IV. Новогоднее предложение – Тыквенно-пряный капучино – Хвойный раф – Венский кофе с марципаном и корицей – Латте «Глинтвейн» – Шокочино «Имбирный пряник» Каждый день на какую-то из позиций меню будет хорошая скидка. Чтобы распробовали новинки и не боялись потратить слишком много на кофе, который не понравится. Конечно, я докупила сиропов, чтобы делать замены и добавлять в классические варианты на вкус клиентов, включила в меню шоколадные посыпки для кофе со взбитыми сливками и часть стаканчиков заменила на веселые новогодние – для сезонной лимитированной коллекции. Лимитированная коллекция – звучит круто. Наконец все готово. Меню разложено, витрина вымыта до блеска, новогодняя атмосфера создана. Я дико устала, но подготовила все к выходным, чтобы первые два дня работы в новом формате проконтролировать все лично. – Ты идешь? – спрашивает Кир. – Я провожу. И куда только делся ночной кошмар нашей школы? Как на место последнего хулигана пришел обходительный и даже заботливый парень? Если бы я не была так погружена в работу и мечты о Москве, то непременно бы в него влюбилась. Но я хорошо усвоила: отношения в одиннадцатом классе – плохая затея. После выпускного все разъезжаются кто куда, начинается новая жизнь, и старые влюбленности в нее не вписываются. Мы медленно бредем к моему дому, наслаждаясь зимней безветренной погодой. Я любуюсь искрящимися снежинками в свете уличных фонарей, Кир – кутается в теплый шарф и зевает. – Спасибо, что помог, – говорю я, когда мы останавливаемся у подъезда. – Без тебя я бы собирала эту полку вечность! А в бюджете каждая копейка на счету. Вчера заходила Мария Январовна. Ничего не сказала, но так посмотрела… Если я провалюсь, меня не только Лукин оборжет, но и хозяйка застыдит. И будет вычитать из зарплаты до самой пенсии! – Ты хорошо справляешься. – Я столько еще не знаю. Мне казалось, управлять кофейней очень легко. Придумываешь себе меню, вешаешь гирлянды, объявляешь акции в соцсетях и пишешь имена клиентов на стаканчиках. А там так много работы! Вывеску поменять нельзя – дизайн-код города не дает. Штендер поставить нельзя – оштрафуют. Урну подвинуть, чтобы не мешала фотографировать витрину, нельзя – стандарты! Ремонт сделать денег нет! Включить песни из рождественских фильмов нельзя – авторские права! Как это вообще можно удержать в голове? Кир смеется. – Да, папа тоже ругается. У него свой магазин, там столько вариантов налететь на проблемы. А когда они сдают какие-то отчетности, его вообще лучше не трогать. Но знаешь, я ему о тебе рассказывал, и он сказал, у тебя есть потенциал. И чутье. А это важно. Законы и правила выучишь, а вот чутье не натренируешь, оно либо есть, либо нет. – Думаешь, придумать новогодний кофе в декабре – это чутье? – Думаю, что у человека без твоих способностей вообще не будет никаких идей по спасению бизнеса. И что только очень мотивированный человек может взяться спасать бизнес своего врага. – Лукина? – Я демонстративно фыркаю. – Тоже мне, враг нашелся. – И все же ты могла его и послать. – Это он меня послал. А я решила доказать, что напрасно. Если ничего не выйдет, придется искать другую подработку. – Выйдет, – ободряюще подмигивает Кир. – Иди, отсыпайся перед первым днем новой жизни. Больше всего на свете мне хочется, чтобы он оказался прав. И завтрашний день действительно стал началом. А не обернулся оглушительным провалом и крахом мечты. – Извините, мы, к сожалению, не работаем. Сломалась кофемашина. Да, простите, пожалуйста. Есть чай, десерты. Конечно. Будем ждать вас снова. Да, сломалась. Вызвали мастера, ждем. Может, желаете десерт или чай? Конечно, всего доброго. Нет, кофе, к сожалению, нет… Не так я представляла первый день с новым меню. Утром я, как всегда, прихожу за час до открытия, чтобы протереть столы, выложить десерты и настроить кофемашину, и вдруг выясняю, что судьба даже не дала теории первой чашки кофе нового шанса. Кофемашина не включается. Я проверяю кабель – это максимум моих способностей в починке машин, но не вижу ничего необычного. А машина наотрез отказывается работать, и даже индикаторная кнопка не горит. Приходится сдаться Марии Январовне. Она вызывает мастера и приезжает сама, всем видом показывая, что ожидала чего-то подобного. Кофемашины иногда ломаются, даже за то время, что я здесь работаю, мы вызывали мастера несколько раз. Ничего экстраординарного в поломке нет, но я все равно чувствую себя почему-то виноватой. Это огромный удар по репутации. В только созданной группе в соцсетях было сто человек активных посетителей, в телеграм-канале – девяносто. Не знаю, сколько из них заглянули с утра в субботу, чтобы оценить новое меню, рекламу которого я везде повесила, но, по ощущениям, поток гостей действительно вырос. Ненадолго, судя по всему. Кто вернется в кофейню, где нет кофе? – Блок управления полетел, – вздыхает мастер после продолжительного копания во внутренностях кофемашины. – В утиль. Сердце пропускает удар. У «Магии кофе» нет денег на новую кофемашину. Некоторые поставщики заключают договор на поставку кофе и предоставляют оборудование бесплатно, но есть ли такие в нашем городе и как много времени займет согласование, не имею ни малейшего понятия. Даже несколько дней простоя перед Новым годом, в самую горячую офисную пору, критичны! Энтузиазм, который подпитывал меня всю неделю, угасает вместе с силами и энергией. Я сижу за стойкой, изредка расстроенным голосом сообщая, что кофе сегодня не будет. За моей спиной Мария Январовна пытается выяснить, есть ли хоть какие-то перспективы ремонта. Мне не нужно гуглить, сколько стоит кофемашина, я делала это совсем недавно. Мы даже за месяц столько не зарабатываем. С другой стороны, неужели Мария Январовна не предполагала такой вариант развития событий? Никогда не думала, что может сломаться кофемашина или холодильник? Что срочно придется купить какое-то оборудование. В моем понимании тот, кто владеет бизнесом, держит в уме такие расходы. Но я никогда не владела бизнесом и понятия не имею, как все бывает в реальности. В очередной раз звонит дверной колокольчик. Надо будет его снять. Кто вообще использует дверной колокольчик в наше время? – Извините, кофе, к сожалению, временно нет, сломалась… Я осекаюсь, увидев довольного Лукина. Внутри ворочается что-то тревожное, как будто в ожидании неприятностей. А может, в глубине души я уже знаю, чему так радуется Андрей. Только не хочу верить в то, что он настолько меня ненавидит. – Что, фея не прилетела, и Золушка оказалась Тыквой? – Очень остроумно, садись, пять. Кофемашина сломалась. И починить ее, кажется, не получится. – Хм-м-м… – Он демонстративно хмурится. – Какая жалость. Это что же выходит… ты продула спор? Сначала я думаю, что мне показалось. Должно было показаться, Лукин ведь не настолько отбитый, чтобы так вредить собственному бизнесу. Но потом я долго смотрю в его глаза, ощущаю торжество, исходящее от ехидной усмешки и самодовольной позы, и окончательно понимаю: нет, мне вовсе не показалось. – Ты что… Лукин, это ты сломал кофемашину? – Условия спора разрешают любые методы, помнишь? – Но… – от шока я не могу подобрать слова. – Это же кофейня Марии Январовны! Твоей тети! Это твой бизнес, ты… как так вообще можно? Мы не сможем работать неделю! А может, закроемся совсем, потому что нереально найти полмиллиона или бесплатную кофемашину перед Новым годом! Ты что, ненормальный? Ты настолько сильно меня ненавидишь, что готов уничтожить бизнес твоей семьи? Улыбка сходит с лица Лукина, но он не успевает мне ответить. Мария Январовна громко прощается с мастером и подходит к нам. – Восстановлению не подлежит. Довольна? Я не до конца понимаю, о чем она, но чувствую, что начальница злится. – Мы остались без кофемашины. И где в декабре искать новую, я не имею ни малейшего понятия. Альбина, я очень разочарована. – Но не я же ее сломала… – А кто, дорогая моя? Кто всю неделю занимался какой-то ерундой и переделывал меню? – Погодите, Мария Январовна, я готовила обычный кофе. Все мое меню строится на обычном эспрессо. Кофемашина не могла сломаться от того, что я поменяла сиропы и добавила взбитые сливки! – Зато могла от постоянного дергания туда-сюда! Я уже молчу о том, что твои друзья стали захаживать, как к себе домой, и не платить за кофе. Что ты молчишь? Раньше ты себе такого не позволяла. Я думала, ты ответственнее. Выезд мастера я вычту из твоей зарплаты. А если найти новую кофемашину не получится, то можешь считать, что работы больше нет. С этими словами она хватает висящую на стуле куртку и уходит. Меня обдает холодом из двери, в кофейню врывается рой снежинок и медленно тает на ближайших столиках. Их стоит протереть, но какой в этом смысл? Сегодня вряд ли кто-то займет столик. Я украдкой, обернувшись к разобранной кофемашине, смахиваю слезы. – И что, даже на меня не нажалуешься? – хмыкает Лукин. – А смысл? – Ну не знаю. Например, чтобы тетя заставила меня компенсировать кофемашину. Если и существует мир, в котором у одиннадцатиклассника есть полмиллиона на бизнес, то я определенно не в нем. Так бывает только в кино. Богатый юный наследник, с легкостью разбрасывающийся деньгами, – ну прямо сюжет нового молодежного сериала. – Не хочу становиться такой, как ты, – говорю я. – И не хочу, чтобы Мария Январовна узнала, какой на самом деле ее любимый племянник. «Между вами не должно быть обид», – но эту мысль я оставляю при себе. Андрею незачем знать, что Рита рассказала о его родителях. Наверное, рассказать Марии Январовне было бы проще. Она знает о споре (и считает его детской глупостью), и Андрею вряд ли хватит наглости отпираться. Но кофейня – детище его тети, не столько бизнес, сколько отдушина. Как изменятся их отношения, если она узнает, каков племянник на самом деле? Рано или поздно это все равно случится, но пусть не из-за меня. Перед Новым годом должны случаться чудеса, а не разочарования.