, что вернётся, как только закончит работу, и продолжит узнавать своего соседа. Шаг за шагом. Бабочки в животе всегда оставались для неё всего лишь мифом, красивой фразой для романтичных девчонок, что зачитываются «Унесёнными ветром» и несдержанно льют слёзы за просмотром мелодрам, но сейчас она чувствовала себя вполне окрылённой. Ника не была уверена в том, выйдет ли из этого что-то, рассчитать шансы на успех тут просто невозможно, но, может, поэтому ей теперь было так волнительно? Глава 10. Красный флаг