Анна Петровна стирала. Её тренированные, огрубевшие от работы руки привычно терли, полоскали, отжимали белье, которое она сразу же развешивала на веревке на солнышке. События последнего месяца несколько выбили из колеи Анну Петровну, что было весьма нелегким делом, ибо она была на редкость спокойным и флегматичным человеком. Но убийство и вот теперь кража сильно раздражали её, если не сказать больше – злили. Постоянные допросы у следователя, желавшего непременно узнать у нее то, о чем она не имела ни малейшего представления, стояли у Анны Петровны как кость в горле. Дочкиной было неприятно, что эти страшные события разыгрались в её родной деревне. «Куда же катится мир? – с грустью подумала она и тут же мысленно ответила себе: – Не иначе как в преисподнюю». Анна Петровна никогда не искала утешения в религии. Она всегда считала, что Бог – это природа, и этому Богу она поклонялась страстно и от чистого сердца. Но Анне Петровне было непонятно, как рядом с таким великолепием, спокойствием природы могли происходить столь ужасные вещи, как убийство и кража. И где? В Полянске, в том самом Полянске, где она родилась, где прожила всю жизнь. Дочкина тряхнула головой, откидывая сбившуюся на лоб седеющую прядь. «Скоро закончу с бельем и пойду посидеть на реку, день-то какой прелестный», – решила она. Анна Петровна увлеклась созерцанием солнечных бликов, игравших на зеленой листве, и не услышала тихих, крадущихся шагов. Она наклонилась над тазом, собираясь достать очередной предмет белья, и в этот момент ощутила тупую боль в затылке. Дочкиной показалось, что золотой шар солнца и все небо стремительно летят на неё. Анна Петровна хотела было сделать какое-то движение, но в этот миг солнце и облака обрушились сверху и тьма поглотила её целиком. Глава 28 Паника Весть об убийстве Анны Петровны Дочкиной стрелой разнеслась по Полянску. Тело обнаружила соседка, Антонида Александровна Саврасова, зашедшая попросить безмен. Через несколько минут после того, как Саврасиха зашла во двор Дочкиной, она уже бежала со всех ног, оглашая деревню дикими криками. По счастью, поблизости оказался один из милиционеров, вызванных Поповым, который тут же бросился к месту убийства. Лейтенант Скворцов, едва выслушав сбивчивые крики полуобезумевшей Саврасихи, со всех ног кинулся звонить в Лугу. Из домов выбегали люди, распахивались окна, открывались двери. Прямо под ноги Скворцову неизвестно откуда метнулся совершенно оголтелый Дудкин. На лице его творилась полная неразбериха. Непонимание перемешалось с любопытством, испуг – с изумлением. Пелагея Егоровна Цепкина что-то орала, подбоченившись, у своего крыльца. Прямо навстречу лейтенанту летела, качаясь, словно пьяная, Дина Петровна Адская. – Что случилось? – закричала она, завидев Скворцова. Но тот лишь махнул рукой и проскочил мимо, испугавшись, как видно, безумного блеска в налитых кровью глазах Адской. Наконец он добрался до телефона, где с облегчением повстречал относительно нормальных людей в лице супругов Симагиных. И снова приехал следователь, и вновь началась эпоха допросов. Попов совсем выбился из сил. К концу третьего дня, считая от убийства Дочкиной, он стал совершенно неузнаваем. Лицо осунулось, глаза болезненно блестели, он был постоянно раздражен. – Все это сведет меня с ума, – жаловался он Скворцову. – Еще одно убийство и опять средь бела дня. Анну Петровну Дочкину ударили сзади по голове и задушили. Ну когда же это, наконец, кончится? – Что говорит медэксперт? – деловито спросил Скворцов. – Смерть наступила от удушения, примерно между одиннадцатью и часом дня, плюс-минус полчаса. – Орудие убийства не найдено? – Нет. Эксперт предполагает, что удар нанесли молотком, а задушили, возможно, поясом от халата или чем-нибудь подобным. – С алиби, как я понимаю, опять глухо, Кирилл Александрович? – Хуже некуда, – огорченно вздохнул Попов. – Люди шли в лес и из леса, по дороге могли запросто завернуть к Дочкиной и убить её, это ведь минутное дело. – А милиционер, дежуривший с той стороны дороги, он ничем не может помочь? – Мимо него прошло много людей туда и обратно. Он не замечал, естественно, время, следил только, чтобы не вынесли краденое. – Ну тут разве уследишь, – скептически заметил Скворцов. – Положил ложки в сапог и пошел. – Ну, это бессмысленно. Что же, Владимир Андреевич, по-вашему, их в лесу прячут? – Конечно, бессмысленно, – пожал плечами Скворцов. – Я имею в виду ставить там милиционера. – Давайте прекратим этот диспут, – сухо сказал Попов. – Кстати, завтра займусь обысками. Олег Константинович благословил. – Ну а как он воспринял известие об убийстве? – Был вне себя. И знаете, Владимир Андреевич, где он велел в первую очередь искать краденое? – Где? – спросил заинтригованный Попов. – На хуторе у Шельмы. – Но почему? – Он считает, что для преступника это самое безопасное место. Там никто не будет искать. – А что, может быть, он и прав, – ухватился за идею прокурора Скворцов. – А что он думает о записке? – Олег Константинович считает, что это обрывок какого-то письма, и при обысках он велел искать письма и смотреть их. Еще сказал, что если мне будет не справиться одному, то он вышлет кого-нибудь в помощь. – Ну и вы согласились? – Тогда отказывался, а сейчас уже готов сдаться. – Ну-ну, выше голову, Кирилл Александрович, – подбодрил коллегу Скворцов. – Наше время еще настанет. Ну а Саврасова, как думаете, рассказала всю правду? – А почему нет? – удивился Попов. – Вы в чем-нибудь её подозреваете? – По вашему примеру я подозреваю всех, – улыбнулся Скворцов. – Вот взять, например, Тарасову, что мы имеем в её случае? Была дома, на огороде, дважды между одиннадцатью и часом с ней разговаривал Бочкин, но это же не алиби. Чего проще пойти и придушить соседку. – Как вы легко об этом говорите, – заметил Попов. – Да, легко. Преступник – нахал, убивает под самым нашим носом, и мы ничего не можем поделать. – Кстати, – вспомнил Попов, – пригодились вам протоколы? – А как же, – откликнулся Скворцов. – Вы получили их в целости и сохранности, так что у вас не может быть никаких причин для недовольства. – А что она сказала? – Ничего, вернула утром. – Зря вы, по-моему, все-таки доверяете этой Сапфировой, – вздохнул следователь. – Я я вот доверяю вам, Владимир Андреевич, и, как знать, может быть, тоже зря. – Кстати, – улыбнулся Скворцов, – а ведь у Сапфировой алиби. Она была с десяти до часу у Арсеньевых. Это заодно и Арсеньевых исключает. Согласны, Кирилл Александрович? – Если считать, что оба убийства совершены одним и тем же человеком, Владимир Андреевич. – А вы сомневаетесь? – Есть немного. Связь между этими убийствами вообще нащупывается с трудом. – Я очень ценю ваше доверие, Кирилл Александрович, но поверьте, я уверен, что мои действия дадут плоды, и скоро. – Что-то их не видно, – съязвил Попов. – Цыплят по осени считают, Кирилл Александрович. И, – добавил он, – давайте лучше продолжим обсуждение убийства. Что вы думаете о мотиве? – Каверзный вопрос, – вздохнул Попов. – Дочкина – одинокая женщина. Если наш убийца не маньяк, то на ум приходит только одно… Однако договорить он не успел, в дверь постучали. – Войдите, – пригласил Попов. На пороге стояли Симагины. Заговорил Михаил Антонович. – Жена мне тут кое-что рассказала, возможно, это важно, а может, и нет. Так или иначе… – Я вас слушаю, – перебил его Попов. Симагина села и начала: – За несколько дней до убийства я разговаривала с Анной Петровной Дочкиной, и мне показалось, что ей что-то известно. – О чем? – резко спросил Попов, подавшись вперед. – Об убийстве Тишкиной. – Из чего вы это заключили? – Из её поведения. Видите ли, она очень спокойный человек, но стоило мне вскользь заметить, что рядом с ней произошло убийство, а она ничего не видела, как она занервничала и оборвала разговор. – Это очень нехарактерно для нее, – вставил Симагин. – Тогда я не придала этому значения, – продолжала Мария Николаевна, – но потом её убили. Я подумала, а не было ли здесь шантажа? – Вы правильно сделали, что пришли ко мне и все рассказали, – похвалил её Попов. – Думаю, будет лучше, если вы не станете распространяться на эту тему. – Конечно, само собой, – ответил за жену Симагин и строго взглянул на нее. – Ну, что скажете? – спросил Скворцов, когда Симагины ушли. – Пока еще рано делать выводы, – осторожно заметил Попов, – но это самый вероятный вариант.