Лев увидел, что на лбу стоящей напротив женщины появились бисеринки пота. Она облизнула пересохшие губы и отвела глаза. – Ничего не хочешь сказать мне по этому поводу? – уточнил Миронов нейтральным тоном, который не отражал и сотой доли того, что бушевало у него внутри. Алла помотала головой. – Это чушь! – откликнулась она, мгновенно взяв себя в руки. Теперь смотрела на Льва прямо, и во взгляде полыхало искреннее возмущение. – Или ты думаешь, что я спала с Германом, тобой и кем-то ещё и даже не знала, от кого залетела? Она сложила руки на груди, под её пылающим взором Миронову стало неуютно, но он всё же сказал твёрдо: – А это мы выясним совсем скоро. Я требую, чтобы сразу, как только это станет возможным, мы с Тошей прошли через анализ на отцовство. Алла прикрыла глаза и опустилась на пуфик, стоящий в одном из углов прихожей. – Сколько же всякой ерунды происходит из-за того, что двое подростков решили поиграть во взрослую жизнь! – посетовала она. Потом посмотрела на Льва из-под опущенных ресниц и продолжила: – Антону уже сказали о том, что произошла ошибка и врач сказал какую-то чушь? И как у нее получалось делать это? Вот так, несколькими словами сеять внутри ощущение, что все кругом дураки, а одна Алла всегда права? – Никакой ошибки нет, – помотал головой Лев. – Я точно знаю, какая у меня группа крови. И врач точно знает, какая она у Антона. – Значит, это просто природная ошибка! Такое бывает! – всплеснула руками Алла. – Есть даже истории, когда резус меняется во время беременности! Лев слушал всё это и натуральным образом охреневал. Нет, надо валить отсюда куда подальше, потому что иначе Алла попросту сведёт его с ума. – Какая беременность? А? Я тебя спрашиваю! – процедил он. – Что ты вообще несёшь? Алла воззрилась на него с недоумением и искренней обидой. Закусив нижнюю губу, она всхлипнула. – Лёвушка… Я тебе не лгу! У меня были только вы с Германом, когда я забеременела Тошей… Давай просто оставим всё, как есть! Она опять просила о невозможном. Уже припёртая к стенке голыми фактами, всё равно продолжала настаивать на своём. И не принимала в расчёт чувства детей – самое главное, что в принципе стоило учитывать во всей этой ситуации. – Уже всё не как есть, Алла, – устало откликнулся Лев. Сжал пальцами переносицу и проморгался, потому что глаза запекло. Нужно было ехать к родителям и лечь спать. Только просыпаться назавтра не хотелось уже сейчас. Ничего, кроме всякого дерьма, его уже не ждёт. – Будет тест ДНК. Или с твоего согласия, или нет – неважно. Я не успокоюсь, пока не выясню, сын мне Тоша, или нет, – сказал Лев уверенно. – А что это поменяет? А? Ну что? Ему уже пятнадцать и отцом он будет до победного считать Германа! И это правильно и разумно – они прекрасно ладят. От тебя ведь не требуется ни платить алименты, ни признавать Антона по закону! Следовательно, и Даша будет в безопасности как твоя единственная наследница. Она вскочила с пуфика и бросилась к нему. Схватила за руки и стала смотреть снизу-вверх молящим взором. Сейчас эмоциональность Аллы лишь отталкивала. – Да, Лев! Подумай об этом! Тест ДНК покажет твоё отцовство. Антон возжелает сделать тебя официальным родителем. Ты зарабатываешь больше, чем Герман! Тоша не дурак, чтобы упустить свою выгоду… О чём она вообще говорила? Что такое несла? – Алл, ты себя слышишь? Дети должны увериться в том, брат и сестра они, или нет! А ещё важнее во всём этом, чтобы с Антоном всё было в порядке. Потому что, если ты не заметила, твой сын в данный момент находится в больнице! Скинув с себя руки Аллы, он шагнул к двери, открыл её и добавил веско: – Будет тест ДНК, хочешь ты того, или нет. И да – именно так я и забочусь о благополучии дочери. А если Антон всё же мой сын… что ж. Это будет дополнительным поводом работать на износ, чтобы обеспечить своих детей всем необходимым. Сказав это, он ушёл. Чего так опасалась Алла, не знал, но ему на это было, по сути, плевать. Теперь он станет делать только то, что сочтёт нужным сам. И в приоритете – Даша и её чувства. А вовсе не сомнительные желания и потребности женщины, которая для него чужая во всех смыслах этого слова. *** – Дашка уснула, – сказала я Герману, который ждал меня на старенькой веранде уютного деревенского дома, принадлежащего его матери. Протянул мне кружку кофе, от которой шёл пар. Стоило мне только устроиться рядом с ним на видавшей виды скамье, накинул мне на плечи плед. От него пахло яблоками и почему-то костром. – Хорошо, завтра утром поедем к моему архаровцу, – не без улыбки ответил он. Опасность миновала, врач сказал, что Антону теперь ничего не грозит, но какое-то время он побудет в больнице. Даша, порядком успокоившаяся после слов врача о том, что они с Тошей, скорее всего, не брат и сестра, а следом, что с парнем будет всё в порядке, попросилась переночевать поблизости. Тогда и решено было ехать к матери Германа. И хоть она взволновалась, нам удалось уверить её, что ничего страшного не произошло. – Дашка тут у тебя поселится, уверена, – хохотнула я. Нервное напряжение таяло с каждой пройденной секундой. Глоток уже подостывшего кофе не взбодрил. Напротив, хотелось просто закутаться в кокон из ароматов деревни и уютного пледа и подремать. – Пусть селится, мама только рада будет, – ответил Герман. Мы некоторое время помолчали. Историю с группами крови, вследствие чего могло окончательно выясниться, что Лев не является отцом Антона, не обсуждали. Но я не могла и дальше переваривать это в одиночестве. – У меня из головы не идёт тот факт, что Алла могла быть… настолько любвеобильной, – осторожно сказала я и, чуть повернувшись к Герману, посмотрела на его профиль. Не хотелось заходить на ту территорию, которая мне не принадлежала и где я бы стала непрошеным гостем. Но в то же время я и сама уже была частью всей этой истории и пострадала от неё почти так же, как и все те, кого Лев и Алла сделали невольными участниками событий. Герман какое-то время просто смотрел впереди себя на сад, раскинувшийся перед верандой, а потом, взглянув на меня, ответил: – Только не считай меня идиотом… Но я, кажется, совсем не удивлён. И даже могу предположить, кто же настоящий отец Антона, если вдруг после теста ДНК окажется, что врач в больнице был прав. Конечно, идиотом я его не считала, но у меня тут же возникли вопросы: как Герман, зная, или предполагая, что Алла могла путаться с другими мужчинами, продолжал быть рядом с нею? Ведь развелись они далеко не сразу после того, как, например, Герман увидел Аллу и Льва, целующихся на балконе. А теперь и вовсе выяснилось, что у него есть предположения об отцовстве! Неужели он настолько её любил, что был рядом и в горе, и в радости? Эта мысль почему-то неприятно полоснула по нервам. Мой муж ведь тоже рискнул всем – семьёй, нашими отношениями, даже собственным ребёнком, – когда едва не оказался верхом на этой звезде Алле. – И кто же это? – нахмурившись, спросила я после небольшой паузы. А связана она была с тем, что я раздумывала: хочу ли знать настолько много, или нет. – Ты его, возможно, помнишь. Святослав Рысин. Сначала бизнесменом был, потом депутатом. У нас дачи были по соседству… Когда нашу продали, пути у нас разошлись… Но есть у меня основания предполагать, что Алла с ним… была. Он назвал это имя, и в голове моей сложился пазл… А ещё – нахлынули воспоминания из прошлого. Двенадцать лет назад, август – Аллка, ты только нас не угробь! – шутливо взмолилась я, когда подруга лихо обогнала ехавшую перед нами видавшую виды шестёрку. – Я жить хочу! – Не боись, подруга, всё под контролем. Вернувшись на нашу полосу, Алла наморщила нос и проговорила: – Понапокупают всякого хлама, а потом эти корыта хрен объедешь! – Ну, не у всех людей есть деньги на дорогие автомобили, – испытывая некую обиду за мужичонку, что ехал на шестёрке, сказала я. – Нет денег на дорогие, езди на автобусе! – фыркнула Алла. Я рассмеялась. Иногда меня коробил снисходительный тон, в котором сквозило тщеславие, но подруга позволяла себе подобное только в моей компании и по отношению к другим людям, так что я уже её не одёргивала. Хотя, поначалу подобная манера в разговоре меня порядком удивляла. Не так давно Алла, с которой мы дружили уже целых три года, заметно поднялась по карьерной лестнице. И тому не способны были помешать никакие обстоятельства. Даже рождение сына Антона для подруги не стало поводом отложить работу на износ и заняться ребёнком. Алла стала прилично зарабатывать, она отлично выглядела и позволяла себе роскошные вещи. – Сегодня только вдвоём побудем, а завтра отпразднуем день рождения Германа, – сказала она, припарковав машину за воротами добротной дачи, которую приобрела не так давно. Я знала, что муж Аллы настаивал на покупке новой квартиры – в их однушке троим было тесно. Но Алка вбила себе в голову идею, что она должна владеть загородным коттеджем. Конечно, строение в два этажа назвать так было невозможно, но у подруги уже имелись планы на то, как она отгрохает здесь особняк. «Главное – участок! – говорила она мне с умным видом. – Он в элитном посёлке. Остальное приложится». – О, Рысины тоже тут, – выйдя из машины, сказала она, сдвинув солнцезащитные очки на лоб. Возле ворот дома напротив стоял огромный джип. Сам хозяин внушительного коттеджа, больше похожего на дворец, возился в саду, колдуя над мангалом, от которого шёл дым. – Славик ужин готовит, – рассмеялась Алка неестественным смехом. Звонким, как будто хотела тем самым привлечь чьё-то внимание. И ей это удалось. Рысин отвлёкся от своего занятия и посмотрел в нашу сторону. Я неловко махнула ему рукой, Алла же на него теперь даже не взглянула. Сделала вид, что увлечена продуктами, которые извлекала из багажника. Наклонилась, приняла соблазнительную позу, зашуршала упаковками. – Небось, опять его тесть приедет, вот он и старается, – буркнула подруга, вытаскивая два пакета и вручая их мне. – Ещё бы! Не каждому везёт на дочке такой шишки жениться! Она фыркнула и, распрямившись, сдула прядку волос со лба. Я покачала головой, улыбаясь. Всё-то Алла подмечала и до всего-то ей было дело. – Идём, репортёр местного масштаба, – беззлобно поддразнила я подругу и, нагруженные донельзя, мы направились к дому Алки и Германа.