Он избегал зрительного контакта и быстро пробормотал: — Когда-нибудь скоро, я уверен. Я отложила вилку и повернулась к нему лицом. Он вел себя странно каждый раз, когда я спрашивала о встрече с его другом, и я старалась быть достаточно уверенной, чтобы надеяться, что это не из-за меня, но, честно говоря, мне было тяжело продолжать так думать. — Что такого случилось, что ты не хочешь, чтобы я встречалась с Грейсоном? Он поднял глаза, нахмурив брови в знак отрицания. — Я никогда не говорил, что не хочу, чтобы ты с ним знакомилась. — Нет. Ты просто напрягаешься и ведешь себя уклончиво каждый раз, когда я заговариваю о встрече с ним. Я имею в виду, если ты не хочешь, чтобы я с ним встречалась, или ты хочешь сохранить наши отношения в тайне, тогда просто дай мне знать. Я знаю, что мы только что сделали следующий шаг, и, возможно, я слишком много думаю. Ты еще не встречался с Эви, но я хочу, чтобы ты познакомился с ней. И, может быть, это просто односторонний подход, и мне удалось… Джек прижал палец к моим губам, чтобы я замолчала. — Луэлла. Остановись. Я не хочу отделять тебя от моей жизни. Перестань слишком много думать об этом. — Он убрал палец и наклонился вперед, чтобы чмокнуть меня в губы. Он откинулся на спинку стула, провел рукой по волосам и по лицу, глубоко вздохнув. Казалось, он обдумывал свои слова, и я начала беспокоиться. — Дело не в том, что я не хочу, чтобы ты познакомилась с Грейсоном; он мой лучший друг. Он больше, чем друг; он мой брат, и я доверяю ему все, включая свою жизнь. Он спасал ее довольно много раз. — Сделав глубокий вдох, он поднял на меня глаза и, казалось, решил сказать мне что-то, что мне может не понравиться. Я тоже сделала глубокий вдох и приготовилась к худшему. — Я знаю, мы говорили о том, как мы перепихнулись в баре и насколько это было необычно для нас. Но это не значит, что я соблюдаю обет безбрачия или вступаю в отношения каждый раз, когда занимаюсь сексом. Я медленно кивнула головой и попыталась сдержать свои расширившиеся глаза. Я не хотела, чтобы он отказался от того, что хотел сказать, только потому, что мое лицо не могло скрыть замешательства и беспокойства. — Окееей. — Черт. Я даже не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Может быть, не стоит этого говорить. — Он прервал зрительный контакт и покачал головой, как будто пытаясь прояснить ее. — По сути, Грейсон знает о моих сексуальных подвигах и… и я просто не хочу, чтобы ты встречалась с ним и чтобы он ожидал от тебя большего, чем мы оба готовы. Он очень напористый. Я была почти уверена, что мои брови поднялись до линии роста волос, потому что я не могла понять, что он говорит. Он заметил мое замешательство и пристально посмотрел на меня. — В прошлом у нас с Грейсоном было много общих женщин. Это обычное дело. Я не хотел, чтобы он встретился с тобой и сказал что-то, что ты не поймешь. В то же время, я не хотел говорить тебе это, пугать тебя и заставлять думать, что я какой-то мужчина-шлюха. Я наблюдала, как он спокойно произносит все это. Я некоторое время смотрела на него, проводя пальцами взад-вперед по губам, переваривая то, что он сказал. Немного поразмыслив, я решила оставить все как есть. Больше всего мне было любопытно. Получается у него были все виды сумасшедшего секса. До тех пор, пока он не занимался этим с другими в то время, когда он со мной, мне было все равно. После долгой паузы, когда он начал выглядеть немного напуганным моим молчанием, я вернулась к своей обычной реакции: неловкому юмору. — Итак… Грейсон горяч? — Одна бровь приподнялась, когда он склонил голову набок. — Я имею в виду, если я собираюсь представить, как вы занимаетесь сексом втроем, и вставить себя в этот мысленный образ, тогда мне нужно убедиться, что другой парень достаточно горяч. Голова Джека откинулась назад, когда из его трясущейся груди вырвался глубокий смех. Он завибрировал по комнате и осел вокруг меня. От его смеха мне стало тепло и радостно. Мне нравилось, как широко растянулся его рот, демонстрируя морщинки вокруг рта. Он, наконец, взял себя в руки и посмотрел на меня с юмором в глазах. Я оперлась локтем о стол и подперла рукой подбородок. — Я рада, что ты находишь меня такой забавной. — Лу, ты удивляешь на каждом шагу. Я тут обливаюсь потом из-за того, что ты обо мне подумаешь, а ты там воображаешь секс втроем с Грейсоном. — Я просто бесстыдно пожала плечами. — Эй, детка. Все, что ты захочешь. Мы оба еще немного посмеялись, прежде чем я попросила его рассказать мне побольше о Грейсоне. — Ну, как я уже сказал, он мне больше как брат, чем кто-либо другой. Мы через многое прошли вместе, пока служили в армии. Он всегда поддерживал меня. Были времена, когда я с трудом справлялся со своими обязанностями снайпера, но Грейсону, Грейсону это нравилось. У него был такой склад ума, что он выполнял то, что должно было быть сделано, так что это его не беспокоило. Он пытался помочь мне взглянуть на это таким образом, когда мне было тяжело. Ему нравилось быть снайпером. Я думаю, ему было тяжело, когда он ушел. Это было, когда я переехал сюда, и я смог помочь поддержать его. Он никогда по-настоящему не говорил о том, почему ему было так тяжело, но примерно через год ему удалось выбраться. Я имею в виду, что мы все приспосабливались по-разному. У него был еще один трудный период, когда три года назад умерла его мама. Но мы выстояли. Часть меня думала, что это будет его концом. Это было бы той соломинкой, которая сломала бы спину верблюду. Его гнев брал над ним верх, но я всегда мог его успокоить, и как только компания начала набирать обороты, он смог сосредоточиться на ней. — Похоже, он отличный парень. Вам обоим повезло, что у вас есть такая дружба и братские узы. — Определенно. Он вытаскивал мою задницу из огня больше раз, чем я могу сосчитать. Я имею в виду, вчера он остановил меня, чтобы я не позволил своему темпераменту взять надо мной верх. Он всегда рядом, чтобы вернуть меня обратно. Мы оба такие. Я улыбнулась, услышав нежность в его голосе. Я могла бы сказать, как много Грейсон значил для него. Он был Эви для Джека. — Что ж, я не могу дождаться встречи с ним. Он кажется важной частью того, кто ты есть. — Да. Я уверен, что ему будет что сказать о тебе. Ему нравится ставить меня в неловкое положение и давить на мои кнопки. Но он никогда бы не сделал ничего такого, что могло бы всерьез вывести меня из себя. После того, как мы закончили есть и привели себя в порядок, мы вместе приняли душ, где Джек поставил мне засос на груди и получил два оргазма. Мне нравилось, как он заставлял меня чувствовать себя маленькой и невесомой, пока прижимал меня к стене и трахал, шепча мне на ухо смесь сладких и непристойных слов. Я могла бы привыкнуть к тому, что он принимает душ вместе со мной каждое утро. Как только мы вышли, он отправился на встречу с Грейсоном, а я осталась стоять у себя на кухне, попивая чашечку кофе и пытаясь решить, чем занять свой день. Я прислонилась к стойке и уставилась в заднее окно, обдумывая свои варианты. Приближалось Рождество, а мне все еще нужно было сделать кое-какие покупки. Раньше мне приходилось покупать подарки только для Эви и Джеймсона. А теперь у меня был Джек, которого я могла добавить к своему списку. Было приятно иметь парня, для которого можно было что-то купить. Мне нравилось дарить подарки. Теперь мне просто нужно было придумать, что ему подарить. Тем временем мне все еще нужно было поговорить с Джеймсоном о том, что он сказал Джеку в пятницу. Чем скорее мы поссоримся, тем лучше, ведь Рождество не за горами. Сегодня мы собирались в «Кингз» на наш воскресный ланч, и я решила отправиться туда пораньше, чтобы разобраться с этим до приезда Эви. 16 По дороге в «Кингз» я довела себя до того, что разозлилась не меньше, чем в тот самый момент, когда обнаружила властные замашки Джеймсона. Он думал, что чертовски оберегает меня, а вместо этого внушил Джеку мысль, что я какой-то заядлый алкоголик. Я знала, что совершала ошибки в прошлом, но я упорно трудилась, чтобы преодолеть все и стать лучшей версией себя. Это было чертово время, чтобы он начал относиться ко мне так, как я того заслуживала. Ему нужно было увидеть меня такой, какая я есть сейчас, а не такой, какой я была в прошлом. Я упорно трудилась, чтобы оставить это позади, а он продолжал вспоминать об этом и непреднамеренно тыкал мне в лицо. Я сердито проигнорировала все, что меня окружало, распахнула дверь в бар и протопала внутрь. Из аудиосистемы негромко играла музыка. Когда я не увидела его за стойкой, я направилась в заднюю часть бара, где располагались кладовка и кухня. Каблуки моих ботинок громко стучали в пустом баре, когда я завернула за угол, чтобы сначала заглянуть в кладовку с припасами, и остановилась как вкопанная. Святое. Ебаное. Дерьмо. Мой брат крепко держал одной рукой голую задницу Эви, а другую засунул ей между ног под трусики. У меня был потрясающий вид, так как ее юбка была задрана до талии. Ее блузка распахнулась, когда Джеймсон зарылся головой в ложбинку между ее грудями. Эви откинула голову к стене и закрыла глаза. — О, боже. Трахни меня, Джеймсон. Пожалуйста. — Аааахххнгааа. — Мой голос звучал так, словно я подавился собственным языком, но мне нужно было издать какой-нибудь звук, чтобы это прекратилось. О, боже. Заставь это прекратиться. Эви вскрикнула, резко вскочив и увидев меня. Джеймсон вытащил руку из-под ног Эви и пробормотал: — Блядь. — Прежде чем опустить Эви на землю и поправить свои брюки. — О, боже. — Мой голос прозвучал пронзительно и в панике, когда мой рот приоткрылся, прежде чем повернуться и броситься обратно в бар. О, боже. О, боже. О, боже. Я хотела стереть эти образы из своего сознания. Эви выбежала следом за мной. — Черт, Лу. Мне жаль. Я не ожидала, что ты придешь так рано. — Очевидно. — Она вздохнула и одарила меня взглядом, который говорил мне не давить на нее. Но, черт возьми, я только что зашла к ней и моему брату, когда они собирались заняться этим. Я прижала пальцы к глазам и попыталась усилием воли отогнать этот образ. — Боже, Эви! Черт возьми! Ты же знаешь, мне насрать на то, что произошло. Я просто в ужасе от того, что увидела, как это происходило. — Я не могла сдержать отвратительных звуков, вырывавшихся из моего рта, когда я делала рвотные движения. — Ну, чтобы тебя успокоить, я не собиралась делать это с Джеймсоном за твоей спиной. Это просто как-то само собой получилось. — Она пожала плечами. Она казалась довольно смущенной, и я решила, что мы поговорим позже. Когда Джеймсон подошел к ней вплотную, я поняла, что сейчас не время. — И вообще, что ты здесь делаешь в такую рань? Я пристально посмотрел на Джеймсона и сказала:— Я пришла поговорить с Джеймсоном о некоторых нерешенных проблемах, которые у нас есть. Джеймсон закатил глаза, в то время как Эви вскинула руки в воздух. — О, да. Я знаю, о чем ты хочешь поговорить, и я не собираюсь оставаться здесь ради этого. — Она подошла к бару и взяла свою сумочку. — Вот что я вам скажу - я позволю вам, ребята, сегодня пообедать вдвоем, чтобы весело поспорить, а я присоединюсь к вам на следующей неделе. — Прямо перед тем, как выйти за дверь, она повернулась и послала мне воздушный поцелуй, вообще не обратив внимания на Джеймсона. Интересно. Я решила, что она вытащила свою задницу отсюда, чтобы дать нам немного пространства, а также чтобы игнорировать его. Я повернулась, чтобы посмотреть на Джеймсона, и увидела, что он смотрит на закрытую дверь и сжимает челюсть. Он выглядел разозленным. Что ж, нас стало двое. Появление этого ужасающего зрелища, возможно, и отвлекло бы меня от моего гнева в тот момент, но теперь, когда Эви ушла, я чувствовала, как во мне нарастает ярость. — Как ты мог? — Мой повышенный голос снова привлек его внимание ко мне. Он поднял руки вверх и снова опустил их по бокам в безнадежном жесте. — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Лу. Она просто вошла сюда, и не похоже, что я планировал что-то с ней делать. — Он в отчаянии запустил обе руки в волосы. — Она давила и давила, а я надавил в ответ, и следующее, что происходит, я прижимаю ее к… — Прекрати! — Я зажмурилась и подняла руку. — Просто прекрати! Это не то, о чем я говорю. — Тогда что, черт возьми, тебя так чертовски разозлило? — Что меня так чертовски разозлило, Джеймсон? — Мой голос понизился до низкого, спокойного тона, что обычно означало, что я вот-вот сорвусь. — Что меня так бесит, Джеймсон Кинг, так это то, что ты чувствуешь необходимость делиться моими чертовыми секретами, как будто у тебя есть на это какое-то право. Какого черта, по-твоему, ты делал, спрашивая Джека, много ли я пила в последнее время? А?! — Мой голос нарастал на протяжении всей моей тирады и в конце перешел в вопль. Понимание промелькнуло на его лице. Он перевел дыхание и выглядел так, словно собирался заговорить, но я продолжала выплескивать свой гнев. Я знала, что он был моим старшим братом и чувствовал, что защищает меня, но это нужно было прекратить. В пятницу вечером он перешел черту, которую больше нельзя было переступать. — Нет! Ты не можешь говорить. Ты, очевидно, уже достаточно поговорил. Это было шесть проклятых богом лет назад. Когда ты забудешь об этом? Когда я смогу официально отпустить свои ошибки, свое горе и двигаться дальше? Когда ты перестанешь ожидать от меня худшего? Сомневаться во мне и ждать, что я снова облажаюсь? А? Когда ты позволишь мне двигаться дальше, черт возьми? Мы все горевали по-своему, и только потому, что тебе было легко двигаться дальше после того, как ты превратился в непробиваемую гребаную скалу, у которой не было эмоций и поэтому ты не мог совершать ошибок, не значит, что я не могла совершать свои. Это не значит, что я должна позволить тебе вечно висеть у меня на плече, изводя людей в моей жизни. Моя грудь вздымалась от быстрых вдохов и выдохов. Я так долго держала все это в себе, чувствуя себя такой виноватой за то, через что заставила его пройти, что просто мирилась с его властными манерами. Было приятно выпустить все это наружу. Но вид Джеймсона напугал меня. Он выпрямился во весь свой внушительный рост, и его темные брови надвинулись на темные глаза. Казалось, он дышал так же тяжело, как и я. Он изо всех сил старался сдержать свой гнев, и я никогда раньше не видела, чтобы Джеймсон выходил из себя. Не в действительности. Он сделал последний глубокий вдох, который, по-видимому, никак не успокоил его, потому что следующее, что я помню, он дал волю своему собственному гневу. — Ты думаешь, мне было легко двигаться дальше? — Он невесело рассмеялся, прежде чем начать снова, на этот раз почти крича. — Ты думаешь, мне было чертовски легко двигаться дальше? Как, Луэлла? Как, черт возьми, мне было легко двигаться дальше, когда наблюдение за твоим саморазрушением в течение того проклятого года постоянно напоминало мне о том, что мы потеряли? Да, Луэлла. Ебаные мы. Я знаю, Ашер был твоим погодкой, но он также был моим братом, моим гребаным братом! И после того, как мы потеряли и маму, и папу, и остались только втроем, было чертовски больно терять и Ашера. И было чертовски больно жить целый год на грани потери последнего ебаного члена семьи, который у меня был. Ты помнишь, на что это было похоже, когда Ашера призвали? Каждый телефонный звонок с неизвестного номера заставлял нас нервничать на случай, если этот кто-то сообщит нам худшие новости. Когда Ашер умер, тебе больше не нужно было беспокоиться об этом телефонном звонке. Но я все равно это делал. Каждый день, когда ты продолжала саморазрушаться и безрассудно относиться к своей жизни, я боялся каждого чертова телефонного звонка. И в то время когда тебе, возможно, было наплевать жива ли ты, все, чего я хотел, - это держаться за то, что у меня осталось. Я хотел держаться за тебя. Мы были всем, что у нас осталось, и тебе блять было похуй, что я все еще здесь. А я, блядь, всегда был здесь. — А потом раздался телефонный звонок. Это было все равно что потерять последнюю гребаную ниточку надежды. Так что, нахрен, извини меня за то, что я держусь за тебя слишком крепко. Извини меня за то, что я хочу убедиться, что ты больше не попытаешься меня бросить. — Он наклонился ближе ко мне, подчеркивая каждое предложение тычком пальца себе в грудь. — Мне жаль, что я показался тебе непробиваемым, но все, что я пытался сделать - это быть достаточно сильным для нас обоих. Если ты не думала, что я умирал внутри с каждой нашей смертью, то ты чертова дура. Слезы текли по моему лицу, а дыхание сбивалось в груди. Я понятия не имела, и теперь Джеймсон стоял в футе передо мной и кричал на меня. Я думаю, у него был свой собственный гнев, который он сдерживал. И хотя он был неправ, сказав то, что он сказал Джеку, но я так долго была эгоистичной сукой, думая, что я единственная, кто скорбит. Я хотела сказать ему эти слова, но я слишком сильно рыдала, чтобы выдавить что-либо из себя. Я чувствовала себя такой маленькой и такой дурой, как Джеймсон и назвал меня. — Мне жаль, — выдохнула я между всхлипываниями. — Мне очень, очень жаль. — Мои плечи опустились вперед, и я закрыла лицо руками. Следующее, что я помню - это как руки крепко обхватили меня и притянули к твердой груди, у которой я всегда буду чувствовать себя как дома, независимо от того, насколько он разозлился на меня. Его грудь вибрировала от того же выброса эмоций, который прошел через меня. — Черт возьми, Лу. Мне жаль. Мне не следовало так на тебя кричать. Мне очень жаль. — Его рука лежала у меня на затылке, в то время как другая успокаивающе поглаживала меня вверх и вниз по спине. — У меня выдалась дерьмовая неделя, и ты застала меня врасплох, и я потерял самообладание. Мне жаль. Прости меня. Пожалуйста. — Джеймсон, я понятия не имела, что ты так к этому относишься, потому что я дура. Я эгоистичная дура, и мне очень жаль. Тебе не за что извиняться. — После паузы я откинула голову назад, чтобы посмотреть на него. — На самом деле, тебе действительно нужно извиниться за то, что ты рассказал Джеку. Ты не можешь этого делать. Ты можешь поговорить со мной. Как ты думаешь, почему мы устраиваем эти семейные обеды каждое второе воскресенье? Чтобы мы могли поговорить. Так что ты не можешь больше так вмешиваться. В конце концов, я бы рассказала Джеку, но я была вынуждена рассказать ему раньше, чем хотела, из-за того, что ты сказал. Это были мои ошибки и моя история, которую я расскажу в свое время. Сделав глубокий вдох, он извинился. — Мне жаль, Лу. Я знаю, иногда я захожу слишком далеко, и я постараюсь этого не делать. — Он наклонился, чтобы поцеловать меня в макушку. — Я люблю тебя. Как я уже сказал, мы - вся семья, которая у нас осталась. — Мы оба успокоились, и я вытерла лицо. Он отступил назад и спросил, что я хочу на обед, разрушив эмоциональный момент. — Просто салат с ранчо. (прим. Ранч - американский соус/заправка на основе майонеза) — Он вопросительно приподнял бровь, зная, что обычно я ем больше. — Хорошо, салат с крабовым пирогом и гарниром из сладкого картофеля фри. — Шеф-повар, который поступил мудро, проигнорировав крики, раздавшиеся ранее, и остался в подсобке, принес нам еду. Мы ели в основном молча, ведя светскую беседу о баре и моих исследованиях. Он ничего не понимал в моих молекулярных исследованиях, но слушал и всегда задавал вопросы. Мы избегали дальнейших тяжелых разговоров о нашей ссоре и Эви. Честно говоря, я не хотела знать. Пока он не причинял ей вреда, а она не причиняла вреда ему, со мной все было в порядке. Мне не нужны были подробности. Кое-что, что я должна была бы очень доходчиво объяснить Эви, когда увижу ее в следующий раз. В конце концов, он спросил о другой теме, которой я надеялась избежать: о Джеке. Я пыталась быть уклончивой и делать вид, что ничего не произошло, но даже при том, что мы не были так близки, как с Ашером, он все равно знал, когда я говорила не всю правду. Итак, не вдаваясь в подробности, я рассказала ему, что Джек впервые за долгое время заставил меня почувствовать себя счастливой и полной надежд. Он казался одновременно довольным и обеспокоенным таким ответом. Я решила, что до тех пор, пока он ничего из этого не не одобряет и не расстраивается, я буду принимать его беспокойство. — Ты собираешься привезти его к нам на Рождество? — Джеймсон и я каждый год проводили Рождество вместе, обычно только вдвоем. Иногда к нам присоединялась Эви. Он приходил ранним рождественским утром, и я готовила завтрак, прежде чем мы открывали подарки. Позже, поскольку я не работала, я заходила в бар и помогала ему работать барменом в тот вечер. Это была нетрадиционная традиция, но она была нашей, и мне это нравилось.