Она испуганно попятилась, раскрыв глаза шире: – Нет! Зачем вам? Это не мамино. Позовите мисс Бертли, она вам скажет, что вещь моя. – Не сомневаюсь, мисс, просто хочется посмотреть. Мисс Пикхилл неожиданно заняла сторону племянницы: – Я не вижу причины, по которой вам надо смотреть на компактную пудреницу, старший инспектор. – Дайте сюда, мисс! Мистер Эддлстон объяснит вам, что нельзя чинить мне препятствия при исполнении обязанностей. – Вы тут совершенно ни при чем! Вот, смотрите, я кладу ее обратно в мамину коробочку и отдаю мистеру Эддлстону. Пусть побудет у него! – Мисс Хаддингтон, – сказал Хемингуэй, – не хочу устраивать вам неприятностей, но если вы не отдадите пудреницу, мне придется отнять ее у вас. Я намерен осмотреть ее. Она опять пустила слезу, но, когда Хемингуэй разжал ей пальцы, почти не сопротивлялась. – Дайте-ка ее мне, сэр, – попросил инспектор Грант. Взяв у Хемингуэя пудреницу, он приблизился к окну и повернулся спиной к комнате, немного наклонив голову. Через минуту он оглянулся через плечо. Хемингуэй подошел к нему, мисс Пикхилл и Эддлстон наблюдали за ним. Синтия упала на кушетку и теперь орошала одну из пышных подушек обильными слезами. Инспектор молча показал Хемингуэю пудреницу у себя на ладони. Крышечка была откинута, но ни пуховки, ни зеркальца внутри не оказалось. Чуть-чуть белого порошка – вот и все, что увидел там Хемингуэй. Он поднял голову, инспектор кивнул, захлопнул пудреницу и снова открыл. На сей раз все было на месте: и зеркальце, и пуховка, и сито для пудры. – Мисс Хаддингтон! – позвал Хемингуэй. – Мне нужно поговорить с вами. Лучше с глазу на глаз, хотя, если хотите, можете взять с собой тетю или мистера Эддлстона. – Что вы со мной сделаете? – испуганно спросила Синтия. – Задам пару вопросов, мисс. Если готовы ответить правдиво, то вам нечего бояться. Она застыла в нерешительности. – Требую объяснения, что все это значит! – заявила мисс Пикхилл. – Только не это! – крикнула Синтия. – Пожалуйста, не надо! – Мисс, пройдемте в гостиную, только мы с вами и инспектор Грант. – Полагаю, – откашлявшись, произнес Эддлстон, – мне тоже надо присутствовать, старший инспектор, если вы будете задавать мисс Хаддингтон серьезные вопросы. – Не возражаю, сэр. – Нет-нет, я этого не хочу! – запротестовала Синтия. – Я пойду с вами, только поклянитесь, что ничего со мной не сделаете! – Ничего я с вами не сделаю, мисс! – Господи! – воскликнула мисс Пикхилл. – Не понимаю, куда катится мир? Невероятно! Никто не обратил на нее внимания. Хемингуэй открыл дверь и выпустил Синтию из комнаты. Эддлстон, похоже, колебался, как ему поступить. В гостиной горел камин. Хемингуэй предложил Синтии устроиться у огня. Ее как будто приободрило это гуманное предложение, но, присев на самый краешек глубокого кресла, она впервые в жизни напряженно, как ревностная ученица, выпрямила спину. Синтия не спускала глаз с детективов, как ребенок, пойманный на чем-то непозволительном и постыдном. – Мисс, предлагаю не ходить вокруг да около, – проговорил Хемингуэй. – Я знаю о ваших предосудительных занятиях и уверен, что вы понимали, чем это грозит, потому что мистер Сэтон-Кэрью наверняка предупреждал вас о неприятностях, которые неминуемо возникнут, если кто-нибудь узнает, что у вас есть кокаин. Она испуганно кивнула, всхлипнув. – Когда он начал снабжать вас порошком? – Сначала я попробовала просто для развлечения. После этого возникло такое волшебное ощущение! Это все нервы… – Если бы вы продолжили свои игры, от ваших нервов быстро осталось бы одно воспоминание, – сухо заметил Хемингуэй. – Почему мистер Сэтон-Кэрью стал давать вам кокаин? – Не знаю! Был бал с драгоценностями, я паршиво себя чувствовала и выглядела, как ведьма, голова раскалывалась, Дэна мне сам бог послал! Раньше мне с ним было тоскливо – старикашка, ну, в лучшем случае дядюшка, да еще мамин дружок, вот я от него и отворачивалась. Конечно, я его мало знала. Оказывается, Дэн понимал, как лечить мои нервы и утомляемость, он был заботливый! – Ее глаза опять наполнились слезами. – Какой ужас, что его больше нет! Невыносимо! Мама никогда ничего не понимала, не то что Дэн! – Когда он дал вам пудреницу? – Это был подарок на Рождество. Он взял с меня слово, что я воспользуюсь этим, только если мне станет совсем худо, и предупредил, что до Пасхи не сможет снова наполнить ее. Наверное, смог бы, если бы я была с ним ласкова, потому что Дэн был от меня без ума! – Не сомневаюсь. Когда ваша мама узнала, что вы принимаете наркотики, мисс Хаддингтон? – Мама ничего не знала! Он покосился на нее. – Когда вы потеряли пудреницу, мисс? – В день того кошмарного бриджа. Не знаю, когда мама ее нашла, потому что она понятия не имела… Говорю вам, она не знала! Ума не приложу, зачем она спрятала ее в своей шкатулке. Хотела помешать мне встретиться с Лансом Гизборо? Она ведь его не выносила! – Вчера днем здесь побывал доктор Уэструтер. Вы его видели, мисс? – Да, он выписал мне успокоительное. – А не средство на случай приема опасных наркотиков? Синтия вздрогнула: – Нет! – Вы уверены, мисс? Может, доктор Уэструтер интересовался, как давно вы… – Нет, нет! Клянусь, ничего такого! Просто осмотрел меня, как всегда делают врачи, сказал, что я слишком впечатлительная, и пообещал выписать лекарство, которое улучшит мое самочувствие. Мама объяснила, что мы поедем в какое-то известное ему замечательное место, где я смогу ездить верхом и готовиться к сезону. Он ни слова не сказал об этом! Поверьте, ни словечка! – Мисс, не надо лишних волнений. Принимайте прописанное врачом лекарство, и вскоре у вас пройдет тяга к этому мерзкому наркотику. Не знаю, говорил ли вам это Сэтон-Кэрью. Если нет, послушайте меня. Хранение такого наркотика – нарушение закона. Вы можете угодить в серьезную беду, не говоря о превращении в законченную наркоманку. Если вы еще не видели людей в подобном состоянии, то, поверьте мне, лучше приложить все старания, чтобы не превратиться в невольницу этой привычки. Я не стану предпринимать никаких шагов, потому что вижу: вы еще несмышленое дитя. После смерти Сэтона-Кэрью вы не знаете, где раздобыть эту дрянь. Вот что я сделаю: поставлю в известность вашу тетушку. Синтия вскрикнула. – Прекратите, мисс! Мисс Пикхилл души в вас не чает. Она пойдет на все, чтобы вам помочь. Не хотите же вы попасть под суд? – Вы обещали! – простонала Синтия. – Да, и сдержу обещание, если получится. А вам придется взять себя в руки. Сначала это будет непросто. Если сорветесь, то мое обещание утратит силу, и не успеете моргнуть, как окажетесь в специальном заведении, где вас подвергнут неприятным лечебным процедурам, а потом вам будет угрожать судебное преследование! Перепуганная Синтия вжалась в спинку кресла. Покинув ее, Хемингуэй отвел мисс Пикхилл, встреченную на лестнице, в будуар и провел там с ней изнурительные полчаса. Добрая душа, испытав потрясение, ужас, отвращение и праведный гнев, разрыдалась и забормотала, пряча лицо в огромном платке: – Я виню во всем сестру! С первого взгляда было ясно, какое это хрупкое дитя! А она только и делала, что таскала ее по приемам. Я твердила, что так не миновать беды. Теперь все видят, что я была права! Я ее вылечу, даже если мне придется посвятить этому остаток жизни. Там дел невпроворот: беспринципность, безбожное воспитание! Об этом даже подумать больно… – Жаль девушку! – сказал Грант, выходя вместе со старшим инспектором на улицу. – А мне нет! – заявил Хемингуэй. – Маленькая паршивка – вот кто она. Легко отделалась. В общем, Сэнди, то, что мы сегодня здесь выяснили, никого не касается. То-то я вам твержу, что, когда дело застопорится, обязательно жди прорыва… – Да, я часто это слышу, – подтвердил инспектор. – Кстати, я еще не успел взглянуть на веер, который вы мне дали. Что вы задумали? – Мы проделаем небольшой эксперимент при помощи веера и проволоки. – Значит, моя догадка верна. Вы с самого начала считали, что убийца Сэтона-Кэрью – миссис Хаддингтон? – Я не позволяю себе ничего считать, пока не получу доказательств, – ответил Хемингуэй. – Но доверяю своему чутью. – Это я тоже неоднократно слышал. Эксперимент с куском проволоки и веером миссис Хаддингтон, проведенный в кабинете старшего инспектора, позволил Гранту заключить: – Несомненно, в качестве ворота она использовала веер. Это, – он указал на пудреницу Синтии, – служит отсутствовавшим ранее мотивом. Но зачем ему было совать девчонке «снег»? Хемингуэй пожал плечами: – Моя догадка такова: он увлекся ею, она была к нему холодна. Много он ей не давал – ровно столько, чтобы она оставалась зависимой от него. Возможно, думал, что отучит, когда добьется своего, хотя, не исключено, что так далеко не загадывал. А надо бы знать, как подействует эта дрянь! А еще его промашка в том, что он действовал без оглядки на ее мамашу. Можете считать мисс Пикхилл мелкой занудой, но это только потому, что вы не наделены чутьем. Я вытянул из мисс Пикхилл много полезных сведений, и самое важное – то, что покойная обожала свою дочь. Если хотите знать, никто лучше миссис Хаддингтон не разбирался, что происходит с людьми, пристрастившимися к наркотикам. Если вы воображали ее святошей, то ошибались. Миссис Хаддингтон знала, чем промышлял Сэтон-Кэрью, и сама наживалась на этом. Ей были отлично знакомы признаки наркомании, и я готов поспорить на свое месячное жалованье, что она разглядела их у красотки Синтии. Не удивился бы, если бы нашлись доказательства, она приняла решение убрать своего приятеля задолго до рокового бриджа. – Он помолчал. – Хотя нет, я неправ. Разве эта дурочка не сообщила, что потеряла пудреницу в тот самый день? Но подозрения могли возникнуть у миссис Хаддингтон уже давно. Иначе зачем ей было прятать пудреницу? В том, что это сделала она, сомнений нет. Мисс Хаддингтон поняла, что выход один: разделаться с Сэтоном-Кэрью! Она сообразила, что лучший момент для этого – бридж в ее доме! Наверное, замысел родился у нее после того, как он сказал, что ждет телефонного звонка. Ей хватило бы ума разыграть все, включая звонок, но скорее обошлось без этого. Имелись и иные способы отделить его от остального общества. Что касается проволоки, то я с самого начала полагал, что именно она забрала ее из уборной. Может, сделала для порядка или уже замыслив убийство, – нам остается только гадать. Скорее всего, для того и для другого. – Не исключено, – кивнул Грант. – Но если она убила Сэтона-Кэрью, то кто убил ее саму? И зачем? Глава 19