– А, ну да, ясно. – Блатт протянул Спенсеру Младшему руку со скрюченными пальцами. Тот вложил в нее бутылку и сказал: – Хотелось бы мне помочь вам, док, но я наверняка знаю только одно: это не Ри. Слишком она хороший человек. Блатт пропустил еще пару глотков и поставил бутылку, громко стукнув донышком о прилавок. – Спасибо, ребята, – сказал я. – Альтернативное объяснение, – повторил Блатт. – Может, это какой-нибудь гребаный маньяк отстреливает людей, вот и все объяснение. – И он случайно пристрелил Винки и Конни? – спросил Спенсер Младший. – Да, это вряд ли… – согласился Блатт. – Ну, ладно, может, он прав. – Он повернулся ко мне: – Может, вы правы, и это действительно имеет какое-то отношение к девочке. Ну и что? Хрена ли мне знать? В смысле, она славная малышка, ну, и что тут такого? Что она, принцесса или наследница какая-то, что ли? – О, – подхватил Зебра, – а что? Может, Ри закрутила с каким-нибудь богатеем, а он теперь испугался, как бы его репутация не подмокла, и решил взять дело в свои руки… – Ага, точно, – сказал Блатт. – На канале «Лайфтайм нетворк»[46], сегодня вечером. – Такое бывает, Марв, – возразил Спенсер Младший. – Ри назвала дочку Рамбла, сказала, из-за того, что зачала ее в Малибу. А что там, в Малибу? Место для богатеев. – Да уж, не то слово, – подхватил Блатт. – Там каждая унция песка миллион баксов стоит. – Парни, а вы не помните, она ничего такого про Малибу не говорила? – спросил я. – Да нет, черт возьми, – ответил Блатт. – Что она такого могла говорить, что мы с ними одного поля ягода, что ли? Я повернулся к Младшему. – Не помню даже, когда я в последний раз был на пляже. – Он моргнул. – Да и вкус к серфингу у меня как-то пропал. – Да ты и серфингист-то был фиговый, – сказал Блатт. – Это точно. – А я еще фиговее. Устоять на гребаной доске и то не мог. – Язык у него заплетался. Он в третий раз приложился к бутылке. Спенсер Младший взял бутылку у него из рук. – Да, катался ты дерьмово, мужик. По сравнению со мной ты был в четырнадцатом кругу ада, заполненном слоновьим дерьмом. – И он рыгнул. – Ага, дай мне костюм, и я тебе такого Крупа покажу… – Блатт захохотал. – Поставь меня на эту доску, и я суперспец… ой, прости, мужик. – Кончай давай, – сказал Зебра. – Чего кончать? – Кончай притворяться чувствительным, ты нравишься мне такой, какой ты есть, – форменной задницей. Мне и мистеру Роджерсу[47]. – Мистеру Роджерсу нравился джаз. – Мистер Роджерс был клевый чувак. – Мне его не хватает, – сказал Блатт. – А мне вообще всех не хватает, – сказал Младший. – Помнишь, тогда, в мотеле в Харрисбурге, мы еще надрались и смотрели мистера Роджерса, а у него был парень, играл на «Д’Анжелико Эксель»? Хандиман какой-то его звали, и он был вроде как дворник, а у самого гитара аж за двадцать кусков, и он на ней такие нотки лабает, что тебе Тэл Фарлоу… – Хандиман Негрино, – сказал Блатт. – Нет, нет… Негри. – Младший просиял. – Хандиман Негри, клевый чувень. – Мистер Роджерс, – сказал Блатт. – Поди, знай. Когда я потихоньку выскользнул из бара, разговор уже переходил на «Капитана Кенгуру»[48]. Глава 35 Музыканты, конечно, тоже в какой-то степени актеры, и все же Блатта и Спенсера Младшего трудно было заподозрить в совершении преступления – если только они не кончали специальную актерскую школу. По моим предположениям, инвалидность не должна была помешать Зебре стрелять из пистолета, да и напасть на Бориса Чемберлена, сидя за рулем специально приспособленной машины, он тоже мог бы. Но шок, который выразился во всей его фигуре, когда он услышал о нападении на Бориса, был настолько естественным, что изобразить такое было под силу лишь истинному гению. То же и с Чак-о Блаттом. Я приехал домой, проверил телефон. Судья, чей звонок я проигнорировал раньше, интересовался, достигло ли меня его сообщение. Я позвонил ему в офис и сказал его клерку, что предложенное им дело не возьму. Другой звонок был от Киары Фаллоуз. Любопытствует, наверное, не нашел ли я ей работу. Я сделал себе кофе и, пролистывая почту, стал звонить ей. – Решила, что лучше дать вам знать, – я вспомнила, – сказала она. – Что вспомнили? – Кто говорил о том деле. Это был юрист – помню точно, потому что он был в пиджаке и галстуке, а не в форме. И он был не один – целая группа их шла по коридору, и все обсуждали этот случай. – Ясно. – А еще мне кажется, что он был испанец, – сказала Фаллоуз. – Или араб. Надеюсь, вам это поможет. – Я передам, кому следует, спасибо. А как вы, не нашли еще работу? Пауза. – А, нет, еще в поиске. Вы не слышали о ком-нибудь, кто подыскивает сотрудников? – Пока нет, но я буду помнить про вас. – Спасибо, – сказала она. – Очень мило с вашей стороны. * * * Любопытный звонок. Чем дольше я о нем думал, тем подозрительнее он мне казался. Почему она решила позвонить и предложить мне совершенно бесполезную информацию? И почему вопрос о поисках работы как будто застал ее врасплох? Я решил покопаться в прошлом этой мисс Киары Фаллоуз. Интернет указал мне на четырех человек с таким именем: шестидесятидвухлетнюю женщину из Квинсленда, Австралия, пятнадцатилетнюю девушку из Скарсдейла, штат Нью-Йорк, студентку колледжа из Барнарда, обучающуюся за границей, в Шри-Ланке, и малышку, участницу конкурса детской красоты из Тайлера, штат Техас. Поиск в смежных тематиках не дал ничего, кроме статей о сельском хозяйстве[49]. А также о выращивании, закалывании и продаже мяса ланей для гурманов. Я уже почти сдался, когда вдруг нашел. Всего два слова, услужливо выделенные желтым, в старой, семилетней давности статье из «Вентура стар». Девочка-подросток оклеветала учителя Автор Харрис Розен Старшеклассницу из Вентуры обвиняют в том, что она подбросила наркотики на задний двор дома учителя, с которым у нее был конфликт. Дезире Киару Фаллоуз, 17 лет, после предъявления ей обвинения в умышленно ложном сообщении о преступлении, передали на поруки ее дяде и тете, помощникам прокурора округа Лос-Анджелес. Преступный замысел заключался в том, что на участок преподавателя старших классов по естественно-научным дисциплинам, который грозил Фаллоуз неаттестацией по биологии, обвиняемая подбросила пакетик с марихуаной, спрятав его под кустами роз. Сделав это, Фаллоуз тут же позвонила в полицейский отдел по борьбе с распространением наркотиков Вентуры и сообщила им о закладке, попутно обвинив учителя в наркомании и неадекватном поведении на уроках. Полицейские связались с самим учителем, который тут же согласился впустить их в свой сад и был очень удивлен, когда под его розами были обнаружены наркотики. Последовавший за этим обыск дома никаких дополнительных результатов не дал, сам учитель успешно прошел тест на полиграфе. Он же проинформировал полицейских о том, что звонившая им, скорее всего, может оказаться Фаллоуз, подопечная государства, проживающая в детском доме, откуда ее каждый день привозят в среднюю школу Вентуры на автобусе, в рамках финансируемой штатом программы интеграции. Учитель сообщил также, что девушка угрожала ему «концом карьеры». Дальнейшее расследование истории Фаллоуз привело к открытию физических улик против девушки, после чего она созналась в своей проделке. Хотя к моменту передачи ее дела в суд Фаллоуз будет уже совершеннолетней, приговор ожидается сравнительно мягкий – психологическое лечение вместо тюремного заключения. Учитель не планирует никаких дальнейших судебных действий против обвиняемой. Все случилось семь лет назад – значит, теперь Дезире К. Фаллоуз уже двадцать четыре, и это вполне соответствует лицу на фото с сайта судьи Эпплбаума.