— Вы служили в гвардейской бригаде? — Так точно. Гренадеры, сэр. Королевская рота! — Это вы готовили патроны-муляжи для спектакля? — Так точно! — Где они? — Я отдал их мистеру Симпсону. — Вы уверены? — Так точно! — Откуда такая уверенность? Вдруг они были настоящие? — Нет, сэр. — Человек сглотнул. — Я проверил. Один я уронил, из него выскочила пуля, сэр. — Где они сейчас? — Не знаю, сэр. — Как вы умудрились уронить люстру? Молчание. — Как она там крепилась? — На блоке. — Веревку привязывали для прочности к деревяшке? — Так точно! — Веревка порвалась, или вы ее развязали? — Не могу знать, сэр. — Что ж… Сержант Бейли, полезайте наверх и проверьте веревку. А вы, господин реквизитор, ступайте к выключателю и включите свет. Реквизитор выполнил приказание, и сцену залило резким белым светом. Бейли с непроницаемым лицом стал карабкаться вверх по лестнице. — Теперь назад! Реквизитор послушно вернулся. Аллейн приблизился к столу. Найджел, Фокс и Пропс последовали за ним. Открыв перочинный нож, инспектор поддел лезвием верхний левый ящик и выдвинул его. — Отсюда Сюрбонадье брал патроны, — сказал он. — Теперь здесь пусто. Бейли может приступать, но он найдет только отпечатки рабочих сцены и самого Сюрбонадье. А теперь внимание! Стараясь не касаться поверхностей. Аллейн выдвинул своим лезвием второй ящик. — Полюбуйтесь! Его спутники увидели в ящике шесть патронов. — Черт возьми! — воскликнул Фокс. — Вы их нашли! Слово сговорившись, Фокс и Найджел оглянулись на реквизитора. Тот по-прежнему стоял по стойке смирно, глядя поверх их голов. Аллейн, не отрываясь от ящика, поманил его к себе. — Загляните сюда, только ничего не трогайте. Эти муляжи — ваша работа? Реквизитор вытянул длинную шею, согнувшись под неестественным углом. — Ну? — Так точно! — Так. Вот этот — бракованный, из него выпало несколько песчинок. Вы отлично потрудились! Почему вы не хотели, чтобы я их нашел? Реквизитор снова продемонстрировал свое умение тупо молчать. — Тоска с вами, — бросил Аллейн. — Странное поведение, близкое к идиотизму. Вы знали, что муляжи лежат в этом ящике, слышали, как я говорил, что собираюсь их искать. Вы подслушивали нас сверху. А потом взяли и обрушили на сцену люстру весом в полтонны — правда, предупредив нас о ее падении, потому что не желали, видимо, второго убийства за вечер. Полагаю, вы рассчитывали, что в суматохе спуститесь вниз и вынете эти патроны. Дурацкая затея! Нетрудно предположить, что вы сами их сюда засунули, а после убийства залезли наверх. — Так точно, сэр! — неожиданно отчеканил Пропс. — Так это выглядит, только это не я. — Говорю же, вы — форменный осел. Не уверен, что вас не следует арестовать как соучастника. — Господи, да не делал я этого, сэр! — Рад слышать. Зачем же вам в таком случае выгораживать убийцу? Ладно, не отвечаете — и не надо. Я прекращаю эту бесполезную беседу с самим собой. Придется вас задержать и препроводить в полицейский участок. Беднягу забила дрожь, руки заходили ходуном, глаза расширились. Найджел, незнакомый с последствиями контузии, наблюдал за происходящим с реквизитором с некоторым любопытством. Аллейн внимательно смотрел на Пропса. — Итак? — Я этого не делал, — прошептал тот почти беззвучно. — Не делал! За что меня арестовывать? Я был в суфлерской и оттуда увидел, как в темноте кто-то движется — то ли мужчина, то ли женщина… — Он замолчал. — Договаривайте! — сказал Аллейн. — Не хочу ни на кого указывать. Он был свиньей. По мне, тот, кто это сделал, не заслуживает наказания. — Вы не любили мистера Сюрбонадье? Реквизитор произнес несколько выразительных формулировок, в которых печатными были только два слова: «он» и «был». — Откуда такое отношение? — спросил Аллейн. — Она делал вам гадости? Пропс собирался ответить, но вместо этого, к смущению и ужасу Найджела, расплакался. — Фокс, — сказал Аллейн, — займитесь вместе с мистером Батгейтом остальными: вызывайте их по одному в гардеробную или еще куда-нибудь и старайтесь что-нибудь из них вытянуть. Вы знаете, о чем спрашивать. Если ничего не выведаете, всех отпустите по домам. Я дам знать, когда закончу. Найджел с облегчением проследовал за инспектором Фоксом к гримерным. Фокс отпер дверь гримерной Феликса Гарденера. Казалось, прошла целая вечность, с тех пор как они сидели здесь, слушая рассуждения Феликса об актерских типажах… — Что ж, сэр, — заговорил инспектор Фокс, — полагаю, убийца пойман. — Вы действительно так считаете? Вот бедняга! — Он самый и есть: неврастеник, неуравновешенный субъект! — Однако, по словам режиссера, у него алиби. — Ну и что? А вдруг он подсунул режиссеру настоящие патроны? — А как же бракованный патрон и песок? Выглядит весьма убедительно. — Он мог раньше засунуть их в таком виде в нижний ящик — задолго до того, как погас свет. Согласитесь, сэр, все это выглядит очень странно. Он лезет наверх, когда мы всех собираем, а потом при словах главного инспектора Аллейна о намерении осмотреть стол обрушивает вниз люстру в надежде посеять смятение, незаметно спуститься и забрать свои муляжи. — Однако трюк с люстрой — форменная глупость, — возразил Найджел. — Если он убийца, то это, наоборот, говорит о его уме. Зачем было оставлять там муляжи, а потом таким подозрительным способом отвлекать от них внимание? — Придется принять вас в наши ряды! — добродушно сказал инспектор Фокс. — Но я все равно считаю, что убийца — он. Не сомневаюсь, шеф выведет его на чистую воду. Схожу-ка я за остальными. Показания остальных работников «Единорога» были лишены всякого интереса. Все они пересидели затемнение в бутафорской, готовясь к партии в покер. По словам их бригадира по имени Берт Уиллингс, они ровным счетом ничего не знали. О реквизиторе Пропсе Уиллингс высказался так: «Занятный парень, нервный, скрытный». — Он женат? — спросил инспектор Фокс. — Нет, не женат, но встречается с Трикси Бидл, костюмершей мисс Вон, дочерью старика Билла Бидла. Билл — костюмер Гарденера. — Кто был костюмером мистера Сюрбонадье? — Он же, Билл. Тут какая-то мелкая сошка драматически заявила: — Он на дух его не выносил!