«Я и животные явно несовместимы!» – отметил про себя Элиот. Он вошел в кабинет и с благоговением стал разглядывать личные вещи великого писателя: старую печатную машинку, которая была вместе с ним в Испании во время гражданской войны, керамическую фигуру, подаренную Пикассо, коллекцию перьевых ручек, страшную африканскую маску, десятки вырезок из газет и фотографии… В комнате царила волшебная атмосфера. Надо сказать, что между рыбалками и попойками папаша Хемингуэй умудрился написать в Ки-Уэсте пару шедевров: «Прощай, оружие» и «Снега Килиманджаро». «Не так уж плохо», – решил Элиот, когда свет опять включился. Он задул керосиновую лампу и подошел к старому граммофону. С осторожностью поставил первую попавшуюся пластинку, и через несколько секунд в комнате раздались звуки скрипки и гитары: это были Джанго Рейнхардт и Стефан Граппелли – лучшие джазисты тридцатых годов. Внезапно пластинка остановилась, свет замигал, и комната погрузилась в темноту. «Везет же мне, – подумал Элиот. – Зачем, спрашивается, я потушил лампу?» Пытаясь найти ее, чтобы снова зажечь, он вспомнил, что оставил зажигалку в спальне. В кабинете царила темнота, можно было различить только струи дождя, хлещущие по оконному стеклу. Молодой доктор постоял немного, надеясь, что с минуты на минуту включится свет. И тут он почувствовал чье-то дыхание и услышал лязг металла. – Кто здесь? – спросил Элиот дрожащим голосом. Вместо ответа в нескольких метрах перед ним вспыхнула зажигалка. Он узнал глаза своего двойника, блестевшие в темноте. – Ждешь объяснений, парень? Ладно, ты их получишь… * * * Старый доктор зажег фитиль керосиновой лампы и, усевшись в кожаное гаванское кресло, повернулся к Элиоту. – Скажите, что случится с Иленой! – воскликнул тот с горячностью. – Сядь и перестань вопить. Снедаемый нетерпением, Элиот неохотно сел напротив. Его собеседник порылся во внутреннем кармане пиджака и достал фотографию. – Ее зовут Энджи, – объяснил он, протягивая Элиоту фотографию. – Ей двадцать лет. Она мне дороже всех на свете. Элиот внимательно рассмотрел снимок. – А ее мать… – Нет, ее мать не Илена, – отрезал собеседник, предвидя вопрос. – Почему? – Когда моя дочь родилась, Илены уже десять лет не было в живых. Элиот, выслушав, остался спокоен. – Почему я должен вам верить? – Потому что у меня нет причин тебя обманывать. Тогда молодой врач задал вопрос, который мучил его со вчерашнего дня: – Предположим, это правда, но почему вы говорите, что это я убил ее? Собеседник ответил не сразу, как будто хотел взвесить каждое слово: – Ты убил ее, потому что мало любил. – Я уже достаточно наслушался твоего бреда! – вскипел Элиот. – Ты любишь Илену так, как будто впереди у вас целая жизнь… А любить надо иначе. Элиот решил, что подумает об этом позже. Сейчас ему было необходимо узнать как можно больше, а не рассуждать о природе любви. Поэтому он перевел разговор на то, что не давало ему покоя: – Как именно умерла Илена? – Несчастный случай. – Несчастный случай? Какой? Когда? – Ну вот еще. Даже не думай, что я тебе расскажу. – А почему нет? – Потому что я не хочу, чтобы ты ее спас. Несколько секунд Элиот неподвижно смотрел на завесу дождя за окном. Он чувствовал, что смысл разговора ускользает от него. – Как же так? Или сейчас, или никогда… Вы нашли способ вернуться в прошлое и позволите умереть женщине, которую любите? – Ты думаешь, мне это легко? – рассердился двойник и стукнул кулаком по столу. – Я все тридцать лет только об этом и думаю: если бы я только мог вернуться в прошлое, если бы только мог ее спасти, если бы только!.. – Так хватит думать. Сделай это! – Нет! – Почему? – Потому что, если мы спасем Илену, ты проживешь всю жизнь с ней. – И что? – И тогда у тебя не родится Энджи… Элиот пожал плечами в недоумении: – И в чем проблема? У меня будут другие дети… – Другие? Мне плевать на других твоих детей! Я не хочу потерять дочь! Мне не нужно будущее, в котором не будет Энджи! – А я не позволю умереть Илене! – твердо ответил Элиот. В гневе оба вскочили. Теперь их разделяло всего несколько сантиметров. Стоя лицом к лицу, мужчины были готовы идти до последнего – до шантажа. – Думаешь, все рычаги у тебя, потому что ты моложе? Но без меня ты никогда не узнаешь, как спасти Илену. – В любом случае, если Илена умрет, не надейтесь, что я буду родителем вашей Энджи! – Когда станешь отцом, поймешь меня, Элиот. Нельзя отказаться от своего ребенка, даже ради спасения любимой женщины… Они долго стояли, сверля друг друга взглядами, и ни один не уступал. Близость, которая установилась между ними при последней встрече, сменилась открытой враждой. Каждый был готов идти до конца: один – чтобы спасти любимую, другой – чтобы не потерять дочь. И когда спор зашел в тупик, старший вдруг увидел выход. – На что ты готов пойти, чтобы спасти Илену? – На что угодно, – решительно ответил Элиот. – От чего готов отказаться? – От всего. – Тогда, возможно, я знаю решение… * * *