– Ну, взять хотя бы такой случай. Помните, в прошлом году закрывался медпункт: медсестра уезжала в Утёсово? Так Анна Дмитриевна решила стать медсестрой вместо Бричкиной. Я даже учил её делать уколы. – Анна Дмитриевна – медсестрой?! – в изумлении воскликнула Сапфирова. – Вот уж никогда бы не поверила! – И всё же это факт, – развеял её сомнения ветеринар. – Однако ж козыри у нас крести, – сказал он, возвращаясь к игре. Они поиграли с полчасика, и Таисия Игнатьевна стала собираться домой. – Интересно, найдут когда-нибудь вещи бедной Антониды Александровны? – спросила Таисия Игнатьевна, ласково глядя на Бочкина. – Вряд ли, – ответил тот. – Следователь слишком глуп, чтобы что-нибудь обнаружить. – Вы находите? – А разве нет? Топчется тут уже месяц, и все без толку. – Жаль все-таки Антониду Александровну, – вздохнула Сапфирова. – Саму её обокрали, подруг убили – просто ужас. Жду не дождусь, когда убийцу поймают. – Я тоже, – пылко поддержал её Бочкин. – Хоть бы у следователя ума на это хватило. Таисия Игнатьевна, а вы верите в Женщину в белом? – вдруг спросил он. – Может, она и есть, – ответила Сапфирова, – но убийство, по-моему, совершил реальный человек, а не призрак. – Тут мы с вами сходимся, – кивнул Бочкин. Таисия Игнатьевна встала и поежилась, хотя было не меньше двадцати градусов тепла. – Холодновато для конца июля, – заметила она вскользь, – вечера становятся холодными. Я раньше любила вечерком прогуляться, а теперь вот дома сижу. Ужасная я мерзлячка, – рассмеялась она. – Да, холодает, – неопределенно протянул Бочкин, провожая ее к дверям. – Вы-то по вечерам не гуляете? – спросила старушка уже на пороге. Бочкин бросил на неё подозрительный взгляд. – Почему вы так решили? – суховато спросил он. – О, да я просто так спросила. – Нет, не гуляю, – ответил Бочкин, выпроваживая ее. – До свидания, Таисия Игнатьевна, заходите играть в покер. – Непременно, Артамон Матвеевич, – пообещала старушка. «Ну вот, кажется, и еще кое-что прояснилось, – подумала она, приободрившись. – Теперь мне только остается понять, как удалось совершить это убийство. Мотив, кажется, я уже знаю». Глава 33 Третье убийство – Что, опять макароны? – недовольно спросил Алексей Александрович Тишкин, глядя в тарелку. – Опять, – безжизненным голосом подтвердила Вера Никитична. – Ну хоть бы испекла чего-нибудь для разнообразия, – хмуро сказал муж. – Вон Дина Петровна пусть печет, – все так же невыразительно ответила Тишкина. Услышав свое имя, Адская вскинула полову. – А при чем здесь я? – воскликнула она. – Я здесь не хозяйка, а пленница. – Если это тюрьма, то в ней слишком хорошие условия, – язвительно заметила Тишкина. – Вам хорошо говорить, – вмешался в разговор Люгеров. – А мне с Диной сидеть здесь совсем не улыбается. – А кому улыбается? – раздражённо спросил Тишкин. – Вы-то хоть у себя в доме, – сказал Люгеров, – и вам досталось всё наследство. Мне же и Дине ничего, кроме головной боли. – Что вы всё время жалуетесь? – не выдержал Тишкин. – Можно подумать, что вам тяжелее всех. Давайте говорить откровенно, Люгеров, вы вовсе не любили мою мать. Вы всегда сидели у неё на шее. Приезжали пожить на всём готовом, а сейчас, когда её нет, думаете и твердите только об одном: как бы поскорее унести отсюда ноги. – А за что мне её любить?! – закричал в ответ Люгеров, выскакивая из-за стола. – За ее снисходительную заботу, за то, что она всем своим видом и поведением подчёркивала, что держит нас здесь из милости? За что?! – Могли и не приезжать, кто вас заставлял? – презрительно взглянула на него Тишкина. Однако муж был настроен воинственно. – Что за бред вы несёте? – воскликнул он, в свою очередь, отбрасывая стул. – Моя мать всегда обращалась с вами как и со мной, она никогда вас не унижала. Постыдились бы её памяти. – Ну ладно, хватит, – примирительно сказала Адская, – разошлись, как два петуха. Однако Тишкин не успокаивался. – И чего это вы так рветесь отсюда? – злобно спросил он. – Может, совесть нечиста, а? – На что вы намекаете? – взвился Люгеров. – Смотрите, не пробейте головой потолок, – посоветовала ему Вера Никитична, с довольным видом уплетая макароны. – На что вы намекаете? – повторил побагровевший Люгеров, вращая осоловевшими глазами. – Сядьте вы, психопат, – скомандовал Тишкин. – Нервы лечить надо. Я ни на что не намекаю, а вот вы уж больно торопитесь уехать, подозрительно это выглядит. – А что же мне, по-вашему, сидеть здесь и слушать оскорбления? Примите к сведению, что тут и убить могут запросто. – Не позарятся, – успокоила его Тишкина. – А вы бы помолчали, – накинулась на неё Адская. – Между прочим, я видела вас беседовавшей с Дочкиной за день до её смерти. – Где же? – поинтересовалась Тишкина с некоторым напряжением. – Около Крутой. Я была неподалеку. – Шпионили? – Очень нужно, – фыркнула Адская. – Случайно увидела. Я даже не подслушивала. – Небось, жалеете? – грубо спросила её Тишкина. – Вера, прекрати! – одернул жену муж. – И как это я забыла рассказать об этом следователю? – продолжила Адская, качая головой. – Непременно исправьте это упущение, – посоветовала ей Вера Никитична, доедая макароны. Люгеров внезапно встал и молча вышел из-за стола. Дверь с громким стуком за ним захлопнулась. – Хам, – прокомментировал Тишкин и занялся макаронами. В продолжение всего обеда больше никто так и не сказал ни слова. Лейтенант Скворцов наслаждался чудным летним вечером. Ему совсем не хотелось думать, а тем более говорить о столь мрачных вещах, как убийство. Однако следователь Попов, шедший рядом с ним, не грешил любовью к природе в рабочее время. – Итак, – начал Попов, – давайте посмотрим, что у нас есть на сегодняшний день. Новое убийство сузило круг подозреваемых, и это уже хорошо. Сейчас, Владимир Андреевич, я буду исходить из того, что оба преступления совершил один и тот же человек. Значит, теперь в списке подозреваемых мы оставим всех родственников Тишкиной, Образцову, Саврасову, Симагиных, Дудкина и Редькина. Что касается Цепкиной, то она в день убийства Дочкиной была дома, хотя постоянно её никто не видел. Я считаю более чем проблематичным, чтобы она могла незамеченной добраться до дома Дочкиной и убить хозяйку. Вы согласны со мной, Владимир Андреевич? – Вполне, – заметил тот, рассеянно поигрывая веточкой. Потом он как бы невзначай обронил: – Нам, по-моему, только и остается, что ждать, пока убийца всех перебьет. Тогда он останется один, и мы его арестуем. – Не говорите глупостей, – рассердился Попов, но тут же бросил внимательный взгляд на коллегу. – Вы думаете, что наш убийца – маньяк? – Не исключаю подобной возможности, – просто ответил Скворцов. – Однако, – возразил следователь, – я не заметил среди наших подопечных кого-либо хоть мало-мальски похожего на маньяка. Хотя мне, конечно, известно, как трудно бывает порой отличить их от нормальных людей. – Вы забываете, Кирилл Александрович, еще об одном человеке. Я говорю о Шельме. – А что Шельма? – вытаращил глаза Попов. – А что вас, собственно, так поразило? – удивился Скворцов.