— Все правильно. Так было или нет? Особенно когда он что-то писал. — Ну, он иногда пошучивал насчет духов и того, что они говорили. — Значит, пошучивал, — мрачно повторила миссис Брэдли, вздрогнув. Во всяком случае, так показалось несчастной Мьюриэл. — Но все его статьи были очень серьезными. Ведь он писал их для Общества изучения паранормальных явлений… — Вы хотите сказать, что они публиковались в их журнале? — Я… наверное, все-таки нет… Вообще-то я не знаю, для кого он писал. Он никогда мне не говорил. Считал, что мне незачем забивать себе голову такими вещами. — Так у него была любовь на стороне? — Я… — Не переспрашивайте. Я именно это имела в виду. — Но… вообще-то… женатые люди не говорят о таких вещах. — Почему нет? — Ну… — Я всегда считала, что большинство разводов происходят именно по этой причине. — По какой? Я что-то не понимаю, к чему вы клоните, — произнесла Мьюриэл, покраснев и чуть приподнявшись со стула. — Вот к чему: мальчики умерли от голода, ну, или не совсем умерли. Тела, живые или мертвые — для жестокой и безнравственной женщины это значения не имело, — были закопаны. Уже после суда мне пришло в голову, что здесь есть какая-то нестыковка. Вы понимаете, о чем я? — Нет, не понимаю. — Странно. — Не понимаю, чего вы добиваетесь, — злобно выкрикнула Мьюриэл. — Но если еще хоть слово скажете об этих проклятых мальчишках, я за себя не ручаюсь. — Мы сейчас одни в доме? — Не знаю. — И все же сами открыли мне дверь. Вы всегда открываете дверь сами? — Да. У нас с хозяйкой такая договоренность: открываем двери поочередно — один день я, другой день она. — Очень разумно. Так о чем мы говорили? — Не помню. — Зато я помню. Я сказала о нестыковке. Может быть, вы мне поможете понять, в чем тут дело. Возможно, все очень просто и объяснимо, но до меня пока не дошло. Вы помните обстоятельства, при которых ваш муж первый раз выпал из окна спальни? — Конечно, помню, но мне кажется, мы говорили… — В тот раз, когда ваш муж остался в доме с мальчиками, вы с Беллой были в гостинице. Верно? — Да, верно. Вы и сами это знаете. — Отлично. Ваш муж упал и разбился. Вы за ним ухаживали? — Нет. Он не хотел, чтобы мы вернулись в дом. Да и ударился он несильно. — Понятно. У Беллы в дневнике так мало об этом написано, что мне хотелось бы узнать все поподробнее. — Но это не поможет отправить эту дрянь на виселицу! — Боюсь, что нет. Видите ли, в дневнике упоминается падение, а потом Белла объявляет, что ходила в дом, чтобы разобраться, что происходит, но, к сожалению, о самом этом визите она ничего не рассказывает, а лишь сообщает на следующий день, что ваш муж решил отказаться от дома, потому что жить там слишком опасно. Он принимал это решение, еще будучи в доме? — Уже не помню. — Я пришла к заключению, что его там не было, поскольку, как она пишет, к вам приехали три джентльмена и две дамы, интересующиеся паранормальными явлениями, и попросили показать им дом. Далее она пишет, что, будучи уверенной, что ваш муж не имел бы ничего против, она сама провела их по дому. Это означает, что спросить его об этом она в тот момент не могла. Вероятно, вы с мужем оставались в этот момент в гостинице? — Думаю, что да. Да, конечно. Но у меня в голове такая путаница. Ведь бедного Тома вскоре убили… — Совершенно верно. Да, понимаю. Значит, если не считать посетителей, Белла была в доме одна? — Да, если не считать мальчиков. — В этом все дело. В тот момент они все еще находились в доме? — Если только она не успела их убить. — Не успела. Если, как мы думаем, мистера Терни вытолкнули из окна мальчики — а мы ведь пришли именно к такому выводу, не правда ли? — Да, но… — И если при посетителях не наблюдалось никаких паранормальных явлений… — Разве? — Очевидно, нет. Тогда о чем это говорит? — Но… — Я знаю. Они не могли умереть от голода за два дня. И когда Беллу арестовали, они были еще живы. — Не понимаю, чего вы от меня ждете. Я объяснить этого не могу. Либо никакие посетители не приходили, либо Белла лжет. С какой стати мы должны верить тому, что она написала в дневнике? — Как ни странно, я этому тоже не верю, — заявила миссис Брэдли. Мьюриэл взглянула на нее. На маленьком личике явно читался страх. Миссис Брэдли медленно кивнула, пристально глядя своей жертве в глаза. Мьюриэл была похожа на человека, который схватился за голый провод — его трясет, но оторваться от него он уже не в силах. — Вы знаете, что помешало присяжным прийти к единогласному решению? — наконец спросила миссис Брэдли. — О, я знаю, все винят меня, — заявила Мьюриэл, чуть оправившись от испуга. — Но, в конце концов, я была не хуже, чем этот новоиспеченный морячок. Как вы могли ожидать, что ему поверят? Это с таким-то его прошлым! Кому нужны свидетельства бывших преступников? — Согласна. Уверяю вас, я очень долго все обдумывала, прежде чем выставить его в качестве свидетеля. — Меня интересует только одно, — сказала Мьюриэл, оставляя тему Лорри. — Мне опять придется выступать в суде? Я этого больше не выдержу. — Плетью обуха не перешибешь, — произнесла миссис Брэдли с нарочитой безапелляционностью. Мьюриэл взглянула на нее, несколько удивленная и даже обиженная таким обращением. — А что вы имели в виду, когда говорили о любви на стороне? В голосе Мьюриэл слышалось беспокойство, чуть приправленное любопытством. — Ах, вы об этом! Это возвращает меня к вопросу о нестыковках. Это все равно, что искать ошибку в колонке цифр. Десять к одному, что вы совершите ее снова. Вы когда-нибудь сталкивались с этим? — Да, — произнесла Мьюриэл, снова побледнев. — Но какое отношение все это имеет ко мне? — Действительно какое? — с недоброй улыбкой повторила миссис Брэдли. — До свидания, миссис Терни. Надеюсь встретиться с вами еще до суда. — Но вы должны мне сказать… Скажите, чего мне ждать? — уже чуть истерично спросила Мьюриэл. — «Блажен тот, кто ничего не ждет, ибо будет удивлен!» — торжественно процитировала миссис Брэдли. — Я тоже буду удивлена, если в доме с привидениями не найду последний ключ к разгадке. — Вы туда опять пойдете? — Да, сегодня ночью. — Одна? — Думаю, нет смысла брать с собой адвоката Беллы Фоксли или джентльмена, который представлял обвинение. А вы не хотите пойти? — Я? О нет, я не могу. Я же вам уже говорила, что у меня нервы на пределе. — Да, говорили, и я вам искренне сочувствую. А вы случайно не помните, что вы сказали о полтергейсте? — Что вы имеете в виду?