– Я думаю, что есть смысл и тебе пообщаться с моей дочерью, – сказала уверенно, почувствовав, что это будет самым правильным в сложившихся обстоятельствах. Я знала, что Герман говорил с Антоном и просил его отказаться от планов по переезду к Алле. Считал его сыном и хотел растить сам, как то и было на протяжении пятнадцати лет… И сейчас очень переживал, что его авторитет, на который он рассчитывал, Тошей был проигнорирован. – Спасибо, – поблагодарил меня Герман и вдруг сделал то, чего я никак не ожидала. Снял руку с руля и сжал мою ладонь. Я пожала его пальцы в ответ и почувствовала, что в этот момент мы с Германом едины как никогда. – Она сейчас приедет, – сказала я отцу Антона, когда мы с ним садились пить кофе на кухне. – От Аллы ведь за это время никаких новостей? – уточнила я у Германа. – Я бы сказал, если бы были, – мягко ответил он ей. – Дождёмся уже Дашу, думаю, она нам поведает что-то интересное. Я устроилась напротив Германа и отпила глоток кофе. Когда же в прихожей стала открываться входная дверь, вскочила и бросилась навстречу дочери. И тут же, стоило мне только её увидеть, поняла, что здесь что-то не так. Дашка была бледная, нижняя губа её подрагивала. Такой расстроенной я не видела дочь ни разу. – Дашуль, – позвала я её, пока она снимала обувь, не глядя на меня и Германа, который тоже вышел следом за мной из кухни. – Мам… – всё же выдохнула дочь и через мгновение крепко вжалась в меня и стала дрожать всем телом. Сердце моё, и без того встревоженное, сейчас пустилось в такой галоп, что стало колотиться о рёбра в прямом смысле этого слова. Я обнимала дочь, а в голове моей раз за разом проносились предположения на тему того, что могло случиться с Дашей за это время. – Идём, поговорим, хорошо? – спросила, чуть отстранив её от себя и убрав ладонями пряди волос от лица дочери. – И дядя Герман с нами, согласна? Дочь кивнула сразу, без раздумий. Значит, всё верно – речь пойдёт об Антоне. Мы вернулись на кухню, где я усадила Дашу за стол и заварила ей чаю. Она всхлипывала, но выглядела довольно собранной. Когда же я поставила перед нею чашку, дочь заговорила: – Тошка очень изменился в последнее время. Эта его идея мести собственной матери меня ужасает! – воскликнула она и посмотрела на Германа. То ли ища поддержки, то ли в очередной раз задавая немой вопрос:«Как же мы всё это допустили?». – А сейчас он вообще охвачен ещё и идеей отыскать настоящего отца. Дошло до того, что он поселил у тёти Аллы двух каких-то девчонок, чтобы довести мать до белого каления, но она ничего с этим не делает, как будто боится пойти против него! А Тоша как заладил – пока не узнает про отца и не доведёт тётю Аллу до психушки, не успокоится! Дашка снова всхлипнула и, видимо, чтобы не разрыдаться, отпила глоток чая. Мы с Германом переглянулись. Вся эта ситуация вышла из-под контроля, но я напрочь не понимала, что нам делать. Снова говорить с Антоном? Он не послушает, или попросту скажет, что и я, и Герман фактически ему никто. И будет прав с одной точки зрения, а с другой – категорически ошибётся в этом. Ведь кто придёт ему на помощь в случае чего, как ни родные люди? Даже если кровного родства и нет. – А тебе он что говорит? – осторожно спросила я у дочери. – У вас ведь отношения… о каких девчонках может идти речь? Заговорив об этом, я окончательно поняла, что мой вопрос попал в цель. Дашка была просто раздавлена тем, что Антон её, по сути, предавал. Бедная моя девочка… Сначала отец, а теперь – первая любовь. – Он говорит, что это для дела. Но мама… Ему всё это нравится, я вижу! Он получает от всего какое-то извращённое удовольствие! Она вскочила из-за стола и обняла себя руками. Потом присела обратно на своё место, по-видимому, пребывая в высшей степени нервного напряжения. Я не знала, что ей сказать и чем поддержать. То, что я рядом в любом случае, Даша знала и так. И единственный совет, больше похожий на ультиматум, я ей дать, конечно, могла, но сильно подозревала, что в итоге это может настроить дочь против меня. На помощь мне неожиданно пришёл Герман, озвучив то, что у меня самой вертелось на языке. Уверенно и спокойно он сказал: – Ты должна лишить Антона любой поддержки со своей стороны. Только так ты сможешь дать ему понять, что он сильно ошибается, Даша. *** «Ты должна лишить Антона любой поддержки». Эти слова отзывались внутри Дарьи протестом и согласием одновременно. Она понимала, что Тоша тянет её вниз, и там оказываться совершенно не хотела. У неё своя жизнь – спорт, которому она отдавала очень много времени; мама, которая сейчас особенно нуждалась в её плече. У неё будущее, на которое есть столько надежд, и она совершенно не планирует проводить его в пьянках и гулянках, даже если это станет заслуженным наказанием для тёти Аллы. – Я… понимаю, дядя Герман, – ответила она, вздохнув. Мама тут же приобняла Дашу, делясь тем, в чём они обе так сильно нуждались. – Вот и хорошо, – кивнул Серов. – Я пока не вмешиваюсь. Да и нет у меня на то прав. Тоша взрослый уже парень, причём неглупый. Дойдёт до чего-то экстренного – я буду рядом с ним. Но пока он сам должен понять, на правильный путь ли он встал. Эти слова заметно успокоили Дашу. Она упрямо поджала губы и кивнула. Дядю Германа и маму Дарья предпочитала слушать и слушаться. И в том, что они ей советовали, не видела предательства по отношению к Антону. Если уж так посудить, это он её предавал, приведя тех девиц и превратившись в одночасье в человека, который был полной противоположностью того Тоши, которого она успела полюбить. – Спасибо, – просто ответила Даша, поднимаясь из-за стола. Взглянула на часы – близилось время, когда нужно было отправляться на тренировку. – Я пойду немного почитаю из списка литературы, заданного на лето, – сказала отстранённо. Мама и дядя Герман переглянулись, в их глазах Дарья прочла встревоженность. Улыбнулась, чтобы дать им понять – переживать не стоит. – Мам… я действительно пойду почитаю. И я всё поняла и приняла к сведению. Она наклонилась и чмокнула мать в щёку, после чего ушла в свою комнату. Ей нужно было о многом подумать. «Даш, приезжай, надо кое-что обсосать». Это сообщение написал ей Антон, когда Даша уже начала задумываться о том, что он вообще сведёт всё их общение на нет. И, возможно, это и станет закономерным исходом. «Обсосать? Мне не нравится это слово», – написала она в ответ. «Обсудить, – ответил Тоша, и Даша даже могла в этот момент дать слову особую оценку, которую он наверняка в него вкладывал. – Приезжай». Она поразмыслила о том, стоит ли говорить об этом маме или дяде Герману. По сути, ничего нового ведь не произойдёт. Она просто поедет к Антону и скажет ему, что так, как до сего момента, их общение проистекать не будет. Да и ко всему мама и дядя Герман уехали куда-то за город, чему Даша была лишь рада. Она видела, что матери очень тяжело даётся развод с отцом. И понимала её в стремлении хоть отчасти отвлечься на нечто совсем иное, что с лихвой давал ей дядя Герман. «Я буду через полчаса», – ответила она и стала рыться в шкафу, чтобы найти соответствующий наряд. Почему-то показалось, что приехать к Тоше целиком в чёрном одеянии будет максимально правильным. Вот Даша и заявилась к нему в водолазке тёмно-коричневого цвета и таких же шортах. – Привет, – поздоровался он с ней и кивнул на вход в квартиру, из которой вышел, чтобы встретить Дарью. – Зайдёшь? Её так и подмывало уточнить, на месте ли находятся те девицы, что жили бок о бок с Антоном, но делать он этого не стала. – Думаю, что не стоит, – откликнулась Даша. – Здесь поговорим. Она всмотрелась в лицо Антона. Всё, что видела на нём до момента, как Тоша стал отстраняться, исчезло. Перед нею словно бы находился совсем другой человек. Он смотрел на неё с таким выражением, что Дарья поняла: ей нужно атаковать первой. – Я не хочу больше с тобой быть, – сказала она Антону и добавила сразу: – Ты меня тянешь на дно. Тоша посмотрел на неё так, словно она сейчас сказала какую-то ересь. Как будто перед ним стояла глупая донельзя девчонка, как он считал, и эта девочка вдруг стала выдавать странные сентенции. – Что ты сказала? – выдавил из себя Тоша. – Ты меня тянешь на дно. Я не желаю больше с тобой быть, – повторила уверенно Даша. Каким же растерянным сейчас стал Антон. Он за мгновение лишился того пыла, с которым начал разговор, и вдруг превратился в того Тошу, каким она его знала. – Даш… Что ты несёшь? – выдохнул он, искренне показывая то, что им владело в данный момент. Он не понимал, что вообще происходит. – Если вдруг ты не понял сказанное с первого раза, я могу повторить, – уверенно проговорила Даша. Сейчас она была совершенно одна. Ни мамы, ни папы рядом. Но могла и хотела донести до Антона ту единственную правду, которая была на поверхности. Он запутался и заблудился. Ему об этом нужно было сказать. – Не надо! – едва ли не выкрикнул Тоша, отступив и взъерошив волосы ладонью. – Всё ясно и так. Его глаза бегали. Зрачки перемещались с угла коридора на Дашу, а потом обратно. Она ощущала чувства Антона как свои собственные, но даже близко не готова была перенять их на себя. Просто потому, что сама Даша была совершенно другим человеком. – Тогда должен понимать, что я ухожу, потому что ты меня утягиваешь на дно, – сказала Дарья, сделав ещё один шаг назад. Антон промолчал. Лишь только склонил голову, но говорить ничего не стал. И Даша ушла. Просто развернулась и умчалась прочь. Оставляя Тошу там, где ему и надлежало быть в соответствии выбранному им самим месту. В собственной преисподней. *** Когда Алла в очередной раз столкнулась на собственной кухне с той деревенщиной, которую приволок домой сын, она поняла, что если не предпримет каких-то шагов, то этот маленький сучонок просто сведет её с ума. А проигрывать она не собиралась, хотя в первое время малодушно и решила оставить «поле боя» и куда-нибудь съехать. Антон наиграется и прекратит. Он прежде всего воспитан Германом, а, как известно, хорошее воспитание порой может взять контроль над генами. Знала ли она, когда спала с Рысиным и залетела от него, что их союз может дать настолько взрывной результат? – Как там тебя? – обратилась Алла к девице, вовсю готовящей бутерброды. Эта девчонка вызывала у нее отторжение и неприязнь, которые появлялись на органическом уровне. И, конечно, Антон прекрасно это знал, вот и притащил сюда данную особу. Раньше их вообще было двое, одну Тоша куда-то услал. В последнее время он вообще был злым и мрачным, но от своих докапываний до матери не отказывался. Даже наоборот, казалось, готов цепляться руками и ногами за возможность ей насолить. – Маша, – отозвалась девчонка после некоторого раздумья.