– Сегодня дежурный хирург Митчелл. Я не могу делать незапланированную операцию – меня уволят. – Риск есть, – согласился Элиот. – Но вы мне все-таки поможете… – Я вам ничего не должна, – возразила она. – Мне – нет, зато Саре Ливз… Он не стал заканчивать фразу. Саманта взглянула на него с испугом. Сара Ливз – проститутка, которую два года назад избитую, с несколькими ножевыми ранениями привезли в больницу. Ее тут же прооперировали, но она умерла. – Вы тогда только начали работать в больнице и в тот день дежурили, – вспоминал Элиот. – Вы хороший анестезиолог, один из лучших, но тогда совершили серьезную ошибку… Саманта закрыла глаза, и воспоминания нахлынули на нее: два лекарства, которые она случайно перепутала, оплошность из-за недостатка опыта… и бедная женщина, которая так и не очнулась от наркоза. – Вы сумели скрыть свою ошибку, – продолжал Элиот, – да и смерть проститутки никого особенно не интересовала. Саманта молчала. Она ошиблась, потому что думала совершенно о другом – о родне, оставшейся в Нью-Йорке: об отце, который унижал ее грязными словами, о матери, все время повторявшей: «Какой позор!», о братьях, которые гнали ее из города. Она открыла глаза и с ужасом посмотрела на Элиота: – Откуда вы все знаете? – Вы сами мне рассказали. Саманта растерянно тряхнула головой. Она никому этого не рассказывала, даже на исповеди. Но с тех пор она неустанно молилась, пытаясь искупить свой грех. Больше всего на свете она мечтала вернуться в прошлое и вычеркнуть этот проклятый день из истории. Сколько раз она просила небо об искуплении! – Спасти жизнь одному, чтобы искупить смерть другого, – сказал Элиот, догадавшись о ходе ее мыслей. Помолчав, Саманта застегнула халат и решилась: – Я иду в операционную. Элиот последовал за ней, но вдруг почувствовал дрожь в руках. Уже! Он бросился в туалет, в котором, к счастью, посреди ночи никого не было. Наклонившись над раковиной, он умылся холодной водой. Сейчас он исчезнет, и тогда это конец… В отличие от Саманты, он не верил в Бога, но все-таки обратился к нему с мольбой: «Позволь остаться еще ненадолго! Позволь мне сделать эту операцию!» Но Бог, в которого он не верил, не внял его мольбам, и Элиот исчез в лабиринтах времени. * * * Он проснулся в 2006 году в своем кабинете, совершенно разбитый, и с ужасом посмотрел на часы: 02.23. Он еще успеет, если немедленно отправится в прошлое. Он поспешно проглотил очередную таблетку, но ничего не произошло – таблетка действовала только во время сна. Но Элиот был слишком возбужден, чтобы сразу заснуть. Тогда он спустился в больничную аптеку и купил пузырек снотворного, которое обычно дают пациентам перед анестезией. Он почти бегом вернулся в кабинет и, достав из медицинской сумки шприц, ввел в вену необходимое количество препарата. Эффект не заставил себя ждать – Элиот отправился в страну сновидений. В ту же самую минуту в 1976 году тридцатилетний Элиот заканчивал подготовку к операции. Он побрил Илене голову и отключил аппарат искусственного дыхания. Чтобы она могла дышать во время транспортировки, он надел на нее кислородную маску и с осторожностью отвез в операционную. Там уже ждали Саманта Райан и медсестра, но двойника с ними не было. Кто-то постучал в стеклянную дверь. Старый врач знаками звал Элиота пройти дезинфекцию. Элиот молча вышел. Оставшись вдвоем, хирурги закатали рукава и, тщательно протерев руки антисептиком, надели халаты, маски, резиновые перчатки и медицинские шапочки. * * * Затем оба вернулись в операционную. Элиот позволил двойнику руководить операцией. Старый врач уверенно и спокойно переложил Илену на операционный стол, поддерживая ей голову и тщательно следя, чтобы ее шея была зафиксирована. Он знал о травмах позвоночника и не хотел их усугублять. Наконец операция началась. Старый хирург чувствовал особое волнение: два месяца назад он закончил медицинскую практику и не думал, что снова возьмется за скальпель. Его жесты были точны, руки не дрожали – с годами он научился справляться с эмоциями. Он точно знал, что надо делать, и тут… – Кто разрешил вам оперировать?! – В дверях появился Митчелл. Побелев от гнева, он обвел взглядом Саманту, Элиота и его двойника. – А это кто? – спросил он и указывал подбородком на старого Купера. Тот в ответ лишь спокойно заметил: – Вы не прошли дезинфекцию, доктор Митчелл, и не заметили у пациентки гематому. Раздраженный врач надел хирургическую маску и пообещал: – Это вам с рук не сойдет! – Будьте добры, пройдите дезинфекцию, – повторил Элиот, заставив взбешенного Митчелла выйти. Операция продолжалась в неожиданно спокойной атмосфере. Снаружи громыхал гром, и в окна стучал дождь. Тридцатилетний Элиот смотрел на своего двойника со смесью восхищения и недоверия. Старший Элиот сосредоточился. Он не был уверен в хорошем исходе операции: глубокая и большая гематома почти не оставляла Илене шансов. Он также знал, что даже если она выйдет из комы, то последствия будут очень серьезными. Сколько у нее шансов выжить? С медицинской точки – не больше пяти. И не больше одного, что не будет осложнений. Но за все время врачебной практики Элиот понял: цифрам не всегда надо доверять. Он видел пациентов, которым врачи давали не больше трех месяцев, а они прожили десять лет. И наоборот: простые, рутинные операции иногда заканчивались смертью больного. Вот о чем он думал, когда в лицо ему вдруг брызнула струя крови. Этого он и боялся: гематома сдавила венозный синус. Кровотечение было сильным, но он предупредил Элиота и Саманту, и они осторожно удалили кровь. Выполняя необходимые манипуляции, он старался ничего не чувствовать и даже не думать о том, что на операционном столе лежит Илена. Он знал, что иначе руки задрожат, а зрение ухудшится. Операция продолжалась в полной тишине, когда снова появился Митчелл, на этот раз в сопровождении начальника охраны. Они объявили о нарушении правил, однако не стали прерывать операцию, которая подходила к концу. И когда дали о себе знать первые судороги, старший Элиот повернулся к младшему и сказал: – Теперь твоя очередь. Он снял халат и шапочку, стянул окровавленные перчатки и посмотрел на свои руки: они не дрожали и не подвели его. – Спасибо, – прошептал он, не зная, кому адресует благодарность. Это была его последняя – самая важная в жизни – операция. Исчезая на глазах изумленных коллег, он сказал себе, что выполнил задачу. И теперь можно умирать. 20 Последняя встреча Когда нам двадцать лет, мы кружимся в самом центре жизни. В тридцать – блуждаем по кругу, очерченному жизнью. В пятьдесят – бредем по самому краю, стараясь не смотреть ни внутрь, ни наружу. А потом – и это привилегия детей и стариков – становимся невидимыми. Кристиан Бобен Сан-Франциско 2006 год Элиоту 60 лет Элиот открыл глаза и увидел, что лежит на холодном кафельном полу в своем кабинете. Он с трудом поднялся и поднес руку к носу, из которого фонтаном брызгала кровь. В очередной раз его сосуды не перенесли путешествия во времени, и ему понадобилось немало ватных тампонов, чтобы унять кровотечение. День только начинался, но Элиот уже мучился вопросом: «Удалось ли спасти Илену?» Он сел за компьютер и начал просматривать телефонный справочник 1976 года. Вчера поиск имени «Илена Круз» не дал никаких результатов. Теперь Элиот расширил географию, указав в строке поиска Калифорнию. На этот раз компьютер выдал адрес в Уэвервилле – маленьком городке на севере штата. Что это – ложный след или правда? Был только один способ это проверить. Он спустился в холл, выпил кофе и пошел на стоянку. Если ехать без остановок, через шесть часов он будет в Уэвервилле. «Жук» был уже старым, как, впрочем, и его хозяин, но Элиот надеялся, что автомобиль еще сколько-нибудь продержится…