— Так это то место, о котором ты рассказывала? — Да. Лучшие воспоминания за всё детство. Боб торчит здесь уже тысячу лет. Он разрешал мне оставаться тут, когда это было нужно, кормил и позволял школьнице подрабатывать. — Следи за языком, негодница! Я ещё не настолько стар, — не отвлекаясь от своих дел пробухтел мужчина. Ника же коротко рассмеялась и продолжила: — Жаль, что теперь это место так опустело. Здесь я всегда чувствовала себя в безопасности. Потому и привела тебя сюда. Рен понимающе кивнул, и остаток ужина прошёл в тишине. Когда оба закончили, Ника достала из кармана несколько смятых купюр, но Боб наотрез отказался брать у неё деньги. Тогда, поблагодарив его, Ника подхватила свою ношу и зашагала к выходу. Улучив момент, когда мужчина отвлёкся, она всё же бросила десятку в банку для чаевых. Рен поднялся и собрался пойти за ней, когда хозяин закусочной тихонько окликнул его: — Эй, парень! Ты береги её… — Обещаю. *** — Что в сумке? — поинтересовался он, когда они вновь оказались возле машины. Ника ухмыльнулась. — Расскажу, если скажешь, кому звонил. — Нам стоит сменить машину. Просил Марго подготовить всё. — Ясно. От ребяческой улыбки на её лице в одну секунду не осталось и следа. Она будто бы только сейчас вспомнила, в какой ситуации застряла. А ещё казалось, что Ника сильно хотела спросить о чём-то, но так и не решалась. Вместо этого она отвернулась и принялась запихивать сумку в багажник. — Ну, так что внутри? — Да так, всякие годные мелочи. — Она потянула за молнию, и взгляду предстала целая гора непонятных приблуд. С разными антеннами, разъёмами, всех форм и размеров. Как ни в чём не бывало Ника принялась перечислять: — Чистый ноут, «вайфай ананас», несколько флешек… Расслышав тихий смешок Рена, она запнулась и вопросительно глянула на него. — «Вайфай ананас»? Серьёзно? Ника фыркнула и сложила руки на груди. — Ты не поверишь, но не я придумывала название. Просто так совпало. — И что он делает? — Ну… если очень коротко, то он умеет прикидываться точкой доступа, которую ищет клиент, и используется для перехвата данных. Ещё на него можно установить всякие прочие полезные штуки, которые, например, будут глушить другие точки доступа, но сама железка слабоватая, её легко перегрузить, поэтому… — Всё, всё, я понял. Не продолжай, — поспешил он прервать её речь до того, как объяснение перерастёт в настоящую лекцию по информационной безопасности. — Если ты здесь закончила, то давай отправляться. — Нет. Заедем ещё в одно местечко. Здесь недалеко. Сидя в машине, Ника указывала ему дорогу и почему-то с каждой минутой становилась всё мрачнее. Оставалось лишь гадать, для чего ей нужно попасть в место, навещать которое она явно не горела желанием. Вопросов возникло ещё больше, когда они въехали на территорию трейлерного парка. — Что мы здесь делаем? — Слушай, уже поздно, нам нужна передышка. Тебе нужна… — Рен собрался было возразить, но она не позволила. — Нет, прошу, не спорь. Это не моя прихоть, а реальный факт. Для всех будет только лучше, если ты дашь себе время восстановиться хоть немного. Любой врач скажет, что тебе нужен покой, а это… не мотель, конечно, но в том и преимущество: здесь можно расслабиться, потому что искать тебя в этом богом забытом месте никому и в голову не придёт. Сюда сам чёрт не сунется, — с тяжёлым вздохом добавила она и вышла из машины, тем самым заканчивая разговор и не давая ему и шанса отказаться. Уверенной походкой Ника проследовала к одному из трейлеров и постучала в хлипкую дверь. Ответа не последовало. На дворе было уже темно, вокруг стояла мёртвая тишина, но в большинстве маленьких окошек ещё горел свет. Когда Рен подошёл, Ника быстро глянула вбок, пытаясь различить хоть какие-то признаки жизни за грязной занавеской, затем раздражённо топнула и вновь настойчиво постучала. Наконец внутри раздались глухие звуки шагов, а когда дверь распахнулась, незваных гостей первым делом весьма красноречиво встретило направленное на них дуло ружья. Рен утянул Нику назад. Моментально, как безусловный рефлекс. Однако, прятаться она была вовсе не намерена. Практически сразу Ника выглянула из-за его спины и угрюмо пробурчала: — Привет, мама. Ружьё опустилось, и взору предстала тощая, высушенная женщина с редкими длинными волосами цвета вековой пыли, покрывающей древние, давно забытые чемоданы на чердаке заброшенного дома, который наверняка ещё и заселён призраками. Кожа была такой же серой, а надетые не по возрасту короткие топ и юбка, напоминали о танцовщицах из придорожных кабаков. Женщина скривила тонкие губы, отчего стала ещё больше походить на страшную мумию, потому что её рот выглядел так, будто бы его попросту вырезали на лице. Ника попросила подождать её снаружи и решительно, даже несколько озлобленно ломанулась внутрь, попутно запихивая в трейлер не успевшую и слова вставить мать. Дверь хлопнула так, что затряслись тонкие стены, и до ушей начала доноситься невнятная ругань. Рен никогда не видел Нику такой, никогда не слышал, чтобы она верещала сиреной, чтобы всерьёз так зло срывалась на кого-то. Два женских голоса кричали наперебой, отчего невозможно было разобрать суть. Вскоре дверь снова распахнулась, и слова наконец зазвучали чётко и ясно: — Вот туда и вали! Тебе не привыкать! Пусть хоть раз от этого будет какая-то польза! Окружённая спиртовым шлейфом, мать Ники практически вывалилась наружу и, даже не взглянув на Рена, неровной походкой проплыла мимо, бормоча под нос сама себе, как жалеет о том, что не сделала аборт. Ника тяжело дышала. Её буквально трясло от злости, когда Рен вошёл, но она изо всех сил старалась сохранять спокойствие и невозмутимый вид. Внутри было настоящее минное поле из хлама, немытой посуды, разбросанной повсюду, сваленных на пол тряпок, пустых коробок, консервных банок и бутылок. Приходилось внимательно смотреть под ноги, проходя через эту полосу препятствий. Смахнув очередную кучу барахла, Ника уложила Рена на разложенный диван, а сама устало опустилась на самый край. — Знаю, тут дерьмово, но здесь мы можем взять паузу. Всего на пару ночей, ладно? Она не вернётся. Всё равно собиралась уйти в загул с очередным мужиком, как обычно. И ты прости за это... южное гостеприимство. Ника еле слышно вздохнула, спрятала лицо в ладонях и обессиленно съехала на пол. Было больно смотреть на неё в этот момент, и от того факта, что в том была его вина, легче не становилось. Рука сама потянулась, чтобы коснуться её плеча, притянуть ближе, чтобы обнять её и никогда не отпускать, но Рен не смог. Это было неправильно. Он был не вправе продолжать утягивать её за собой всё глубже на дно. — Хорошо. Остановимся здесь. Но потом тебе правда лучше остаться. Я разберусь со всем один. Её будто током ударило. — Нет! Я уже говорила, что не оставлю тебя! — Ника, перестань! Это же не шутки! Ты бессмертная? Тебе совсем не страшно? Она притихла ненадолго, словно впервые задумалась об этом, а после заговорила пугающе спокойно. — Конечно, я боюсь. Каждый раз, как я закрываю глаза, вижу только кровь и кучу мёртвых тел в моём доме, слышу выстрел, слышу звон в ушах… И тебя я тоже боялась. До чёртиков боялась, пока док тебя штопал, пока везла к себе. Боялась, когда ты выстрелил в того человека, когда я стояла на пути. Но когда ты спросил, верю ли я тебе, я не лгала. Ты единственный, кому я могу верить. Насколько бы сильно ему ни хотелось принять её слова, в этом, казалось, не было ни малейшего смысла. — Но почему? Она резко выпрямилась, повернулась, подняла на него полные слёз глаза и вдруг закричала. Громко и отчаянно, будто бы лишь так могла донести до него то, что хотела сказать. — Потому что ты всё, что у меня есть! Глава 16. Можешь бежать Пар клубился, поднимаясь от пола до самого потолка. Шум льющейся воды заполнял маленькую ванную дешёвого мотеля, где они остановились по дороге в Иллинойс. Тело устало гудело под горячими каплями после очередной десятичасовой поездки в машине. До этого Рен послушно пролежал два дня в том убогом трейлере, больше не пытаясь спорить и позволяя Нике заботиться о себе. Она приносила еду из закусочной Боба, меняла повязку и внимательно следила за тем, чтобы он не забывал выпить таблетки. Он вёл себя, как примерный пациент, и она была благодарна ему за это. Видимо, ей удалось убедить его в том, что то место, несмотря на весьма сомнительные условия и неприглядный вид, было безопасным, потому что в какой-то момент Рен заснул, и Ника, кажется, впервые видела, чтобы он спал так долго. Сама же она с этим не справлялась. Дремала только час-другой, а в остальном лишь могла лежать с закрытыми глазами и стараться ни о чём не думать, но выходило с трудом. Действительно, кому нужен сон, если кошмары отлично преследуют тебя наяву? Впрочем, ей было не привыкать. Если заехать домой было её спонтанной идеей, то эта остановка уже оказалась запланированной. На парковке мотеля их ждала обещанная новая машина: неприметный «Вольво» цвета мокрого асфальта, куда Рен перетащил все немногочисленные вещи. Чем дальше дорога уводила на север, тем непривычно холоднее становилось. Редкие, но крупные хлопья снега медленно падали на землю, пока Ника, обняв себя за плечи, бежала к номеру, мысленно сокрушаясь о том, что совсем не готовилась к подобному. Потому горячий душ стал для неё настоящим блаженством. Струящаяся по телу вода окрасилась в красный, пачкала красными брызгами светлый кафель на стенах и красной лужей собиралась у слива. Неприятная картина невольно напоминала о событиях, которые и без того невозможно забыть, однако едкий, разъедающий нос аммиачный запах средства для осветления волос, коробку которого Ника захватила на первой же заправке по пути, прекрасно отвлекал внимание. Даже голова чуть закружилась. К слову, сработало оно неважно. Закончив вытираться, Ника уставилась на своё отражение в маленьком мутном зеркале. Ставший почти родным огненный цвет оказался весьма капризным и крайне въедливым. Волосы, несмотря на все усилия, по-прежнему отливали рыжиной и теперь приобрели оттенок розового золота, зато некогда белое махровое полотенце покрасилось в цвет ржавчины просто замечательно. На часах было уже около трёх ночи, но в комнате горел свет, когда Ника вышла из ванной. Рен, сгорбившись, сидел на краю постели и изучал содержимое сумки, которая уже находилась в багажнике машины, когда они приехали — по-видимому, подарок от Марго. Услышав звук приближающихся шагов, он поспешил пихнуть сумку под кровать и выпрямился. — Давно ты встала? — Я не ложилась. Ника устало опустилась на кровать. Старые пружины, повидавшие на своём веку бог знает сколько людей, душераздирающе скрипнули. Спешно забравшись под одеяло, она стала лениво разглядывать геометрический узор на выцветших обоях, крупный, слишком явно бросающийся в глаза, совсем не настраивающий на спокойный сон. Вся эта комната будто застыла во времени где-то в семидесятых. Вместе с таким же узорчатым ковром, лампами, похожими на летающие тарелки и «пузатым» телевизором… Стало даже любопытно, было ли мотелю в действительности столько лет или подобные дизайнерские решения подчинялись каким-то негласным правилам в подобных местах? Пружины вновь издали свой жалобный стон. Шурша грубой тканью одеяла, Рен молча лёг рядом. Сколько слов они вообще сказали друг другу за последние два дня? Если бы помнила, Ника наверняка смогла бы сосчитать их по пальцам. Всё это напоминало своеобразный «ледниковый период», как после ссоры, вот только никакой ссоры не было. И тем не менее, как бы сильно она ни желала, чтобы всё было, как раньше, между ними всё равно витало какое-то неосязаемое напряжение.