Луиза открыла упаковку и вскрикнула: — Смартфон? Мне? — Я попросил парней, они туда закачали все песни Анны Герман. Там еще наушники есть. Луиза обняла Горца и прижалась к нему. Он осторожно дотронулся до её спины. Ему постоянно казалось, что он может неосторожным движением навредить Луизе, которая выглядела очень хрупкой. — Ну, обними же ты меня, чурбан, — рассердилась девушка. — Я обнимаю так–то, — обиженно протянул Горец. — Ты не обнимаешь, ты боишься дотронуться. — Так у меня руки под автомат заточены. А ты такая худая, что я боюсь тебе ребра поломать, если всерьез обниму. — Ой, что я тебе показать хотела–то! — Луиза бросилась к столу и протянула ему пластиковую папку с документами. — Что это? Судебное решение? Гм… иск удовлетворить… брак расторгнуть… Ты подала на развод? — Что значит, «подала»? Я уже и развелась, уже и в ЗАГСе есть запись, и в паспорте. Там, посмотри, есть еще свидетельство о расторжении брака. — Так ты теперь свободная женщина востока? — Абсолютно, — Луиза закружилась в танце. — Ну… раз так, то, это… может, выйдешь за меня? — осторожно спросил Горец. — Вот дикарь, кто же так предложение делает? — надулась Луиза. — Ну, у меня в этом деле опыт небольшой, я первый раз зову замуж так–то… — Мне нужно над этим серьезно подумать, — шутливо–серьезно заявила девушка. — У меня уже достаточно выслуги, — начал перечислять аргументы Горец. — Я выйду в отставку, уедем в Волгоград. Ты поступишь в музыкальную школу, у нас и консерватория там есть, можно высшее музыкальное образование получить… — О, Аллах, дай мне сил выдержать общение с этим куском дерева. Ну, конечно, я согласна. Я выйду за тебя. И буду тебе лучшей женой на свете. Горец заключил Луизу в объятия и закружился с ней по комнате. — Ох, правда, руки у тебя заточены под автомат. Опусти меня, пока во мне хоть что–то целое осталось. — Завтра же рапорт напишу. — Когда ты меня с родителями познакомишь? Горец сел на стул и смущенно произнес: — Я тебе не говорил. Детдомовский я. Нет у меня родителей. У меня вообще никого нет, кроме тебя… Луиза обняла его голову и нежно провела рукой по коротко стриженным волосам: — Это ничего. У меня тоже никого не было. А теперь есть ты. Это много. Намного больше, чем я просила у Аллаха. * * * На следующий день Левша убеждал Горца не писать рапорт. — Тебе 38 лет. Еще служить и служить. Что за блажь майором уходить на пенсию? — У меня в следующем году 20 лет чистой выслуги будет. А льготка — уже максимальная. Сколько можно воевать? Нужно семью создавать, детей рожать, жить нормальной жизнью. — Ты что, Луизу замуж позвал? — Позвал. — А она согласна? — Согласна. Уже через суд развелась в связи с безвестным отсутствием мужа. Уедем в Волгоград, там у меня квартира, будем жить тихо и мирно. — Ну, так–то да. Жалко, конечно. С таким опытом, как у тебя… Кому–то ж надо молодняк учить. — Вот ты и будешь учить. — Ты её любишь? — Люблю. И женюсь. — Ну ладно. Пиши рапорт. Скиф только этого и ждет… Чего–то он испортился. Карьеру почуял. Извини, что так получилось… — Да ладно. Мы все правильно сделали. Если бы ждали, когда кто–то возьмет на себя ответственность, может, уже и поздно было бы. Ты не причем. Даже, если бы не Скиф, я бы все равно уходил. — А кем на гражданке работать собираешься? — Мне без разницы. Пойду вагоны разгружать. Или учиться поступлю, получу гражданскую профессию. Видно будет… — У нас, кстати, за это ОБМ никого к награждению не представили. Зато я видел список, в нем куча оперов, которых и близко там не было. И даже два кадровика… Ну и, конечно, Скиф. — Ничего нового, — усмехнулся Горец. ¬– Наказание невиновных и поощрение непричастных. Обычное дело. Роснов вообще награждают только по ранению или посмертно. Вот за них обидно. А мы и так в профите — вышли живыми из боя, чего еще надо? — Я бы сказал — справедливости, но помню поговорку… * * * Новый год Горец встречал с Луизой. Левша, которому выпало быть в дежурной смене, был искренне рад за друга: — Хоть раз отметишь праздник нормально. А то вечно добровольцем вызываешься дежурить. Погнали, я тебя отвезу, пока есть время. Горец собрал два больших пакета с фруктами, сладостями и подарками для Луизы. Погрузил на заднее сиденье машины, и они выехали за ворота управления. Когда приехали, Левша помог выгрузить пакеты и предупредил, что заедет утром, часов в 10. Луиза встречала Горца на пороге, укутываясь от мороза в теплый платок. — Простудишься, — сказал он сердито. — Я только вышла. Увидела в окно, что ты подъехал. — Я тут привез кое–что, будем ужинать в режиме фуршета. — Представь себе, я первый раз буду отмечать Новый год, — засмеялась Луиза. — Представь себе, я тоже, — усмехнулся Горец. В полночь, они лежали в кровати и Луиза грустно сказала: — Я хотела тебе свитер связать. Не успела. Так что мне нечего тебе подарить.