— Не надо, пожалуйста, — умоляю я. — Что не надо? – спрашивает Макар, снова натягивая ткань трусов так, чтобы она врезалась в самые интимные части моего тела. — Хватит, пожалуйста, меня бить! — Я больше не бью. Руки Макара принимаются нежно сминать мои наверняка красные ягодицы. Гладить их, задевая то, что все еще скрыто тканью трусиков. Я не знаю от чего я теперь хнычу: от боли и унижения или от остро нахлынувшего желания, затопившего меня горячей волной. Это просто ошеломляет. — Не… надо… — шепчу я, спрятав заплаканное лицо в подушку. — Чего не надо, Ясенька? – хрипло спрашивает Макар, пока его пальцы нагло гладят меня между ног. Макар еще сильнее прижимает меня к своему паху, и в мой бок врезается кое-что очень твердое. — Я не разрешаю… — Хорошо, — соглашается Макар, не прекращая своего занятия. – Я не стану сейчас тебя трахать, если ты против. Рука Макара отодвигает в сторону мои трусики и горячие пальцы нежно проходятся по обнаженным складочкам. — Я против! – стараюсь подавить стон удовольствия, но ничего не выходит. — Ты всегда такая мокрая там, мне это охуеть как нравится… т-ш-ш-ш, не ёрзай, пожалуйста. Макар снова прижимает меня к своим коленям, фиксируя на месте. — Я погорячился немного. Не хочу, чтобы тебе было больно… хочу делать тебе приятно… Пальцы Макара раздвигают складочки и прижимаются к самой чувствительной точке на моем теле. — Хочу послушать, как ты стонешь от удовольствия, — хриплый тон Макара сводит меня с ума почти так же сильно как его пальцы, нежно и ритмично доводящие меня до пика. И он получает то, чего хочет. Ведь я уже не могу контролировать свое тело, полностью сдаваясь тому, что Макар делает со мной. Я стону, дрожу и умоляю его уже не останавливаться. И он доводит меня до вершины, позволяя сладко кончить от его пальцев. Мне так стыдно и хорошо одновременно. Макар снова легонько шлепает меня по заднице и переворачивает, укладывая на диван лицом вверх. Затем дергает молнию на брюках и достает член. Смотрю на это во все глаза. Я даже не понимаю сейчас: против я или уже нет. Хочу его так сильно, что почти ничто не имеет значения. — Да, смотри на меня так, — сипит Макар, обхватывая свой член ладонью. –Сука, я готов кончить только от того, что ты смотришь… Рука Макара скользит вверх – вниз по его стволу, и я не могу отвести взгляда от этой шокирующей картины. — Блядь, когда ты так приоткрываешь ротик, я представляю, как твои губки будут смотреться на моем члене, — хрипит Макар, ускоряя свои движения. Смотрю завороженно. Ничего не могу поделать с тем, что меня это возбуждает. А правда, какого это будет – прикоснуться к нему губами там? Макар делает несколько резких рваных движения и со стоном кончает. А я продолжаю сидеть с открытым ртом. Макар снимает с себя футболку и вытирает об нее последствия своей воспитательной работы. Затем он подходит и спокойно чмокает меня в лоб. — Закрой рот, мелочь, — весело советует он. – Извини, если для тебя это слишком. А я уже не знаю, что для меня слишком. Кажется, мой мозг ушел на перекур. И анализировать то, что произошло мне сейчас просто нечем. Я не понимаю, что я должна думать и чувствовать. Меня сейчас к чему-то принудили? Я должна злиться и переживать? Ну да, меня принудили к потрясающему оргазму. Пойду грустить. Я без сил откидываюсь на диванные подушки. В чем я точно уверена, так это в том, что общество Макара рано или поздно сведет меня с ума. 37. Макар. 8 лет назад Таисия Викторовна была права. Давно стоило найти нормальную работу. Жаль только платят какие-то смешные крохи. Зато я могу на них рассчитывать. Давно надо было это сделать. Потому что отчим в конец опустился. Он бухает, не просыхая. И больше всего я боюсь, что в этой сраной хате с Ариной что-нибудь случится. Сестра фактически живет у соседей. Надеюсь, Бог, в которого верит Таисия Викторовна отблагодарит ее за помощь нам. Потому что без нее быть бы нам с сестрой подзаборными беспризорниками уже давно. Исключительно благодаря этой женщине я до сих пор не сел по малолетке, а Арина выглядит приличным домашним ребенком, который, как и положено, ходит в школу и даже планирует поступать в, охренеть блин, консерваторию. Когда умерла мама, я вовсе не был уверен, что мы выживем под надзором отчима. Но вот мы здесь. Теперь я взрослый мужик и могу сам позаботится о сестре. Я устроился грузчиком на рынок. Эта работа бесит меня каждую секунду, зато благодаря ей я смогу снять комнату для нас с сестрой. Я уже нашел вариант и договорился с хозяйкой. Через две недели получу зарплату, и мы съедем наконец из вонючей хаты отчима. Потому что оставаться там дальше реально опасно для Арины. На прошлой неделе я застал бухих опухших уродов в нашей комнате. Они лазали в ее вещах, чтобы найти альбом с фотками. Сидели и пялились на снимок, где Арина с Ясей в купальниках на озере играют в мяч. Мерзкие мрази. Если они только попробуют прикоснуться к ним, я их убью и сяду в тюрьму. А это плохой вариант. Поэтому нужно валить оттуда чем раньше, тем лучше. А для этого нужно ходить на тупую сраную работу на рынок. Когда я рассказывал Таисии Викторовне про свой план с комнатой, нас подслушала Яся. Она так охрененно мило растроилась. Губки надула. Еще бы. Лучшая подруга, к которой привыкла как к сестре, должна будет переехать куда-то в другое место. И они не смогут больше болтать без умолку и перерыва. У меня мозг из-за этого трындежа болеть начинает, если провожу в их обществе больше получаса. Но, честное слово, Ясь, я буду не против, если ты переедешь с нами. Потому что я устал дрочить, фантазируя о тебе. Ага. У меня есть одна фотка, где на озере в купальнике стоишь одна ты. Да, я такая же мразь, как и дружки отчима. А не надо было вырастать такой охуенно красивой. Тут только слепой устоял бы. Но я подожду, пока ты вырастешь. Я не какой-нибудь мудак. Еще рано лезть к тебе со всем этим. Еще ведь рано? После работы решаем пойти с Саней к Пашке в гараж. Он там пытается реанимировать дряхлую отцовскую восьмерку. На мой взгляд пустая затея, но наблюдать за этим забавно.