Но уже через секунду он все понял, расплылся в улыбке и стиснул мою ладонь. – Хей, это же мой доктор – это он, Ли-из. Это он спас мне жизнь, когда я был глупым «сахарным мальчишкой». Его интонация стала еще более монотонной, чем раньше, характерно восточной лос-анджелесской. Гормоны снизили голос до тенора. Он исправил прикус, его улыбка сияла, от волос пахло цитрусовой помадой. Принц воров. И та же непринужденная уверенность в собственном очаровании, какая встречается только у питомцев Лиги Плюща[18] да ребят из шоу-биза. Мы пожали друг другу руки. Его кости поднабрали кальция, но все же остались довольно хлипкими. Хороший маникюр. Блондинка смотрела неодобрительно. – Чувак, давненько же мы не виделись, – произнес Эфрен. – Как твои дела, док… а, да, не слишком. – Его глаза вспыхнули, как раскаленные угли. – Та сука пыталась тебя прикончить. Психопатка. Я пожал плечами. – Вообще-то… – сказала блондинка. Эфрен повернулся к ней и смерил ее холодным взглядом. – Это он, Ли-из. Все так же не впечатленная, она протянула мне два пальца. И почти сразу отдернула руку, царапнув меня длинными наманикюренными ногтями по костяшкам, что я невольно воспринял как предупреждение. – Лиза Лефко, поверенный в делах мистера Касагранде, – сказала она. – Алекс… – Я знаю, кто вы, – сказала она, бросая взгляд на часики от Улисс Нардинн в обрамлении бриллиантов. – Нам надо идти, Э. Ка. – Пару сек, – сказал Эфрен. – Так как, док, ты уверен, что ты в порядке? В смысле, психологически. – У меня все отлично. Он посмотрел на меня внимательно. – А как вообще жизнь? Не считая этого? – Прекрасно. А у тебя? – У меня? Л-лучше не бывает, бизнес цветет и пахнет. Я знал, но все равно спросил: – Какой? Лиза Лефко тут же напряглась. – Автосалон, – ответил Эфрен. – Аудио-видео. – И он причмокнул губами, пританцовывая в новеньких блестящих мокасинах. – Развлекательные системы, док, модельный ряд – закачаешься. Кстати, загляни как-нибудь ко мне, мы подберем тебе что-нибудь покруче. Ты какую музыку любишь? – Разную. – Разную, говоришь? Ну, у нас и для разной есть. А еще у нас есть местечко по соседству, рисунки на заказ делаем. У меня работает один парень, так вот, лучше его беличьей кистью никто в городе не мажет. Он такие полосочки выписывает, настоящее искусство. Ты как думаешь, Ли-из? Те полоски на твоем «девятьсот одиннадцатом» – су-упер, нет? – Да, – сказала Лиза Лефко. – А теперь не могли бы мы… – Док, короче, любую тачку, какая у тебя есть, я могу отделать супер-пупер. Ты на чем сейчас ездишь? – На «Севилье», той же самой. – Той же самой? Я кивнул. – Да ладно. – Она меня еще не подводила, Эф. – Вау, – сказал он. – Так это уже того… антиквариат. Движок родной? – Третий. – Третий, – повторил он. – «Кэдди»? Я кивнул. – Новый, выполнен по оригинальной модели. – Вау, вау, вау – точняк, антиквариат. Лиза Лефко нетерпеливо постучала в асфальт серебряной шпилькой. Мимо проехал черно-белый автомобиль, свернул на парковку для персонала. Она проводила его взглядом. Эфрен тоже. – Копы, – сказал он. – Завели бы себе тачки покруче, что ли… Может, стали бы счастливее и не доставали бы всех подряд. В его голосе отчетливо лязгнула сталь. Лиза Лефко кашлянула и выгнула спину, демонстративно выпячивая достоинства своей фигуры – мол, попробуй только, скажи что-нибудь. Лицо кинозвезды, тело красотки из глянцевого журнала, взгляд аудитора налоговой службы. Глядя на нее, я вспомнил Медею Райт, адвоката Конни, – еще одна красотка с юридическим дипломом, и тоже не прочь выставить себя напоказ. Лиза Лефко и Медея Райт – одна блондинка, другая брюнетка, одна высокая, другая миниатюрная – вполне могли учиться в одном колледже и даже ходить в один женский дискуссионный клуб. Интересно, что, теперь юридические школы специально таких студенток подбирают, что ли? – Ну, ладно, док, давай к делу, – сказал Эфрен. Лефко воспротивилась: – Он не имеет к этому отношения, Э. Ка. – Ты о чем? – Я тебе всю дорогу только об этом и твердила, Э. Ка. Мне звонил тот лейтенант. Он сказал, что доктор Делавэр не будет принимать участия в вашей с ним беседе. – Почему? – Полицейская процедура. – Что это значит? – Что им заблагорассудится, то и значит. Вывод такой, Э. Ка: они не хотят, чтобы доктор участвовал. Эфрен повернулся ко мне: – Ты в курсе? Я покачал головой. – Мне только сказали, что ты просил, чтобы я приехал. – Черт, – сказал он. – Тратят мое время, тратят твое время… – Прежде чем откровенничать с доктором, – сказала Лиза Лефко, – подумай, может быть, с ними его связывает больше, чем с тобой, и он здесь в качестве приманки. – Обманки? – переспросил он. Она вздохнула. – Приманки. Они бросили тебе кость. – Чего? – Копы хотели, чтобы ты пришел к ним, а ты хотел, чтобы пришел доктор Делавэр. Они, наверное, планировали, что дадут вам с доктором поговорить пару минут, а потом попросят его выйти. Но вы уже и так встретились. Так не пора ли нам войти внутрь и покончить с остальным? – Повернувшись ко мне, она продолжала обращаться к нему. – Тебе ведь все равно нечего сказать им, Эфрен. Он моргнул. – А. Ну, да. – И мне: – Рад был повидаться, док. Просто хотел убедиться, что ты в порядке. – У меня все хорошо. Спасибо. Отогнув большой палец, Эфрен ткнул им себе через плечо, на вход в участок. – Лиза говорит, что ты работаешь на копов. «Как всегда».