– Да, когда тебе тридцать. Какие намерения могут быть в одиннадцатом классе? Свадьба? Дети? Что может быть серьезного? Съехаться вам не дадут родители. Не уверена, что заделать ребенка – хороший способ перевести отношения на новый уровень, когда тебе семнадцать. – В том-то и дело! Что мы не можем жить вместе, не можем пожениться. И как я должна понять, что нравлюсь Андрею по-настоящему? – По эсэмэскам из онлайн-банка? – Тебе бы все издеваться. Да, по тому, готов ли парень о тебе заботиться, можно понять, серьезные ли у него намерения. Вызвать такси, если на улице дождь, а тебе надо в школу. Отдать свою куртку, если твоя слишком легкая. Сводить тебя в ресторан, в котором ты никогда не была. Ну и так далее. – А если у парня нет денег? – У Андрея есть. – Ладно, – от такой железной логики я даже растерялась. – Но ты же говорила, он подарит тебе что-то крутое на Новый год. И мне вдруг показалось, Ритка с такой силой стиснула зубы, что они у нее слегка заскрипели. Но потом прозвенел звонок, началась последняя четвертная контрольная, и я не успела как следует обдумать эту мысль. А сейчас вот снова почему-то вспомнилась. Сегодня рождественский маркет. Второе мероприятие из плана. Ближайшие шесть часов «Магия кофе» будет работать только навынос. Зато мы расставим столы вдоль стен, каждый станет витриной новогодних подарков. Я потратила все свободное время на неделе, чтобы найти мастеров и договориться об участии. У нас можно будет купить милые вязаные шапки и шарфы, имбирные пряники всех форм, цветов и размеров, свечи и аромасаше, украшения из полимерной глины, разумеется, открытки и блокноты, натуральную пастилу и очаровательные глиняные кружки. Условий для мастеров было два: товары на новогоднюю тематику и минимальная сумма за столик. Я очень рассчитываю, что к нам придут. Накупят подарков, побалуют себя кофе, расскажут о нас в соцсетях. Запас свеженапечатанных новогодних открыток уже ждет, а новая кофемашина готова к бою. Я так и не выяснила, кто ее прислал. И решила, что это все же был Лукин. Так проще заставить себя не думать об этой загадке. – Ну во-о-от, – дует губы Рита, прочитав что-то в телефоне, – Андрей отменил встречу. – Почему? – Говорит, что заболел. Я спешно лезу под стойку, якобы чтобы воткнуть зарядник для телефона. А по правде – чтобы не краснеть так сильно. Рита хорошо меня знает. Она непременно что-то заподозрит. Но с того дня прошла целая рабочая неделя! Не мог же он заболеть только сейчас. Или мог? Наверное, терапевт сказал бы что-то вроде «на фоне переохлаждения упал иммунитет, и организм стал восприимчив к вирусам». И я совершенно правильно чувствую себя виноватой. А еще немного боюсь, что если Рита узнает, то перестанет со мной общаться. За полчаса до открытия приходят мастера. Они шумные, веселые, заказывают кофе с пирожными и раскладывают свои изделия на столах, развешивают на стойках и расставляют на подставках. Я и не думала, что такую красоту можно создавать своими руками. Здесь и красно-зеленые керамические кружки с омелой, шишками и елочными шарами. Свечи с потрясающими запахами по мотивам новогодних фильмов и книг. Украшения, открытки, блокноты, чего только нет! Меня покоряет одна брошка. Маленькая, шириной с тетрадное поле, веточка омелы с острыми листиками и блестящими красными ягодками. Я видела омелу только в кино. Знаю, что под ней принято целоваться, но главное в этой брошке то, что она каким-то неуловимым образом возвращает меня в детство. Не свеча с ароматом хвои и мандаринов, не кружка с забавным рождественским оленем, не имбирные пряники в виде елочных игрушек, а вот эта маленькая брошка, словно пришедшая из той жизни, о которой я всегда мечтала. Из добрых фильмов о любви, из веселых приключений Кевина, оставшегося дома в одиночестве, из мультиков и «Гарри Поттера». Но я лишь с тоской смотрю на брошку и мысленно обещаю себе однажды найти нечто подобное. Все свои деньги я потратила на шубу. Сегодня нам благоволит еще и погода. За окном – погожий зимний денек. Свежий снег красиво блестит на солнце, мороза нет, на улицы вывалили толпы, и яркая вывеска «Новогодний маркет: все подарки здесь!» привлекает внимание. К счастью, со второй половины дня мне помогает Игорь, сменщик. Без него я не справилась бы. И хорошо, что я рискнула заказать чуть больше десертов. А вот контейнеры для упаковки навынос рискуют закончиться, но, к счастью, в подсобке я где-то видела пачку крафт-пакетиков для выпечки. Не идеальное решение, но хоть какое-то. – А ты молодец, – говорит Игорь. – Не думал, что у тебя получится. – Ты тоже молодец, – улыбаюсь я. – Спасибо, что согласился освоить новое меню. – Попробовал бы я не освоить, – фыркает он. – Шеф сказал, без вариантов. Ты написала – я сделал. – Шеф? – хмурюсь я. – Ну да. Андрей у нас вроде как шеф теперь. Кофейня принадлежала его родителям, но занималась ей Мария Январовна. Потом все перешло к нему, и Январовна решила взять продолжительный отпуск. Потом, конечно, Лукин уедет учиться, и у нас снова наступит мир и порядок. Но пока мальчик учится управлять наследством, он – шеф. – И он велел тебе слушаться меня? – Ага. – Почему?! От неожиданности рука дергается, насыпая больше шоколадной крошки, чем требуется. Пока я решаю, бонус это или лучше переделать кофе, Игорь продолжает: – Не сказал. Но это очевидно. И как-то странно усмехается. Очень странно. Но я не успеваю ответить – с очередным потоком посетителей заходит не кто иной, как Лукин. Игорь мгновенно умолкает и на всякий случай отходит в дальний угол, чтобы не попадаться лишний раз на глаза. Тем более что там ждет свой заказ симпатичная блондинка в только что купленной вязаной шапке с легкомысленным помпоном. Я все же решаю, что двойная порция шоколада – это приятный бонус, и отдаю блондинке заказ. Она на него даже не смотрит, поглощенная рассказом Игоря о видах обжарки. – Ты же болеешь, – напоминаю я, когда Лукин протискивается к стойке. – И? – Мог бы хоть маску надеть. – Ага, чтобы все поняли, что я болею? – Да. Я-то и так от тебя держусь подальше, а остальные чем виноваты? – Сделай чай, а? И не нуди, – морщится Лукин. Повезло Луковой Башке, что я чувствую себя виноватой, иначе заставила бы платить за чай. Но он действительно выглядит несчастным. С красными глазами и забитым носом, сидит, растрепанный, рассматривает столешницу. Вид отрешенный и несчастный. – Шел бы ты в подсобку. Там хоть есть где полежать. Не диван, конечно, но, если составить коробки и кинуть сверху куртку, вполне можно вздремнуть. – И зачем пришел? Рита не дождалась, ушла. Я ставлю перед ним большую кружку травяного чая с лимоном. – Пей. – Фу, – морщится он, сделав глоток. – Кисло. – А ты домик не перепутал, Гензель? – ехидно интересуюсь я. – Пряничный и со сладостями – дальше по улице. У нас тут все по-взрослому. Слушай, я серьезно, не хочешь сидеть дома – иди в подсобку. Если после маркета половина посетителей сляжет с гриппом, к нам не будут заходить аж до весны. Давай-давай, иди уже! Он бормочет что-то подозрительно похожее на «тыквам слово не давали», но послушно плетется в подсобку. Я вздыхаю. Самой бы что не подхватить. Вот зачем он пришел? Позлить меня, не иначе. Ненавижу его. Нутром чую, что-нибудь испортит. Впервые с того момента, как мы ввели новое меню, у меня заказывают фраппе. Пожалуй, в небольшой кофейне, явно не рассчитанной на активную ярмарку, действительно душно, и холодный кофе – не такая уж плохая идея. Пока я взбиваю кофе и выливаю его в стакан со льдом, щедро политым карамельным сиропом, за мной внимательно наблюдают несколько посетителей – и вскоре тоже заказывают себе такой же. А когда эстафету подхватывает Игорь, одна из девчонок, пришедших на ярмарку, спрашивает меня: – А можно с вами сфотографироваться? Ей явно стоит это усилий: бедолага краснеет до самых кончиков ушей. На вид ей лет тринадцать, не больше. В руках – новогодняя кружка. – Сфотографироваться? – переспрашиваю я. – А… зачем? – Для блога. – Девочка краснеет еще больше. – Для поста. Я просто не могу ей отказать. Если честно, я бы предпочла не светиться на фото в таком виде: всклокоченной, измученной, нервничающей. Но девчонка смотрит с такой надеждой, что я просто не могу ей отказать. Игорь смотрит неодобрительно – у нас куча заказов и возле стойки образовалась небольшая очередь. Краем глаза, делая селфи, я вижу, как из подсобки выбирается Лукин. Держа в руках зарядник, он направляется за стойку, чтобы положить телефон. Раздается звон – одна из мастериц разбила кружку. Весь пол под ее столом залит кофе, и мне приходится, извинившись, бежать за шваброй. Кажется, словно мироздание издевается, подкидывая кучу мелких неприятностей буквально в одну минуту! Недовольная толпа у стойки уже начинает нервничать. Игорь дымится, причем как от перегрузки, так и от злости. Поспешно убирая последствия мини-катастрофы, я мою руки, собираю обратно в хвост волосы, которые распустила ради фото и, пробираясь через очередь, встаю за стойку. – Прошу прощения за задержку, слушаю вас. – Хвойный раф, пожалуйста, – говорит девушка. Пока я пробиваю напиток, она протягивает мне пятисотрублевую купюру. – С вас сто пятьдесят рублей, – говорю я. И, как учила Мария Январовна, беря деньги, добавляю: