— Я много думал, — произнес Роб, сделал паузу, потом добавил: — Такое положение дел меня не устраивает. — Что ты имеешь в виду под «положением дел»? — Хенли плотно сжала стаканчик с кофе. — О чем конкретно ты говоришь? Хенли посмотрела на Роба так, как обычно смотрела на подозреваемых во время допроса, всем своим видом показывая: «Ты несешь полную чушь». — Я не хотел, чтобы ты возвращалась на работу после случившегося. Я до сих пор считаю, что это было ошибкой. Но, наверное, все было не так плохо, когда ты работала над делами в офисе, но теперь ты снова «на земле», и все изменилось. Из-за тебя нам угрожает опасность. — Роб… — Из-за тебя Эмме угрожает опасность. Шах и мат. Хенли встала, вылила латте в раковину и стала смотреть, как коричневая жидкость сливается в трубу, закручиваясь над стоком по часовой стрелке. — Я никогда не подвергала Эмму или тебя опасности. Если бы я могла предположить, что кто-то… Неужели ты на самом деле думаешь, что я хочу жить так, как мы живем сейчас? — Конечно, не хочешь. Но что ты сделала, чтобы изменить положение? Ты могла бы уйти с работы. Ты до сих пор можешь это сделать, а зная, что Оливер сбежал, ты это сделать обязана. Я, конечно, не следователь, но даже я, черт побери, знаю, что он может здесь появиться. Он чуть не убил тебя. Ты словно забыла об этом. — О, только не надо преувеличивать! Я получила пару колотых ран. Я не была на пороге смерти. Но даже когда она это произносила, ее сердце забилось сильнее. Они оба знали, что все было гораздо серьезнее. — Меньше недели назад какой-то психопат оставил отрубленную голову у нас на крыльце. А если бы не просто оставил? А если бы кто-то зашел в дом и что-то сделал с Эммой? — Я никогда бы этого не допустила, Роб. Ты ведешь себя так, словно все случившееся — моя вина. Почему ты так хочешь меня наказать просто за то, что я делаю свою работу? Ты не думаешь, что я и так считаю себя виноватой? Ты не думаешь, что меня беспокоят те же вещи, которые волнуют и тебя? — У Хенли перехватило дыхание, и она опустилась на стул. — Да я умру, если что-то случится с Эммой. Она — смысл моей жизни. Ты думаешь, я рада, что ты увез ее на другой конец Лондона к своим родителям? Взгляд Роба стал жестче. — У тебя работа на первом месте, и так было всегда. И ты отдаешь предпочтение тому, что хочет Стивен Пелачча, а не моим потребностям и не потребностям нашего ребенка. Ты и раньше так поступала, и теперь снова так делаешь. Роб перешел на крик. Он встал и схватился руками за голову. Хенли видела, как пульсирует маленькая жилка у него на шее, — это говорило о том, что он разозлен до предела. Ее правая рука начала трястись. — Все это не имеет никакого отношения к Стивену, — сказала она наконец. Ей приходило в голову, что Роб подозревал о том, что она переспала с Пеллачей после смерти матери, но не мог доказать. — Правда? Разве не он решил опять отправить тебя работать «на земле» и сделал так, чтобы ты продолжала расследование даже после всего случившегося на прошлой неделе? — Ты так говоришь, будто я кукла, а он дергает меня за ниточки. — Если он не может затащить тебя в постель, то вполне может скрыто тобой манипулировать какими-то другими способами. Хенли отреагировала мгновенно. Не задумываясь о последствиях, она схватила ближайший предмет (это оказалась любимая кружка Роба с эмблемой «Арсенала») и запустила в него. Роб увернулся, кружка пролетела мимо, ударилась о стену и разбилась. — Как ты смеешь, черт тебя побери?! Ты тут стоишь и вещаешь с самодовольным видом о том, как я ставлю под угрозу жизнь своей дочери, когда на самом деле проблема в тебе и в твоем драгоценном эго. Тебе стало бы легче, если бы я сказала, что вместо того, чтобы искать уже не одного, а двух убийц, я трахаюсь по ночам со Стивеном у него в кабинете? Ты на самом деле хочешь услышать это, Роб? — А трахаешься? — Господи боже мой! Нет! В чем дело? Ты мне не веришь? Роб ничего не сказал. Воцарившуюся тишину нарушил шум у почтового ящика — в него что-то опустили. Тяжелые капли дождя бились, как камни, в мансардное окно у них над головами. — Хватит ходить вокруг да около. Прямо скажи мне, чего ты хочешь, — Хенли посмотрела на Роба. — Я тебе уже говорил. Выбирай: мы или работа. Все очень просто. — Ты меня достал своими чертовыми ультиматумами. Роб пожал плечами. — Называй как хочешь. Я иду наверх — нужно взять еще одежду для Эммы и для меня. — Ты не можешь забрать ее у меня. Я ее мать. — Хенли прикусила щеку изнутри, чтобы не расплакаться, потом проглотила кровь, собравшуюся у нее во рту. — Если ты хочешь ее видеть, ты знаешь, что должна сделать, — пожал плечами Роб. Хенли встала и открыла заднюю дверь. Ей нужно было вдохнуть свежего воздуха. Холодный дождь и ветер били ей в лицо, но сердце продолжало биться все чаще, боль в груди не унималась. — И это еще не все, — сказал Роб. — Что еще? Хенли смотрела на белые, напоминающие звезды цветы жасмина, которые росли в саду. Она не хотела смотреть на Роба. — Наш брак. Наши отношения изменились. Ты изменилась. Ты не относишься ко мне как к мужу. Я даже не помню, когда мы в последний раз занимались сексом. У меня такое чувство, что все уже сломано. Опять эти слова. Сломленный, сломано… У Хенли возникло ощущение, будто у нее в животе вдруг оказался кусок свинца. Была ли это женская интуиция или детективное чутье, но она знала, что теперь в их брак вмешался кто-то третий. — На днях, когда я уходил, я столкнулся с одной из мамочек — она водит ребенка в тот же детский сад, куда ходит Эмма. — Ты о ком говоришь? — Ты ее не знаешь. — Где ты с ней столкнулся? — Не имеет значения. — Ты с ней переспал? — Хенли повернулась и попыталась что-то прочитать на лице у Роба. — Ну? Переспал? — Мы пошли с ней в ее квартиру и пропустили пару стаканчиков. Я злился на тебя. — Ты с ней переспал? — Я вернулся домой. — Это не ответ на мой вопрос. Ты с ней переспал? — Нет. Не переспал. — Но хотел. Иначе зачем бы тебе было мне это рассказывать? — На самом деле нет. Я не могу это объяснить. Не переспал. Не мог. Ты про это не забыла? — Роб вытянул вперед левую руку и постучал большим пальцем по безымянному. — Мне она нравится, но я ее не хотел. Но мы с тобой… Я больше не знаю, что у нас с тобой! — Только не говори, что наш брак распался. Хенли вышла из кухни. Она не могла больше находиться с ним в одном помещении. — Ты куда? — спросил Роб, пошел за Хенли в коридор и схватил ее за руку. — Не прикасайся ко мне, — Хенли выдернула руку. — Можешь угрожать сколько хочешь. Можешь трахать всех мамочек из этого чертова детского сада, если это доставляет тебе радость. Но это был последний раз, когда ты требовал у меня сделать выбор. Больше никогда не смей этого делать. Глава 49 Хенли вышла из кухни, а потом и из дома. Ей в спину доносились крики Роба, называвшего ее эгоисткой и сукой. Теперь она ехала на машине по трассе А12 в направлении Королевского суда в Снаресбруке[51], где охранником работал муж Кэрол Льюис. — Я знаю, что твой муж может вести себя как идиот, но… — голос Лин звучал в машине через громкоговоритель. — Неужели он серьезно тебе это сказал? Кем, черт побери, он себя возомнил? Как он вообще посмел тебе угрожать? И почему он тебе рассказал про какую-то мерзкую бабу из детского сада? — Я не могу даже… И он еще имел наглость обвинить меня в неблагоразумии. Лин какое-то время молчала. — Знаешь… Кто-то на самом деле оставил отрубленную голову у тебя на пороге. Нельзя винить твоего мужа за то, что он хочет находиться в каком-то безопасном месте вместе с Эммой. — Ты принимаешь его сторону? — Хенли не верила своим ушам. — Нет, не принимаю. Я пытаюсь быть объективной. Послушай, Энж, ты прекрасно знаешь, что я с радостью могу перемыть ему все кости за бутылочкой вина, но сейчас тебе нужно прислушаться к здравому смыслу. В особенности когда ты за рулем. Тебе может быть сложно в это поверить, как, впрочем, и мне самой, но я сейчас — голос разума. — Ну надо же! Это что-то новенькое. Лин, я все понимаю. Я не чудовище, но он хочет, чтобы я бросила работу, и мне плевать на твою объективность. Это несправедливо! — Да, это несправедливо, — твердо сказала Лин. — Чего именно он от тебя хочет? Чтобы ты устроилась на какую-нибудь чистенькую работу в Сити? Он ведь не ожидает, что ты будешь сидеть дома, станешь домохозяйкой. Роб просто хочет, чтобы ты находилась подальше от него. — Дело не только в Стивене, — пробурчала себе под нос Хенли, включая поворотник и съезжая с четырехполосной магистрали. — Нет, не только, но ты же не станешь отрицать, что он иногда ведет себя как вызывающая раздражение муха, которую никак не выгнать из кухни.