В то же время Морису пришлось отдать должное ясности ума Эллери, которая через чашку-одиннадцатигранник привела их в финале к открытию одиннадцатой комнаты Десятиугольного дома. Морису сам задавался вопросом о предназначении этого предмета. Но ему в голову не могло прийти, что это ключ к устройству, открывавшему вход в тайную комнату. Хотя Каваминами и рассказывал ему о любви архитектора Сэйдзи Накамуры к хитроумным приспособлениям… Эта находка никак не угрожала положению Морису. Наоборот, она стала наилучшим подтверждением версии Эллери о том, что Сэйдзи и есть убийца. Вдвоем они вошли в подвал. Эллери сразу принялся искать выход наружу, и они наткнулись на ужасный труп. Увидев его, он сразу все понял. Это был труп пропавшего без вести Сэйити Ёсикавы. Ёсикава был убит полгода назад. Сэйдзи напал на него в Голубой вилле, и, спасаясь от свихнувшегося архитектора, тот убежал сюда и умер. Или Сэйдзи заманил сюда садовника и убил. Морису сказал об этом Эллери, который стоял и со страхом смотрел на труп. Эллери несколько раз кивнул и, прикрывая платком нос, сказал: – Все верно. И это значит, что Сэйдзи подложил вместо себя кого-то другого тогда, в сентябре. – И добавил: – Ладно, Ван, пошли. Надо выяснить, куда ведет этот ход. Они обошли труп и двинулись дальше. «Провожу тебя до самого конца», – подумал Морису. Ему стало казаться, что Эллери его подозревает. Пыль толстым слоем покрывала пол, и было ясно, что здесь уже давно никто не ходил. Он подумал, что Эллери вполне мог притворяться, что ни о чем не догадывается и только и ждет подходящего момента, чтобы наброситься на него. Морису шел за ним в темноте, сжимая нож в кармане. Потайной ход заканчивался дверью, за которой они слышали плеск волн. Эллери отворил дверь. Волны зашумели громче… Дверь была прорублена где-то посередине обращенного к бухте утеса. За ней находился небольшой выступ вроде узкой террасы. Под ним простиралась непроглядная тьма. Судя по всему, до воды оставалось еще прилично. Глядя под ноги, Эллери сделал осторожный шаг и посветил вокруг фонариком. Обернулся с удовлетворенным видом и сказал: – Дверь так расположена, что ее трудно заметить – что сверху, что снизу, с моря. Отсюда по камням можно довольно легко добраться до каменных ступенек. Сэйдзи пользуется этим путем, когда хочет проникнуть в Десятиугольный дом. * * * – Ночью Сэйдзи обязательно появится, – сказал Эллери, когда они вернулись в холл. – Мы нашли этот тайный ход. Через него он придет или же через прихожую – нам бояться нечего. Нас же двое. Давай попробуем его поймать. Кивнув, Морису стал готовить кофе на двоих. Накануне, когда По раздавал желающим снотворное, он тайком вытряс из пузырька несколько таблеток и теперь положил их в одну из чашек, так, чтобы Эллери не заметил. С невинным видом Морису протянул чашку Эллери, и тот без малейших подозрений быстро осушил ее. – Что-то меня в сон клонит… Ну да, напряжение вроде спало. Ты как, Ван? Я вздремну немного, лады? Если что, буди меня сразу. Это была последняя реплика великого детектива перед уходом со сцены. Через мгновение голова Эллери уже лежала на столе, он беззаботно спал. Убедившись, что тот полностью вырубился, Морису перетащил его в комнату и положил на кровать. Эллери должен совершить «самосожжение», решил он. Конечно, при исследовании его останков могут обнаружить следы снотворного, но Морису рассчитывал, что, обнаружив труп Сэйити Ёсикавы, полиция придет к заключению, что смерть Сэйдзи Накамуры в прошлом году была самоубийством. Происшедшее в Десятиугольном доме схоже с обстоятельствами того дела, и это, несомненно, должно оказать влияние на мнение полиции. Дождь прекратился и вроде не собирался снова. Морису спустился к бухте, приготовил лодку, потом достал из подвала бывшей Голубой виллы керосин. Выкопал кисть левой руки Орци, снял кольцо и отнес кисть в ее комнату. Оставшиеся таблички, запачканную кровью одежду, яд, нож – весь компромат, подлежащий уничтожению, – перенес в комнату Эллери. Открыл там окно и облил все керосином. Поступив так же с другими комнатами, принес в холл газовый баллон, открыл вентиль и вышел из дома. Выплеснул через открытое окно остатки керосина на тело Эллери и швырнул в комнату пустую канистру. Эллери дернулся – видимо, начал приходить в себя после снотворного, но Морису уже бросил бензиновую зажигалку на пропитавшуюся керосином кровать. Пламя вспыхнуло и стало быстро завоевывать пространство. Он захлопнул окно, отскочил от дома на несколько шагов и зажмурился. За плотно закрытыми веками на сетчатке все еще бешено плясал огненный водоворот. * * * На следующее утро долгий, казавшийся чуть ли не вечным, сон Морису прервал звонок дяди. Тот рассказал ему о происшествии на острове. Морису связался с Каваминами и немедленно выехал в S. Первым делом он направился к дяде и взял у него машину, сказав, что хочет поехать на мыс J, выяснить, что случилось на острове. Он и в самом деле поспешил на мыс, но лишь для того, чтобы положить в багажник лодку и компрессор, спрятанные там. В это время общее внимание было обращено не на мыс J, а на Цунодзиму. Пригнав машину дяде, он положил лодку обратно в чулан. Покончив со всем, отправился к пристани на встречу с Каваминами и Симадой. 7 После встречи в Клубе детективов университета К** Кёити Морису поспешил домой. Эллери, он же Дзюнъя Мацуура по неизвестной причине и, возможно, в состоянии психического расстройства убил пятерых своих приятелей и совершил самосожжение. Похоже, полиция приняла эту версию и успокоилась. На встрече с инспектором на конкретном мотиве этого преступления так и не сошлись, хотя несколько эпизодов, рисующих, каким человеком был Эллери, Осаму Симада взял на заметку. В итоге все получилось даже лучше, чем рассчитывал Морису. Он уже уничтожил две картины, написанные, чтобы подтвердить его алиби. Они стали больше не нужны. Все необходимое сделано. Бояться больше нечего. Все кончилось, подумал Морису. Свершилось, наконец. Месть состоялась. Эпилог Море в сумерках, покой. Волны, окрашенные в багрянец лучами заходящего солнца, приходя издалека, накатывали на берег и отступали обратно. Как и когда-то, он сидел в одиночестве на волнорезе, глядя на погружавшееся в сумерки море. Тиори… Он несколько раз повторил про себя это имя. Тиори, Тиори… Закрыл глаза – вспыхнувшее в ту ночь пламя все еще стояло у него перед глазами. Гигантский погребальный костер, на котором горела десятиугольная ловушка, захлопнувшаяся за своей добычей. На это видение наложился ее образ. Он попробовал окликнуть ее. Но она смотрела в сторону и не отвечала. Что не так, Тиори? Языки пламени плясали как сумасшедшие, полыхали все ярче. Наконец они охватили образ его возлюбленной, контуры его расплылись, и она исчезла. Он тихо поднялся. У воды резвились дети. Он постоял, прищурившись глядя на эту сцену. Тиори… Он еще раз произнес ее имя, на этот раз громче. Но, сколько ни закрывал глаза, сколько ни смотрел на небо, она больше не являлась ему. Его мучило ощущение бездонной пустоты; казалось, в душе ничего не осталось. Море было готово раствориться в ночи. Волны, уносившие последние краски закатного солнца, что-то ласково нашептывали. Вдруг кто-то легонько хлопнул его по плечу. Он удивленно обернулся. – Эй, давненько не виделись. Высокий худой человек стоял перед ним и дружелюбно улыбался. – Я поинтересовался у вашего консьержа, где тебя искать, и он сказал, что ты часто бываешь на берегу. – М-м… – Неважно выглядишь. Я понаблюдал за тобой немного; показалось, ты о чем-то задумался.