– Так и думал, что мы недолго останемся товарищами, – усмехнулся Хемингуэй. – В незапамятные времена, когда я был гораздо моложе, в мои обязанности входило не давать таким, как вы, портить другим настроение, бросаясь под копыта конских упряжек и вытворяя прочие глупости. У меня выдался тяжелый день, и я не в настроении выслушивать демагогию. Ведите брата! Пока я буду с ним беседовать, можете морочить голову своим гостям. А меня еще моя бабка надоумила, что яйца курицу не учат! К счастью для мирного продолжения вечера, в этот самый момент из студии вышел один из гостей. У него было приятное лицо, выделялся же он заметным пристрастием к хорошим портным и парикмахерам. Приобняв мисс Гизборо за талию, он осведомился, чем она так увлечена. За нее ответил старший инспектор: – Все просто, сэр! Мне нужен лорд Гизборо. Я – старший инспектор Хемингуэй из отдела уголовных расследований. Надеюсь, я ненадолго лишу вас общества его светлости. Гость с любопытством оглядел его и произнес: – Что ж, сейчас я вам его доставлю. Идем, Трикси! Ты утащила у нас пиво! Он увлек хозяйку дома обратно в студию, откуда вскоре появился, слегка пошатываясь, лорд Гизборо. Взгляд его оказался неожиданно ясным. – Вы ко мне, старший инспектор? – Гизборо распахнул дверь в маленькую гостиную. – Сюда, пожалуйста. Сестре не нравится, когда ко мне обращаются «милорд». Лично я не возражаю. Забавно! И жить в Гизборо не возражал бы. Но не могу. Там расположилась старая Лети Гизборо, кузина. Денег у нее куры не клюют! Кенелм – ее любимчик. Как вам это нравится? Она его подкармливает, однако не может наградить титулом. Обхохочешься! – Он промолчал, а потом поинтересовался: – Что вам от меня нужно? – Вы побывали сегодня днем у миссис Хаддингтон, не так ли, милорд? – Побывал, ну и что? – воинственно ответил его светлость. – Хотелось бы узнать о цели вашего визита. – Видя устремленный на него взгляд Гизборо, одновременно опасливый и подозрительный, Хемингуэй добавил: – Как и о том, что между вами произошло. – Вам-то какое дело, черт возьми? – Поверьте, милорд, самое непосредственное. – С ума сойти! Миссис Хаддингтон не понравилось, что вчера вечером я водил ее дочь танцевать. Старая дура! – У вас не возникло с ней ссоры, милорд? – Да! Хотите узнать, не сбежал ли я? Сбежал! Если это преступление, то я впервые о таком слышу. – Который был час, милорд? Его взгляд стал еще подозрительнее. – А что? – Может, вы припомните, в котором часу вошли в дом? Гизборо сосредоточенно наморщил лоб и, поразмыслив, ответил: – По-моему, было без четверти шесть. – Вы застали там кого-нибудь еще? – Баттеруика, он спускался по лестнице, когда я поднимался. – Благодарю вас, милорд. Сколько времени вы пробыли у миссис Хаддингтон? – Не думаете же вы, что я не сводил глаз с часов! Не знаю. – Куда вы направились потом, милорд? – спросил Хемингуэй. – Домой. – Когда вернулись домой? – Послушайте! – не выдержал Гизборо. – Куда вы клоните? – Если ответите на мой вопрос, милорд, то я, возможно, объясню вам. – И не подумаю! Знаю я вас, полицейских! Пытаетесь на чем-то подловить меня? Приспешники аристократической власти, вот кто вы такие, все до одного! Для богатых у вас один закон, а для… – Вы перепутали, милорд, – перебил его Хемингуэй. – Это был Тернкок, а не полиция и не аристократическая власть! – О чем вы болтаете, черт возьми? – Гизборо вытаращил глаза. – Диккенс – мой любимый писатель, только и всего. – Диккенс! – с отвращением повторил он. – Полагаете, мне есть до него дело? – Вот уж не знаю, милорд. Но это не причина перевирать цитаты из него. Более того, всему свое время и место. Сейчас нам определенно не до Диккенса. Повторю свой вопрос: когда вы вернулись в этот дом сегодня после ухода с Чарлз-стрит? Гизборо свирепо взглянул на него и, немного помолчав, угрюмо произнес: – Бог знает! – Если вы не припоминаете, то, может, мне поможет мисс Гизборо? – Не думаю, что я провел у миссис Хаддингтон более получаса. – Спасибо. А во сколько вы ушли? Гизборо потер лоб, откинул упавшую на один глаз прядь волос. – Выбрали же вы момент для своих вопросов! – раздраженно бросил он. – Вы бы еще предложили мне вспомнить названия всех улиц между Чарлз-стрит и этим домом. Учтите, я не вспомню! – Нет, милорд, это излишне. Вы взяли такси или приехали на собственной машине? – Вы, наверное, воображаете, что раз у меня титул, то я принадлежу к богатым бездельникам? – усмехнулся Гизборо. – Ошибаетесь! Я шел пешком. – Всю дорогу? – Представьте! Устал бы идти – сел бы в автобус. Если моя… если кто-то наплел вам, будто титул для меня что-то значит, то это ложь! Открылась дверь, и появилась Трикс Гизборо. Прислонившись к двери, она осведомилась, долго ли еще старший инспектор будет лишать компанию общества ее брата. – Ровно столько, сколько мне понадобится, мисс – то есть, конечно, товарищ. Гизборо вскочил с кресла. – Хватит! – крикнул он. – Меня это раздражает! Рассудив, что это требование было обращено не к нему, а к мисс Гизборо, Хемингуэй скромно промолчал. – До того как ты соблазнился иллюзией власти и положения, это тебя не раздражало, – возразила мисс Гизборо. – Ты подлый ренегат, Ланс! – Прошу прощения, мисс Гизборо, – вмешался в родственный спор Хемингуэй, – вероятно, вы поможете нам установить время возвращения вашего брата домой сегодня вечером? – Сегодня вечером? Примерно в половине седьмого. А в чем дело? Хемингуэй ждал, приподняв брови. – Так что же, милорд? – Сам не знаю… Заглянул в паб, выпил пива… – В который из пабов? – Да откуда я знаю? Вроде бы на Кингс-роуд. – Надо же! Чем тебе не угодил «Ритц»? – усмехнулась Трикс. Чувствуя, что дальнейшие вопросы мало что прояснят, Хемингуэй закрыл блокнот и взял шляпу. Гизборо не сводил с него горящих черных глаз. – Зачем все это вам? Что случилось? – Он выдержал паузу. – Или это полицейская тайна? – Что вы, милорд, никаких тайн! Вы все равно прочитаете об этом в завтрашних газетах: миссис Хаддингтон убили. Что бы ни собирался ответить на это лорд Гизборо, ему не позволила открыть рот сестра, громко расхохотавшаяся: – Каково?! Давно пора! Кому хватило ума прикончить старую перечницу? Жму ему руку! Брат схватил ее за плечи и яростно тряхнул. – Прекрати! – крикнул он. – Нашла над чем смеяться! Ты пьяна, Трикс! Она икнула и пробормотала: