– Это дорого, наверное? – Там со скидкой дешевле чем обычный детсад получается. Не морочь голову. Иди работай. Надо же еще жалом вертит. Иди, Романова, утомила ты меня. Прямо вот не свалишь за пять секунд, точно на хер выгоню без выходного пособия. Завтра приступаешь к новой должности. Вот адрес детского учреждения, – бросил на стол визитку Абрамыч. Я подхватила картонный прямоугольничек дрожащими пальцами и уставилась на этого афериста. – Чего опять? – Один вопрос. Это Демьянов так меня через вас решил купить? – Кто? – Ну этот мерзавец богатый, жена которого тут скандал устроила из-за выходки Пети? – хриплю я. – Слушай, Романова, тебе может полежать, кофейку выпить? Ты меня пугаешь. Я сомневаться начинаю, того ли я человека решил технологом сделать. Гляди, потравишь мне клиентов с таким фантазиями. Ау, нет таких дураков. Не того ты коленкору, Лилия. Карина Владимировна царь-птица, а ты… – Точно не он? – Если это Демьянов, тогда он мощно переплатил. Мощно. Я вываливаюсь из кабинета начальника, прижав к груди визитку. Выгляжу я, наверное, как сумасшедшая. Волосы всклокочены, глаза, как у собаки из «Огнива», передник перекошен. Сонька, кажется, меня поджидала тут с самого начала нашего с Абрамычем рандеву. – Ну, чего? Уволил? Лилька… Слушай, я сейчас пойду, и… – Ты говорила ему, что Петенька болен? – с замиранием сердца, спрашиваю подругу. – Ну, да. А что? Не надо было? Я как лучше хотела. Думала побоится он мать одиночку у которой ребенок инвалид… Прости. Думала побоится тебя увольнять. Что, не побоялся, да? Вот хмырь, а я с ним… Сонька замолкает на полуслове, а мне смешно. Только глухой в нашем ресторане не знает, как она получила свою должность. – Он меня повысил. Технологом сделал. Говорит гранд выиграли… – А, так вот почему у нас новые шкафчики в раздевалке. И девочки из бухгалтерии сказали, что он рестик собрался ремонтировать и усовершенствовать. А еще, униформы новые и прочие блага… У меня отлегает от сердца. Я слушаю трескотню подруги краем уха. Может и вправду все будет хорошо. Отлично будет. Без этого напыщенного, наглого, проклятого Флибустьера. И Петьку я ему не отдам никогда. Да он сам от него отказался, от такого счастья. И мама моя может, была бы жива. Подонок, мерзавец. Ненавижу. И не могу о нем не думать, как ни заставляю себя выкинуть из головы. – Эй, Лиль, там надо гостей обслужить. Сможешь сегодня, или…? – выдергивает меня из опасных мыслей Соня, за что ей большое спасибо. – Да, конечно, – киваю растерянно. – Только. Можно я сегодня уйду пораньше? Надо с садиком договориться. Прикроешь? – Естественно. Могла бы и не спрашивать. Я торопливо выхожу в зал. Столик занят всего один, и я прирастаю к полу не в силах двинуться с места. Может отказаться обслуживать этого клиента? Глава 20 Петр Демьянов Никогда не обещай того, чего не сможешь выполнить. Самая большая ошибка человека – вера в то, что он венец творения. Как там пелось в «Арии Германа»? «Пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу»? А я то «удачник». Я достиг уже того волшебного моджо, в котором можно жить беззаботно и радостно. Без волооких баб с глазами дикой серны и мелких пацанов с сахарной зависимостью. У меня совпали все четыре компонента этого проклятого магического заклинания успешности. А все равно матрица где-то сбойнула именно в тот момент, когда эта дура не уследила за своим конопатым мальчишкой. И почему именно мне он бросился под колеса? Чертова карма решила, что слишком хорошо я живу, видимо. – Прибыли Петр Дмитрич, – я когда-нибудь придушу этого жизнерадостного идиота. И мне за это ничего не будет, потому состояние аффекта штука страшная. – Что, тяжелая ночка была? Судя по вашим, хммм… ботинкам. – Ночка была огонь. Утро херовое, – выдохнул я, чувствуя как в мой несчастный мозг запускает свои скользкие щупальца чертова мигрень. – Это, жена ваша… – Слышь, Владик. Давай потом, а? Зацени мое терпение. Я до сих пор тебя не уволил. Не испытывай судьбу. – Но… Вы же говорили. Что в случае форс-мажора. – Владик, цунами не смыло континент, ураган не унес мой особняк в волшебную страну, Гингема… – Вот, я о Гингеме и хотел… Я дослушивать бред несчастного Митрофанушки не стал, выпал из мерзкого лимузина и побрел домой. Говнодавы, которые черт знает, где достала поганка секретутка, превратили мои ноги в негнущиеся копыта. Поэтому хромал я как неподкованный мерин. – А госпожи Карины дома нет, – отрапортовала появившаяся, словно гриб из-под земли, экономка. – Слушай. Перестань ее так называть. А то у меня постоянно стойкое ощущение, что я не домой прихожу. А в притон в котором практикуют БДСМ извращения. – Простите. А как тогда? – Да хоть как. Хоть масса Карина. Хоть Карина сан. Не принципиально. – Масса Карина сказала, что дома ужинать не будет, – послушно, как робот, пробубнила прислуга. – И где же будет ужинать, моя благоверная? – твою мать, ну конечно не будет она дома трапезничать. Тут теперь не наливают. Сухой закон. – В ресторане. Сказала, дословно, что там подают самых вкусных синих курочек-дурочек, от которых в восторге вы. А еще сказала вам передать, что вы… – В какой ресторан поехала эта… – у меня аж дыханье сперло от догадки. Черт, ревнивая сука решила устроить демарш против драконовских порядков установленных мной дома, и унизить того, кто по ее мнению виноват в ее бедах. И нет, это даже не ревность. Ревнуют тех – кого любят. Моей жене не доступны эти опции. Каринка просто решила показать гонор. Уничтожить проблему и потоптаться на пепелище. Твою мать. Забыв о боли в ногах я развернулся и поковылял обратно к выходу. – Так это… – К Гингеме меня вези, – простонал я. Надо было все таки переобуться. – Тьфу ты, прости господи. Туда, куда ты жену мою отвез. Туда вези. – Так, это. Она в той ресторации, куда вы мне запретили вас возить, – напрягся Владик. Или Вадик. По фигу. – Сказали, что даже если мне вас придется вырубить и связать ни в коем случае, как бы вы ни приказывали. – А если я тебе скажу броситься под лимузин? Ты бросишься? – приподнял я бровь. А дурак то еще и чрезмерно ответственный. Это даже страшнее кипучего идиота. – Вези в ресторан меня, мать твою, – прорычал я, глядя на зависшего Владика. Но по крайней мере он не доставал меня своими тупыми разговорами, пока вез. Очень медленно вез, как мне казалось. Ресторан стоял на месте, что уже хорошо. Не придется возводить висячих садов на обломках и пепелище. Я вломился в заведение и сразу увидел Карку, сидящую по королевски в центре зала. Только лоску в ней, как мне показалось на первый взгляд, было маловато. – Явился? – пьяно ухмыльнулась жена, показав белоснежные виниры. – Прискакал свою зазнобу защищать? Так напрасно. Нет ее… – В смысле? Карина. Что ты сделала с Лилией? Девчонка вообще не при чем. Ты заходишь слишком далеко, – прохрипел я, силясь понять, что странного сейчас во внешности всегда безупречной Карки. Сегодня она выглядела непрезентабельно. – С Лилией? Прелестно. Поэтому твоя потаскушка крылья расправила? Вы теперь с ней шерочка с машерочкой? Биба и Боба. Ты ведь понимаешь, что я так этого не оставлю? – Чего этого? – поморщился я. – Я ведь тебя предупреждал, что твой пьяный бред закончится первым же твоим косяком. Не вынуждай меня тебя принудительно лечить от алкоголизма. Ты ведь знаешь… Что ты ей наговорила? – Кому? Шалаве твоей? Тебя только это интересует сейчас? Ну а что, прекрасный план. Ага, меня в дурку, а в мой дом красотку Лилию? Чудно. Знаешь, Демьянов, раньше ты мне принцем казался, теперь вижу, ошибалась. Ты конь. При чем отнюдь не белый. Это, между прочим, сука твоя вылила на меня бутылку шампанского. Королева, мля, помоечная. Гордая подзаборная челядь. Мне вот интересно, чем она тебя так околдовала? Неужели у нее что-то там поперек, не как у всех? Тогда ей надо в цирке уродов выступать. Там ей самое место. – Ты приехала сюда зачем? – спокойно спросил я, хотя от слов жены меня уже начало потряхивать, а может сахар снова свалился к критической отметке. Ярость просто вихрилась сейчас в душе. Я налил в кристально чистый стакан вино из ополовиненной бутылки. Выпил его залпом, борясь с желанием схватить жену за шкирку и хорошенько встряхнуть. – Неужели, чтобы девчонку вывалять в грязи, которая работает, чтобы прокормить ребенка? Браво, дорогая. Великосветская дама опустилась до того, чтобы самолично приехать и вывалять в помоях девчонку официантку. Это говорит, конечно же, о твоей прекрасной родословной и высокой врожденной интеллигентности. Кстати, напомни мне, детка, давно ли ты у нас инженю пи-пи. Из какой клоаки я тебя вытащил? Ты же у нас вроде танцовщицей экзотических танцев была, пока не стала моей женой? Так вот, – я с грохотом отшвырнул от себя стакан, – первое предупреждение. Я терпеть не могу, когда меня не слушаются. И ты это знаешь. Еще одно и вернешься к пилону. Будешь снова жопой крутить на потеху пьяным мужикам, королева, мля… – Давай, вали. Унижайся перед подавалкой. Это твой уровень, Демьянов. И что у тебя на ногах? – Ботинки… – Слава богу хоть не чешки. Все с ума посходили. Мне сегодня уже Молоха жена звонила, Бойцова Танька, и еще пятеро… У всех мужья рехнулись. Понацепляли чешки на копыта… Эй, Демьянов, ты куда? Я не договорила… – А я не дослушал. В машину, быстро. Пошла… Владик тебя отвезет домой. – А ты? К этой поползешь? Я резко встал и не ответив, похромал в сторону входа в служебное помещение ресторана, клокоча от ярости, как раскочегаренный самовар. В чем то Карка права – эта девка совсем меня свела с ума. И сейчас мне бы уехать домой вместе с пьяненькой женой, а еще лучше забуриться с ней в какой-нибудь ночной клуб и продолжить начатое Каркой веселье. Но я упрямо сую голову в странную петлю, которая все туже затягивается на моей шее. – Вам сюда нельзя… – Я знаю, – хриплю я. Бемби стоит посреди убогой комнаты, и в ее медовых озерах плещется страх. Черт. Она переодевалась, видимо, когда я ворвался, и теперь прикрывает тонкой рукой свою грудь, затянутую в дешевый лифчик с тоненькими бретелями, которые впиваются в ее хрупкие, прозрачно-белые плечи. И ее плоский животик… О, Боже. – Отвернитесь. Вы… Вы… – хватает блузку, закрывается ею как будто она может скрыть от моего взгляда, то, что я уже успел рассмотреть. И щеки ее пылают огнем, а глаза яростью. – Господи, да что вы за…? Исполняю приказ. Отворачиваюсь слишком резко. Настолько, что у меня кружится голова и я вот-вот свалюсь на пол. В кармане нет конфеты. Это очень плохо. Катастрофично. Кровь начинает долбить в ушах барабанной дробью. Успеваю ухватиться за стенку стоящего рядом хлипкого шкафчика. – Вы пришли, чтобы устроить скандал за то, что я облила вашу жену шампанским? Она сама напросилась. Пойдете требовать моего увольнения? Скатертью дорога. Никому не позволю оскорблять моего сына. Это ясно? – пыхтит эта мерзавка за моей спиной. И я с трудом сдерживаюсь, чтобы не развернутся обратно и не сграбастать ее в объятия и… Комната начинает вертеться, словно огромная карусель. И хочу я совсем не гребаную конфету. – Я пришел извиниться за ее действия, – хриплю я. – Напрасно. Вы нарушаете свою клятву. Петр Дмитриевич, вы обещали оставить нас с Петюшей в покое. Вы меня обманули. Вы бесчестный, нахальный, вы… Снова приперлись. Одни проблемы у меня от вас.