– Давай, брат, – поднял свою тару и отсалютовал, устало глядя в моё равнодушное лицо. – Все нормальные бабы – суки. За них! Никита выпил, морщась от горечи, и потянулся к нарезке. А я как гребаный наркоман под дозой залип, вникая в его фразу. Хрень полная, но сейчас мне казалось, что она не лишена смысла. Ника казалась мне нормальной? Да. А оказалась сукой? Да. В грудине кольнуло, и я влил в себя очередную стопку. Горло уже не протестовало, да и вкуса водки не чувствовал, поэтому закусывать не стал. Да мне и не дали бы, потому что на плечи опустились чьи-то руки, и я ощутил, как в нос ударил резкий запах чего-то сладкого. Стриптизерша скользнула руками по моим плечам, ниже, и склонилась к уху. – Скучаешь? И, не дожидаясь ответа, обошла кресло и встала передо мной, медленно извиваясь под музыку. Кожа, смазанная блестками, бликовала, стройное тело плавно двигалось, а я продолжал равнодушно взирать в лицо рыжей снизу вверх. Сбоку донесся мужской голос, и я заметил подошедшего к брату охранника, который что-то сообщал ему с серьезным видом. Моего подбородка коснулись пальцы с длинными когтями, и Лида, кажется, так ее звали, заставила на нее смотреть, повернув мою голову прямо. – Я это исправлю… – чтобы это произнести, она наклонилась, не заморачиваясь, что голая грудь оказалась у моего лица. На это и был расчет, но мне почему-то захотелось отпрянуть. Потому что слишком хорошо помнил другую офигительно сочную грудь, которую успел изучить в первую нашу ночь с Никой. Сука. Член некстати отозвался, когда Лида развернулась ко мне спиной и медленно скатилась между ног к полу. Ощутила бугор и чуть приподняла бедра, будто насаживаясь на него. Ты не кончил, Стас… Обеспокоенный голос взорвал мозг, и я стиснул подлокотники до побелевших костяшек, подавляя внезапный порыв сбросить с себя голое тело танцовщицы. Сука, как изгнать ее из башки? Лида продолжала медленно извиваться, терлась о мое напряженное тело, а я пытался усмирить бурю внутри. И даже две литрухи водки не помогли унять эту тупую ноющую боль в районе сердца. – Хочешь, помогу забыть о ней? – машинально поднял глаза, ловя лукавый взгляд Лиды. Она не была в курсе ситуации, произнося явно шаблонные фразы, но, сама того не ведая, попала точно в цель. – Не сможешь. Прозвучало как вызов, и стрипушка оседлала мои колени, приняв равнодушие за неуверенность. – Дай попробовать, – качнула бедрами, дерзко глядя в глаза, и я ощутил касание к пряжке ремня. Да, Никита, да… Усилием воли заставил себя не протестовать, откинулся на спинку кресла, разваливаясь удобнее. Рыжие пряди скользили по плечам и голой груди стрипушки, скрывая соски. Лида уверенным движением расстегнула ширинку и я приподнял бедра, позволяя ей приспустить мои джинсы. Да, Никита, да… Злость от воспоминаний текла по венам, и я не сразу сообразил, что Лида уже подцепила резинку моих боксеров и начала оттягивать, нетерпеливо облизывая губы. Вспомнил о Никиче и перевел взгляд в его сторону, но кресло опустело – видимо, он еще тогда скрылся вместе с охранником. Значит, мы тут вдвоем. – Час пятёрка, с окончанием внутрь двойная оплата. Минет как особому гостю бесплатно… – она горящим взглядом сканировала мой стояк, а я с трудом соображал, о чем она, потому что в мозгу, как красная тряпка для быка, звучала фраза: Ты напомнил мне одного человека. При свете, в баре, сходство не так заметно, но потом, в темноте, я поразилась, как ты на него похож. Сука, она еще в первую встречу говорила об этом, а я как последний баран не додумался сразу. Ты явно не влюблялся ни разу. До такой степени, чтобы себя не узнавать. С ума сходить от желания хотя бы постоять рядом с этим человеком, чтобы заметил. Твою мать, Ника, заткнись! – Больно! – удивленный вскрик заставил очнуться, и я непонимающе моргнул, заметив, что безотчетно намотал на кулак рыжие пряди стрипушки и отвел от стояка ее голову, так и не позволив приступить. – Уходи, – разжал руку, и Лида как ошпаренная подскочила и скрылась за дверью служебного помещения, а я устало вздохнул, проведя языком по разбитой губе, и прикрыл глаза. Поднялся, приводя одежду в порядок, и, подцепив сотовый, зашагал прочь из випки. Это никогда не прекратится. Значит, надо учиться с этим жить. Глава 11 Никогда не думал, что в отпуске дни могут тянуться так медленно. Ощущение, что в них не двадцать четыре часа, а все сорок восемь. Каждый день похож на предыдущий, и каждый день проходит как день сурка. Открыл глаза, глядя в белоснежный потолок, и вздохнул. Я не возьму её с собой. Сел на постели и, проведя по лицу рукой, стряхнул остатки сна. Всю неделю я просыпаюсь с этой мыслью. Каждый вечер борюсь с собой, чтобы не тянуться к телефону и не перечитывать ее короткие смс. И чтобы не дай Бог не звонить ей. Жесть как непросто. Встал и, подцепив со стула полотенце, прошел в душ. Надо скататься в Васильевку, но совершенно не хочется показываться родителям Никиты в таком виде. Они сразу поймут, что что-то не так, и начнут копать. И докопаются. И если на брата я еще мог огрызнуться, и он отставал, то на тётю Валю я не могу кричать. Она заменила мне мать. Ей хочется довериться, и как в детстве рассказать о том, что мучает. Поэтому категорически нельзя домой. В ту ночь я вернулся домой на такси. Вошел в квартиру и упал на диван, даже не потрудившись его разобрать. И снова как наваждение мне снилась она. И не хотелось просыпаться, но я понимал, что видение, где Ника смеется и бежит по лугу мне навстречу и бросается на шею – всего лишь сон. Но я все равно утопал в нем, запоминая каждую его деталь. Тонкий сарафан, мягко обтягивающий её тело. Шелк распущенных волос, в которых запутались ромашки. И лицо. Счастливое, без грамма косметики лицо. Она заглядывает мне в глаза и смеется, позволяя сцеловывать её улыбку. И в этот момент даже сквозь сон я ощущаю, как пустота внутри сменяется светом. Но с наступлением утра все проходит. И реальность бетонной плитой наваливается сверху, напоминая, что снам не место в реальной жизни. Звонок сотового застает меня бреющегося в душе. Станок замирает в сантиметре от лица, и я тянусь к мобиле, соображая, кто может звонить в такую рань. – Станислав? – грубый мужской голос звучит официально, и я невольно ощущаю, как тело напрягается по стойке смирно. На мое короткое «да» собеседник так же официально отвечает: – Полковник Денисов. – Здравия желаю… – Дело срочное. Рапорт о твоем вызове с отпуска отправлен на подпись начальнику управления. В понедельник нужно явиться по месту несения службы в деревню Кропани. Подойдешь к начальнику заставы, он определит, куда тебя разместить. – Есть, – внутри все переворачивается от мысли, что надо возвращаться на службу. Сука. Вызвали из отпуска. – Через неделю, как разместишься, жду тебя в управлении с полным отчетом по разведанной обстановке. Там же обговорим план дальнейших действий. – Понял, товарищ полковник. Разрешите выполнять? – Будь на связи по этому номеру. Я позвоню. И собеседник отключился, а я, вздыхая, отложил телефон и продолжил методично скользить лезвием станка по подбородку теперь уже слегка подрагивающей рукой. Начинается веселье, мать вашу. Собрал вещи довольно быстро. Прощаться с братом времени почти нет, да и в Васильевку не съездить, поэтому решил просто отзвониться родственникам и предупредить, что уезжаю. Мог погулять еще день и на поезде добраться до места, но хотел угнать свою тачку туда, поэтому нужно двигать раньше. Завтра утром выезд, и пока складывал все в сумку, мысли роились вокруг предложения брата. Увезти Нику, чтобы Никита с Мариной могли спокойно пожениться. У них, кажется, все начало налаживаться, и любые вмешательства сестры могли снова послать в тартарары хрупкий мир. Никита жестко парился по этому поводу, и каждый раз при встрече так или иначе намекал, что от меня зависит их спокойное будущее. Тем более Марина беременна. Н-да. Они говорили о Нике, как о враге народа, а я поражался: о той ли девушке разговор? В голове не укладывалось, что эта хрупкая малышка, плачущая у меня на руках, и есть та злобная мегера, столько раз выносившая мозг брату и его девушке. Лгала, что беременна от Никиты, лгала, что спала с ним несколько раз. Содрогнулся от мысли, что эти слова могли оказаться правдой. Но в голове тут же стоп-сигналом загорелась мысль: она не занимается сексом без презерватива. Категорически. Даже в душе, когда мы принимали его вместе в ту нашу первую ночь, она не позволила мне приблизиться, пока не натянул защиту. Принципиально. Значит, залететь от него не могла. А в том, что у них было лишь раз, я не сомневался. Никита не стал бы мне лгать. Он-то не знал… Тугой ком внутри снова заныл, стоило лишь подумать, что они спали. Отогнал мысли и вздохнул, продолжая складывать вещи. Ника та еще сука. Я, видимо, просто разучился разбираться в людях… Надо съездить в магазин и запастись всякими мелочами, потому что на заставе не факт, что будут нормальные магазины. Там, кажется, даже связь не ловит, поэтому о магазинах и речи нет.