Теперь Фокс слышал ее прекрасно – они сидели почти вплотную, и он старательно не смотрел ни на ее губы – сочные, сводившие его с ума, – ни на вьющиеся, влажные от дождя пряди, обрамлявшие ее лицо. Пытался не прислушиваться к восхищенным вздохам, когда ей удавалось закрыть ячейку на карточке. А если он все-таки поцелует Ханну, и черт с ними, с последствиями? Фокс не ощущал ее вкуса с актерской вечеринки, и желание становилось непреодолимым. – Затягивает, это уж точно, – хрипло пробормотал он. Ханна быстро глянула ему в глаза, и Фокс решил, что негоже предаваться подобным мыслям в присутствии матери. Тяга к Ханне не покидала его ни на минуту, однако сейчас была сильна как никогда. Впрочем, присутствие девушки одновременно вносило в его душу покой. Кто бы мог подумать? Фокс заставлял себя встречаться с матерью. Чарлин, содрогаясь при виде сына, каждый раз напоминала, кто он есть: любитель наслаждений, отвергающий любые обязательства. А Ханна… Ханна тянула его в другую сторону. И вот теперь, застряв между ней и воспоминанием о своей прошлой жизни, Фокс чувствовал, что сила притяжения Веснушки может сработать. Она ведь рядом. Играет в бинго, поет с ним в машине, разговаривает. Отказывается заняться любовью. Если Фокс привлекает ее не только способностью доставить физическое удовлетворение… Если невероятная, умная девушка считает, что Фокс – нечто большее, чем местный Казанова… Так, может, она и в самом деле права? Словно прочитав мысли спутника, Ханна погладила пальцем тыльную сторону его ладони и доверчиво склонила голову ему на плечо. По-дружески. Они друзья. Господи… Отчего же тогда у него перехватило дыхание? – Бинго! – каркнула одна из сидящих рядом старух. – О-ля-ля! Элеанор сказала «бинго», я не ослышалась? – крикнула Чарлин, свистнула в микрофон и ударила в стоящий на сцене миниатюрный гонг. – Элеанор, вы последние две недели просто на коне! – Все потому, что она – грязный шулер! – сплюнула Пола. – Ну же, Пола, будьте хорошей девочкой, – мягко пожурила ее Чарлин. – У всех когда-то в жизни бывает белая полоса. Элеанор, передайте, пожалуйста, вашу карточку моему красавцу-сыну, я ее проверю. Элеанор картинным жестом протянула Фоксу карточку с торжествующей, явно предназначенной для Полы улыбкой. Фокс нехотя отодвинул стул. Еще бы несколько минут… Так приятно было ощущать голову Ханны на плече! Если получится разыграть карты правильно, вдруг Веснушка сегодня снова будет спать в его комнате? Он замечтался, как обнимет ее во сне, как проснется рядом… Скорее бы домой, а там посмотрим. Господи, в кого он превратился? Пытается придумать способ, как затащить девушку в постель, где они невинно переночуют… Уж не стал ли он евнухом? Впрочем, какая разница? Ханна наверняка мечтает о другом мужчине, считает дни, когда наступит момент отъезда в Лос-Анджелес. Фокс передал матери выигравшую карточку и слегка смутился: сам не заметил, как скомкал ее в кулаке. – Спасибо, сынок. – Чарлин наклонилась к нему, прикрыв микрофон. – У тебя с этой девочкой все серьезно? Вопрос застал его врасплох. О девушках ему с матерью откровенно говорить еще не доводилось. С четырнадцати лет – точно нет. Чарлин тогда включила ему онлайн-урок о том, как правильно обращаться с презервативом. С того самого дня она поставила в буфете банку из-под кофе, куда сбрасывала мелочь, и подчеркнуто показала ее сыну, хотя для каких целей придумала копилку, объяснять не стала. Впрочем, догадаться было несложно: в банке лежали деньги на презервативы. Он еще и не задумывался о девочках, а мать уже наперед знала, что будет дальше. С другой стороны, возможно, Фокс в итоге стал таким, каким стал, потому что его подталкивали ожидания окружающих. Об этом он никогда особо не задумывался – до приезда Ханны. С прошлой недели у него начали появляться смутные соображения. Фокс ловил себя на том, что ломает голову: как, черт возьми, вышло, что он ведет такую жизнь? Случайный секс, отсутствие обязательств… Кто он? Дерево без корней? Не пора ли остановиться? Ты уже остановился, кретин… Что значит «остановился»? Так, притормозил на время. Вопрос матери повис в воздухе, и Фокс оглянулся на Ханну. Пока она с ним, каждая клеточка его тела восставала против встреч с доступными женщинами в Сиэтле. А смысл? Он уже пытался сбежать от себя. Известно, чем это закончилось. Душевной раной. Фокс очередной раз усвоил болезненный урок: впечатление у людей он создавал исключительно недвусмысленное. Попробовать еще раз? Зачем? Ради этой девочки, которая в итоге опустошит его сердце, выбрав другого мужчину? Да она уже выбрала… – Нет, – наконец сдавленно ответил он. – Нет, мы просто друзья. Ты же меня знаешь. Фокс сопроводил свой ответ ухмылкой, которая далась ему нелегко. – Знаю. Помню, как ты приходил в девятом классе после школы. Помню, как от тебя пахло – словно от полки парфюмерного магазина. – Чарлин хмыкнула. – Не обижай ее, хорошо? В ней что-то есть. По-моему, с этой девочкой ты вроде как под защитой, хотя она едва достает тебе до плеча. Фокс подавил желание подтвердить, что мать невольно попала в точку. Да, он чувствовал себя защищенным, понимал, что наконец кому-то нужен, хотя подобного отношения еще год назад и представить себе не мог. Он нравился Ханне; девушка любила проводить с ним время. – Не обижу, – слегка дрогнувшим голосом сказал Фокс. – Как можно? – Ну и молодец. – Мать отняла руку от микрофона и нежно сжала виски сына. – Милый мой разбиватель сердец… – Я еще ни одного сердца не разбил! Фокс не врал. Он ни с кем и не сходился настолько близко, даже с Мелиндой, которой, возможно, отдавал чуть бóльшую частичку себя, нежели тем девушкам, что были у него до колледжа. Ханна – дело совсем другое. Хочет ли Фокс сблизиться с ней еще больше? Как это будет выглядеть – если, разумеется, исключить из уравнения Сергея? Между ними установятся прочные отношения? Ханна переедет в Уэстпорт или Фокс – в Лос-Анджелес? Как? Учитывая его традиционный образ жизни, звучало нелепо и смешно. – И начинать не собираюсь – ни сегодня, ни завтра, – добавил он, подмигнув матери. – Хочешь, чтобы я вынес приз для Элеанор? Улыбка Чарлин медленно погасла. – Ты уверен? – Вполне. Поколебавшись, она вытащила из-под стола коробку с блендером и передала ее сыну. Фокс сошел со сцены и под пристальными взглядами двинулся к победительнице. Хотя, вероятно, в основном все смотрели на блендер. Притворившись, что не ощущает воцарившегося перед сценой напряжения, Фокс поставил коробку перед Элеанор. Если он сделает вид, что не замечает висящей в зале враждебной атмосферы, возможно, игроки последуют его примеру и смягчатся? Наивный… Едва он шагнул назад, как со своего стула взметнулась Пола. Ее костлявые пальцы вцепились в крышку коробки, однако Элеанор тоже была не лыком шита. Поступок товарки она спрогнозировала заранее и заколотила по ее рукам пресс-папье, оставляя на старческой коже голубые отметины. Поднялся общий шум; игроки сорвались с мест, рассчитывая рассмотреть побоище во всех подробностях. Фокс не сомневался, что сумеет пресечь конфликт – как-никак, ловец королевских крабов. Вклинившись между соперницами, он выдал каждой из них лучшую улыбку из своего арсенала. – Леди, давайте сегодня вечером расстанемся друзьями, хорошо? Позвольте мне принести вам газировки из буфета, и… Молча взмахнув пресс-папье, Элеанор угодила ему точно в центр лба. Ханна ахнула, прикрыв ладошкой рот, и тут же затряслась от смеха. Можно ли было ее винить? На лбу у Фокса расцвела огромная голубая клякса. Как ни странно, на хохочущую над ним Веснушку он совсем не обиделся, наоборот. – Забавно, правда? – усмехнулся он. Ханна снова, уже не скрываясь, расхохоталась. – У кого-нибудь есть платочек? – выдавила она, утирая слезы. – Или влажная салфетка… – Придется отдраивать, иначе никак! – крикнули из задних рядов. Ханна обошла вокруг стола, и по пути кто-то сунул ей упаковку платочков. Спотыкаясь от смеха, она схватила Фокса за руку и вывела наружу через боковую дверь в холодную туманную ночь. Дождь прекратился, однако в воздухе висела пропитанная далеким ароматом океана сырость. Уличные фонари бросали дрожащие желтые отблески на взбаламученные ветром лужи. По близлежащему шоссе тихо шуршали покрышки автомобилей; порой доносились гудки тяжелых грузовиков. Вечер как вечер. Сколько Фокс их провел в одиночестве за последние семь месяцев, когда злился на себя за непривычные чувства, скучая по Веснушке! Впрочем, кое-какая разница была – одиночество ушло. Ханна с ним, а больше ему ничего и не требовалось. Она зубами надорвала упаковку с платочками и, все еще посмеиваясь, провела влажной тканью по его лбу. – Господи, Фокс… – хихикнула Ханна, стирая круговыми движениями голубое клеймо. – Господи ты боже мой… – Что такое? Никогда не видела стариков-разбойников в действии? Звонкий девичий смех разлетелся по тихой парковке, и сердце Фокса пропустило удар. – Ты ведь упоминал, что при игре в бинго кто-то должен контролировать ситуацию, а я, дурочка, пропустила твои слова мимо ушей. Что ж, будет мне урок. Ханна никак не могла успокоиться, и ее рука с влажной салфеткой то и дело срывалась с его лба. – Как уверенно ты к ним подошел! – Она попыталась спародировать его голос: – Леди, давайте… О господи! – Было дело, – признал Фокс. – Похоже, не только ты равнодушна к моим чарам, а? Шутка вырвалась у него непроизвольно, но сказанного не воротишь. Приступ веселья у Ханны прошел. С моря задувал сырой ветерок, шептал в темноте, ворошил ее вьющиеся пряди. Фокс осознал, что стоит, затаив дыхание, и ждет, когда Веснушка спустит его с небес на землю. – Извини, – криво усмехнувшись, выдавил он, – я хотел сказать… – У меня нет иммунитета к твоим чарам. Ноги Фокса вдруг ослабели, и сразу вслед за этим его охватило напряжение. Затвердел каждый мускул, к паху прилила кровь. – Совсем нет? Веки Ханны тяжело опустились, дав ему молчаливый ответ. Она его жаждала. Фокс с удивлением и облегчением выдохнул ее имя, однако звуки застряли глубоко в горле. Девушка медленно, словно танцуя, сделала пируэт вокруг Фокса и, отступив в тень здания, прислонилась к стене. Не сводя с него глаз, протянула руку. Касание было легким и нежным, однако Фокс ощутил его словно удар. Ее пальцы пробрались под воротник рубашки, обхватили за шею, притянули ближе. Теперь они дышали друг другу в лицо. – Поцелуй меня – и узнаешь. Фокс судорожно вздохнул и придвинулся вплотную. Разрешение получено; отступить он уже не мог. – Ты… уверена? – Уверена. – Есть все-таки Бог на свете…