Чемберлен стукнул себя кулаком в выпирающую пектораль. – Был центрфорвардом. Пока не обнаружил, что на свете есть Лео Фендер[37]. Короче, я что хочу сказать: лучшая защита – нападение, и в былые дни нам нередко случалось подраться. Мы с Чаком и Зебом – это другие ребята из нашей группы – мы втроем немало задниц напинали. Но не Винки. Как только дерьмо, бывало, ударит фанатам в голову, так он уже сидит в фургоне или в другом каком месте, где его драгоценному носу не достанется так, как моему. – И он потер упомянутый приплюснутый орган ладонью. – Конфликтобоязнь, – заключил Майло. – Хм… ну, типа того. Короче, Винк пойдет на что угодно, только чтобы без крови. – Даже если ему угрожают. – Особенно если ему угрожают, – сказал Чемберлен. – В те дни нас это здорово бесило; мы-то думали, что все должны быть заодно, понимаете? – Как мушкетеры. – Ага, типа того. – Но на Винки нельзя было рассчитывать, – сказал я. – Ага. Уроды начищали нам хохотальники, и мы им тоже спуску не давали, а он отсиживался в фургоне. Ну, он, конечно, парень мелкий и все такое, но все же… – А как на потасовки реагировала Ри? – спросил я. Чемберлен уставился на меня. – Она же девчонка, что она могла сделать? И вообще, вы что, думаете, она вечно торчала с нами? Ничего подобного. Иногда ездила с нами в туры, но лишь иногда. – А в процессе чистки хохотальников они никогда рядом не крутились? – Мне-то откуда знать? – фыркнул Борис. – Все это сто лет назад уже было, кто теперь помнит такую ерунду? Я сказал: – Мы вот что хотим узнать: были ли какие-то особые отношения между Винком и Ри? – Друзья они, да мы все друзья. – Достаточно близкие, чтобы обратиться за помощью, когда нужно? – Да к чему вы клоните-то? – Ладно, вот факты, – сказал Майло. – Ри и Винки свалили из города в ту самую ночь, когда грохнули Конни, а машину Ри сегодня обнаружили на стоянке у вокзала Юнион-Стейшн. – Иди ты! – Хотел бы, да не могу, Борис. Чемберлен потер лысину. – Наверняка тут есть какое-то объяснение. Мы ждали. – Ну, не знаю, – продолжил он, – может, им захотелось уединиться. Такое ведь бывает? – Что бывает? – Совпадения. Жизнь – странная штука. – Конни убивают, а Ри и Винки в тот же вечер припадает нужда вдвоем отправиться в путешествие, – сказал Майло. Чемберлен вскинул руки. – Больше мне нечего вам сказать. – Больше? Да мы и так не много услышали. – Это потому, что я ничего не знаю. Или вы что хотите, чтобы я что-нибудь выдумал? – Хорошее название для песни, – сказал Майло. – А? – «Я ничего не знаю». – А-а… не знаю, может быть. – Чемберлен подошел к стойке с гитарами, взял с нее «Фендер», скользнул большим пальцем по грифу. – Отличная техника, – сказал я. – Держу себя в форме. – Детектив Перуджа позвонит сегодня, – сказал Майло. – Если вспомните что-нибудь серьезное про Ри и Винки, позвоните мне, лады? – Ага, конечно. – Чемберлен начал поворачиваться к нам спиной. – Еще один вопрос, – сказал я. – Как вы думаете, почему именно вас и Винки Конни заподозрила в том, что вы можете иметь отношение к рождению Рамблы? Тело Чемберлена так и осталось стоять к нам спиной, а голова крутанулась почти на сто восемьдесят градусов. – Наверное, потому, что мы часто вместе ходили на вечеринки. – А других причин нет? – В смысле? – Ну, может, в последнее время происходило что-то такое, из чего она могла заключить… – Так, – сказал он. – Выкладывайте все по порядку. Его рот закрылся плотно, словно коробка. Мы ждали. – Ладно, короче, пару месяцев назад играем мы концерт в клубе, и вдруг заявляется Конни собственной персоной. Садится за задний столик, берет себе воды, делает вид, что пришла песни послушать, хотя самой-то на музыку плевать, это она нас проверить решила, а зачем – мы и понятия не имеем. Наверное, из-за Ри. Та в тот вечер тоже была с нами. Вернее, за стойкой. Заменяла Чака. Чак – хозяин клуба, и он же играет в группе на ударных, так что, когда он барабанит, ему нужна помощь, а его регулярного бармена в тот вечер не было. Вот почему Ри разливала выпивку и сначала даже не заметила Конни. Потом, когда песня кончилась, я посмотрел туда, где она сидела, но ее уже и след простыл. Я еще подумал: «Ну, и слава богу!» Потом у нас был перерыв, мы отдыхали, а Ри с Винки… ну, так… подурачились чуток, ничего серьезного. Ри ведь сердечная девчонка… ну, вы понимаете. Но у меня с Ри даже такого никогда не бывало – так, дружеский поцелуй, и всё. Сыр из багрового стал свекольным. – И тут опять появляется она и смотрит. – Конни? – Наверное, она и не уходила никуда… ну, может, только нос припудрить, не знаю. Короче, сидит она за задним столом и смотрит на нас так, будто мы – черви в навозе. Потом встала с такой ухмылкой на своей противной роже и ушла. А Ри скоро получила повестку в суд. – Вас в суд не вызывали? – С чего бы? – Похоже, что у Конни были не все дома. – Еще бы, протащить родную сестру через такое… – Но теперь Ри нет в городе, и Винки тоже. – Про это я ничего не знаю, но вот что скажу: ни он, ни она к убийству Конни не причастны. Кроме того, на свете наверняка найдется немало людей, которые могли ненавидеть Конни. – То есть Мисс Очарование – это не про нее? – подсказал я. – Сука она была, каких мало, зря только небо коптила. Глава 28 Всю дорогу назад, в участок, Майло тщетно пытался дозвониться до Бинчи. Пару раз от этого страдало его вождение, но кто бы осмелился выписать ему штраф? Когда я выходил из его машины, вид у него был мрачный. Радуясь возможности дистанцироваться от этого дела, я поехал домой. Рядом с грузовичком Робин оказался припаркован сияющий белый «Лендровер» – большие колеса, блестящие колпаки, стекла затонированы так, как никакой закон не позволит. Дверца водителя распахнулась, наружу вышел Эфрен Касагранде собственной персоной и стал ждать, когда я подойду.