Бармалеев сидел в своем окопе и слушал активную стрельбу в подземелье. Рядом находился все тот же сириец-переводчик. Большой специалист по битью раненых, что самому Бармалееву было чуждо. Переводчик время от времени переводил отдельные фразы, которые ему удавалось выхватить из совместной ругани. Бармалеев его слушал вполуха. Подполковника беспокоила непрекращающаяся стрельба, и он ждал, когда же кончатся хотя бы патроны. Ведь командиру батальона спецназа военной разведки поставили задачу взять как можно больше пленных. А при такой активной стрельбе и брать в плен будет некого. Наконец стрельба прекратилась. Подполковник вслушивался во внезапно наступившую тишину. – Что, неужели друг друга перебили? – сам себя спросил Бармалеев, ужасаясь ситуацией. – Не может такого быть, – ответил переводчик. – Их же больше полутора сотен оставалось. – По-русски он говорил бегло и редко допускал ошибки. – Ну по крайней мере, половину они перебили. Едва ли больше. Теперь надо ждать взрывы. По тоннелю звук «добежит» без проблем. Что это?.. В тишине появился новый звук. – Грузовик завели, – ответил переводчик и тут же перевел чью-то фразу: – Другие машины сюда перегоните. Чтобы все могли уехать. Мы пока раненых перевяжем. Раненых много… Кто-то явно взял на себя командование остатками батальона. Что их прослушивают, «бармалеи» не догадывались. Жучки в темноте не светились, и обнаружить их можно было только случайно. И уж тем более не могли предположить, что к ним могут обращаться. Долгой звук с повизгиванием и постукиванием показал, что грузовик уехал. – Далеко ли на дисках уедет… – рассудил один голос. – Ничего, доедут. А там грузовики должны быть целые… Прошло более получаса. И только тогда раздался первый, самый мощный взрыв, за которым последовал грохот обвала камней. – Выход перекрыт, – прокомментировал взрыв подполковник Бармалеев, – теперь дело за грузовиками… Но обвал, видимо, выбил с места двутавровые металлические балки, чуть не на всем протяжении тоннеля подпирающие потолок. По крайней мере, выбил ближайшие к выходу балки. И потолок обрушился на грузовики. Они взрывались один за другим. Бармалеев насчитал семь взрывов после первого, самого мощного. Так и должно было быть. Одна машина, восьмая, стояла у другого входа. Значит, и транспорта «бармалеи» лишились. Пора им сообщить об этом. Подполковник придвинул к переводчику ближе стойку с микрофоном, глянул на него. – Главная наша работа начинается. Переводи… Переводчик подтянул микрофон ближе ко рту, кашлянул в него, и внизу, в подземелье, прошел гул, похожий на ветер. – Бойцы ИГИЛ, к вам обращается командир батальона спецназа военной разведки подполковник Бармалеев. У вас нет больше выхода из подземелья. Тот отдаленный выход, рядом с которым стояли грузовики, взорван и завален камнями. И сами грузовики если и не остались под завалом, то взорваны. И потому я предлагаю вам во избежание гибели сдаться в плен. Воевать с вами мы не собираемся, просто засыплем выход, и все. И вы уже никогда не сможете увидеть своих жен и детей. Только во сне перед смертью. Переводчик переводил, а подполковнику казалось, что тот песню поет, настолько музыкальным казался Бармалееву арабский язык. – И потому я предлагаю вам выходить по одному, бросать перед собой оружие и поднимать руки так, чтобы их было видно. Последовало долгое молчание. Потом какой-то голос громко спросил: – Вы нас слышите? Между нами есть связь? Переводчик, не дожидаясь ответа подполковника, ответил утвердительно. – Мы просим час на раздумья и вынесение решения, – проговорил все тот же голос, принадлежащий, похоже, человеку, решившему взять на себя командование батальоном. – Могу дать вам только половину – за тридцать минут можно и свою судьбу решить, и даже соседа… – категорично сказал Бармалеев. – И прошу понять, что это не мой личный каприз, а приказ моего командования, нарушать который я не имею права. В действительности он такого приказа не имел. Более того, командование было вообще мало осведомлено о прохождении данной операции, о том, что происходит или уже произошло. Тем не менее подполковник прикрывался несуществующим мнением, будучи при этом действительно уверенным, что полчаса – это как раз то время, за которое можно на что-то решиться, а за час можно и несколько раз передумать, можно начать метаться от одного решения к другому. По большому счету, решение можно принять и за минуту, и кто-то уже принял его. Так, бинокль с тепловизором показал подполковнику, как из-за камня, прикрывающего вход, высунулся сначала ствол, потом ствол упал вперед, брошенный чьей-то сильной рукой, а выше камня поднялись две руки. Кто-то уже сдался. За ним показался второй ствол, и повторилась ситуация с руками. А вот появившиеся третьи руки несли в себе угрозу. В прицел «Шахин» было видно зажатую в кулаке гранату. Но пуля рядового Кичогло угодила в локоть этой руки, и граната выпала под ноги ее обладателя. Взрыв раздался сразу же – должно быть, кто-то особо рисковый расковырял гвоздиком трубку с замедлителем и высыпал оттуда почти весь пороховой заряд, что «бармалеи» любят делать. Хорошо, что третьего «игиловца» отделял от двух первых крупный камень, а позицию позади защищало его собственное тело. Так что никто больше, кажется, не пострадал. Стонущего человека морские пехотинцы оттащили в сторону и бросили умирать на осколки стены. Добивать бандита никто не стал. Просто патроны пожалели. – Так будет с каждым, кто замыслит недоброе… – сказал Бармалеев и посмотрел на переводчика. Тот сразу перевел фразу подполковника. Бармалеев вел счет сдавшимся. Насчитал шестьдесят шесть человек. Именно столько бойцов согласились сдаться раньше времени. – Еще кто-то остался? – через переводчика спросил комбат. – У меня еще две минуты на раздумья, – ответил давешний голос. – Но и я, пожалуй, ждать не буду. Чем я хуже других! – За камнем снова показался сначала автоматный ствол, полетевший вперед, потом над камнем показались две поднятых руки. Голос у говорившего был спокойный. Русским языком он владел хорошо. А сам излучал уверенность. Только вот Бармалеев задумался на чем основывалась эта уверенность, только на отсутствии страха? На вере? Но таких среди бандитов много. Тогда – на чем? – Все! Внизу только раненые остались, которые сами не могут идти. Но есть среди них и непримиримые помощники эмиров. Особенно много их внизу, где стояла машина. Но среди них есть и нормальные парни… Морские пехотинцы нырнули за камень, и оттуда почти сразу раздались автоматные очереди. Подполковник дождался момента, когда бойцы начали выносить одного за другим раненых, и убедился, что солдаты морской пехоты не пострадали. Стрельба, должно быть, была вызвана необходимостью расстрелять непримиримых или прекратить страдания тех из раненых противников, у кого не было шансов выжить, Глава 9 О выполнении задания Бармалеев доложил лично полковнику Скорокосову по телефону ЗАС. – Шестьдесят семь здоровых пленников. И шестьдесят девять раненых, товарищ полковник. Батальон перестал существовать. – А твой батальон еще существует? И батальон морской пехоты тоже? – Так точно, товарищ полковник, существуют. Потерь почти не понесли, не считая легкораненых, которые все как один решили остаться в строю. Только одного «трехсотого» в госпиталь отправили. Морской пехотинец… Офицер… Получил очередь в шею и в голову. В настоящее время находится на операции. Врачи говорят, выживет, хотя в дальнейшем будет находиться на инвалидности. – Тогда чего же ты ждешь. Выдвигайся силами двух батальонов прямо рядом с оставленными окопами. Наверное, майор Огнев едва сдерживает атаку противника. Так и двигай ему в помощь. Я предупрежу Огнева, чтобы огонь по тебе не открывал. А генерал решил начать атаку по всему фронту. Гаубицы твои, слава богу, благополучно взорвались. Минометные батареи ты уничтожил, «Грады» тоже. Противник, по сути дела, без артиллерии остался. Еще и авиация наша подсобила. Дальние подступы подчистила. Новую технику не подпустила. Самое время взламывать оборону «бармалеев». Выдвигайся. Сначала Огневу поможешь, потом дальше двигай вдоль линии фронта. «Бармалеи» с фланга и с тыла удара не ждут. Как, кстати, Кологривский? – Нормально, товарищ полковник. Майор своего офицера в госпиталь сопровождал. Только что вернулся. От него все новости о раненом. – Верни ему его батальон – это приказ генерал-полковника Сумарокова. Но общее командование за тобой. И вместе выступайте… С минным полем осторожнее – не угодите на него. Генерал приказал все имеющиеся «Змеи Горынычи» задействовать. Но большинство УР-77 будет работать ближе к центру фронта и на нашем правом фланге. А за тобой и Кологривским – наш левый фланг. Вопросы есть? – Никак нет, товарищ полковник. Бармалеев положил трубку и пригласил к себе в блиндаж Кологривского, который по какой-то причине вышел из блиндажа. – Новое задание… А когда отдыхать парням? – проворчал майор. – Только на том свете… – шутливо ответил Бармалеев. Он обрисовал ему общую ситуацию и передал приказ полковника Скорокосова. Вместе они склонились над картой, так и оставленной в развернутом состоянии на рабочем столе Бармалеева. – Задача, в общем-то, простая, – констатировал майор. – Короче говоря, действуем так: я двумя колоннами выступаю позади окопов… – А мои две колонны идут впереди, – подхватил подполковник. – Одна движется прямо по окопу, вторая перед ним, между окопом и минным полем. Ты выступаешь нашим охранением на случай прихода к «бармалеям» подкрепления из задней линии обороны. Именно туда, к задней линии обороны, пытались пробиться три крайних батальона… Но все они были благополучно уничтожены, помнили комбаты. Первый – с помощью авиации, второй – силами батальона спецназа военной разведки совместно с батальоном морской пехоты, третий – теми же силами и частично с помощью батальона майора Огнева. Однако сам батальон Огнева едва успел вернуться на свою позицию, как подвергся атаке превосходящих сил противника, призванных, скорее всего, сковать его действия и не позволить атаковать уходящий батальон, и только благодаря качественным окопам, оставленным батальоном спецназа, все еще держался. Хорошо еще, что «бармалеи» слегка опоздали из-за ожидания отстающих взводов при переправе через речку, иначе они могли бы первыми занять окопы батальона Огнева, у которого просто не было в наличии сил, чтобы брать эти окопы штурмом. Но теперь батальонам Бармалеева и Кологривского предстояло выручать батальон Огнева, вместо того чтобы идти по тылам противника дальше и помогать другим батальонам. Батальоны разделились. Бармалеев выстроил своих подопечных примерно двумя равными по численному составу колоннами и двинул вперед. На правом фланге, близко к минному полю, у него шел, естественно, саперный взвод Соловейчикова, который и доложил, что батальон вышел к «коридору» в минном поле, отмеченному флажками. А впереди виднеются цепи залегших «бармалеев». – Батальон! В атаку! Вперед! За мной! – Сам подполковник на бегу выхватил МСЛ и уже вскоре успел нанести несколько ударов лопаткой, прежде чем противник понял, что его атакуют с тыла. В наушниках бесконечно звучали очереди и лязгали затворы автоматов. Бармалеев стрелял, держа автомат, как и большинство бойцов, в левой руке, а правой наносил удары своей МСЛ. Не ожидающие удара с тыла, «бармалеи» дрогнули, и множество их просто побежало куда глаза глядят, а глядели они, как оказалось, на минное поле. Взрывы раздавались и справа, и слева, в зависимости от того, куда был направлен удар атакующих. А тут и майор Огнев поднял своих парней в контратаку. Такую двустороннюю атаку вообще мало кто способен выдержать. Тем более что бойцы спецназа военной разведки стреляли из автоматов, держа оружие в одной руке, и рубили другой. Отдельные «бармалеи» вытащили длинные ножи, внешне похожие на саблю-алкус[25], и пытались что-то противопоставить лопаткам. Но что такое нож против топора! А спецназовцы мастерски орудовали лопатками, нанося удары именно как топором. И потому бандиты бежали. Причем бежали именно в минное поле, где их не преследовали, а только отстреливали. Контратака была предпринята вовремя, чтобы нанести «бармалеям» полное поражение. Сам комбат успел только на ходу похвалить майора Огнева за вовремя проведенную контратаку, и тут услышал в наушниках звуки шедшего неподалеку боя. – За мной! – дал он команду Огневу и сам устремился туда, где должен был находиться батальон морской пехоты. Разведывательная рота под командованием старшего лейтенанта Яценко и отдельный взвод под командованием старлея Волокушина вместе с батальоном морской пехоты отстреливались, сидя в окопе, оставшемся в наследство от противника. Но самое главное – шла атака и из соседнего окопа, и ее едва сдерживал взвод связи под командованием старшего лейтенанта Анатолия Пучкова. На помощь Пучкову Бармалеев сразу направил саперный взвод, а сам возглавил оборону окопа подошедшими с ним силами линейной роты капитана Соломатина и, естественно, батальона майора Огнева. – Юрий Борисович! – позвал он Кологривского по системе связи. – Сколько их? – Не менее полка. Тысячи две с половиной – три. Короче говоря, немного больше, чем нас… – Нормально. Отобьемся, – скорее поддерживая своих бойцов, чем себя или майора морской пехоты, изрек Бармалеев и сразу дал две точные прицельные очереди и только тут заметил, что рядом с ним в окопе расположился майор Лаптев, посылающий в противника одну за другой короткие очереди. Зная Лаптева как отличного стрелка, подполковник не сомневался в точности его очередей. Он и сам начал опять стрелять, снова и снова посылая навстречу противнику короткие очереди. И в наушниках тоже слышалась стрельба и лязганье затворов – батальон спецназа активно включился в работу по уничтожению противника. Но «бармалеи», должно быть, слышали только стрельбу из автоматов без глушителя и только по ним могли оценить свои потери. А тут еще и все три миномета взвода старшего лейтенанта Волокушина начали обстрел. Это оказало не только психологическую, но и реальную физическую помощь. Ряды наступающих сильно редели. Бандиты использовали все ту же тактику плотного строя при наступлении, что диктовалась шириной «коридора» в минном поле, выставленном не только впереди батальона, но и позади него – это, видимо, саперы постарались, им приказали таким образом предотвратить отступление батальона «бармалеев». – Состав мы, можно считать, уравняли… – сообщил майор Кологривский, ведя собственный, малопонятный Бармалееву подсчет, основанный на количестве стволов в батальоне морской пехоты. Майор приблизительно считал общее количество очередей, приплюсовывал к своим стволам стволы спецназовцев и стволы батальона Огнева, считая, что из десяти выстрелов по крайней мере семь должны быть смертельными, но при этом не учитывал огневую подготовку спецназовцев. – Теперь пусть наступают. Мы готовы их встретить. – Но стрелять и сам майор, и его бойцы продолжили, с каждой очередью уменьшая количество наступающих. Однако полк наступление продолжил. Военная тактика всегда говорит однозначно: наступающих должно быть по меньшей мере втрое больше, нежели обороняющихся. И батальон майора Огнева был бы обречен на гибель, не окажись рядом двух батальонов – спецназа военной разведки и морской пехоты. Однако решающую роль в бою все же сыграл взвод Соловейчикова. Саперы не только смогли отбить атаку «бармалеев» из соседнего окопа, но и сумели зайти полку «бармалеев» во фланг и атаковать его сбоку, внеся смятение в ряды полка. А боковая атака заставила «бармалеев» резко сменить курс и броситься бежать с поля боя. У страха глаза, как известно, велики, а у ужаса просто громадны. И напрасно эмиры пытались остановить свои подразделения. Они растопыривали руки, словно надеялись так кого-то задержать, но в ответ получали только очереди в неприкрытую грудь. Полк поле боя бесславно покинул. А перед Бармалеевым снова встала дилемма: продолжать действовать по плану, то есть идти по тылам противника через их окопы, или же остаться с батальоном майора Огнева на случай повторного наступления противника. – Иди вперед, товарищ подполковник… – посоветовал сам Огнев. – Если что, ты услышишь звуки боя. И я прикажу дать три красные ракеты. И до твоего прихода мы продержимся. – Кроме того, – поддержал Огнева Кологривский, – «бармалеи» хороший урок получили. И у них сил на новое наступление не хватит. Им хотя бы сутки нужны, чтобы перегруппироваться… Идем дальше в том же порядке. Бармалеев решился. Позиция Кологривского была близка его собственным мыслям – противник не в состоянии сразу начать новую атаку. А бандиты из соседнего окопа вели бой со взводом связи старшего лейтенанта Пучкова. Кологривский послал взвод по флангу в обход «бармалеев», по противоположному флангу Бармалеев отправил взвод саперов, занявших свое уже привычное место между окопом и минным полем. Но бандиты, вовремя заметив взвод Кологривского, решили отходить не назад, а в сторону минного поля, чтобы потом атаковать сбоку, развернувшись в ширину. Но там их уже ждали стволы автоматов саперов Соловейчикова. Одного залпа хватило, чтобы уничтожить два отделения защитников окопа. Больше этот окоп никто не защищал, как и соседний, где остался в своем передовом окопчике только часовой-наблюдатель, которому хватило одной очереди рядового Кичогло. А все отделение перебралось в первый окоп, чтобы попытаться выбить с позиции неполный взвод старлея Пучкова. Однако силы были не равны. Бойцы батальона Бармалеева, выдвигаясь вперед двумя колоннами, быстро освободили и третий по счету окоп, заставив его защитников отступить вправо, под стволы автоматов колонны майора Кологривского, который сам свою колонну и возглавлял. В четвертом окопе, правда, пришлось задержаться, чтобы захватить миномет вместе с запасом бронебойных мин для стрельбы по установке разминирования, однако эта задержка было недолгой.