Джаз надела пальто, поискала в кармане ключи от автомобиля. – Что скажете, мэм? – Майлз выглянул из-за ноутбука. – Он не сможет хранить молчание вечно. – Джаз принялась рыться в портфеле. – Ума не приложу, почему Фредерикс смотрел сквозь пальцы на склонность Кавендиша третировать малышей, но… Да что ж такое! Куда я сунула ключи? Отвезете меня? Обсудим кое-что по дороге. * * * Майлз выехал на главную дорогу к западу от Фолтсхэма в направлении Кингс-Линн, и из-за туч наконец пробилось солнце. – Ну а вы что думаете о Фредериксе? – спросила Джаз. – Скажу так: оказаться под ним в свалке на регбийном поле я бы не хотел, – поморщился Майлз. – Значит, Дэвид Миллар был в школе в ночь смерти Чарли? Неужели Рори по телефону пожаловался на Чарли и Миллар убил его из мести? Знал ли Дэвид Миллар о реакции Чарли на аспирин? – Всех мальчиков во Флит-Хаусе предупреждают об аллергии других ребят, от арахиса до одеколона, – ответила Джаз. – Рори вполне мог упомянуть аллергию Чарли при отце. В общем, Рори нам определенно нужен. Чутье подсказывает, что Миллар-младший во всем этом замешан. А он прямо неуловимый какой-то. Майлз расплылся в улыбке. – Как в старые времена, мэм. – В смысле? – Ваше чутье никогда не подводит. Команда доверяла ему безоговорочно. – Правда? – рассмеялась Джаз. – Если честно, то я пока ничего не понимаю, бреду в непроглядном тумане. – Из тумана скоро выберетесь, мэм, как всегда. – Майлз резко повернул налево. – Кажется, нам сюда. Экономка говорила, сразу за автомастерской. Он въехал в просторные кованые ворота со сторожкой. Дорога вилась между лугами, усеянными старыми дубами. Машина миновала озеро, поблескивающее в слабых лучах солнца, и наконец подкатила к особняку. – Вот это да, прям-таки Брайдсхед… – пробормотал Майлз и направил автомобиль вдоль круглого пруда, в центре которого размещался замшелый фонтан в виде трубящего в рог юноши. – Правда, довольно уродливый Брайдсхед. Думаю, позднее викторианство. Джаз оглядела прямоугольный дом красного кирпича; множество окон, изучающих гостей невидящим взглядом; крышу с горгульями, чьи зловещие морды выщербило время. – Идеальные декорации для готического фильма ужасов, – заключила Джаз. – Скажем так: счета за отопление тут заоблачные, – пошутил Майлз, когда они поднимались к парадному входу. Джаз позвонила. Над звонком красовалась ржавая табличка с надписью: «Торговцы – к заднему входу». Дверь открыла женщина средних лет, одетая в черное платье. – Доброе утро. Инспектор уголовного розыска Хантер и сержант Майлз к лорду Коноту, – сообщила Джаз. – Прошу. Женщина впустила их в строгий холл с высокими потолками и уходящим вдаль клетчатым мраморным полом. Следуя за ней по лабиринту темных коридоров, Джаз поежилась: в доме было холоднее, чем на улице. Женщина остановилась перед тяжелой дубовой дверью и повернулась к гостям: – Я предупредила лорда Конота о вашем появлении, но учтите – у него слабое здоровье. Пару лет назад его светлость упал с охотничьей лошади, теперь прикован к инвалидному креслу. Затем начался артрит, и у лорда Конота сильные боли. К тому же совсем недавно он понес тяжелую семейную утрату. – Мы его не задержим, обещаю, – заверила Джаз. Женщина кивнула, постучала в дверь. – Входите. Джаз с Майлзом очутились в уютной комнате, обшитой дубовыми панелями, которая разительно отличалась от строгой обстановки остального дома. Стены украшали яркие рисунки на тему охоты, на полу лежал потертый ковер с рисунком под шотландку, а в камине весело потрескивал огонь. По обе стороны от камина тянулись вверх до самого потолка стеллажи, плотно и неряшливо забитые книгами. Пахло мокрой собакой; сама она нежилась в тепле перед очагом. Неподалеку в инвалидном кресле сидел Эдвард Конот, на коленях у него лежала газета «Телеграф». Рядом стоял столик, заваленный растрепанными журналами «Сельская жизнь» и пузырьками с таблетками. Хозяин со слабой улыбкой протянул руку: – Эдвард Конот. Приятно познакомиться. Располагайтесь, пожалуйста. Он указал на старый диван, весь в собачьей шерсти, развернул кресло лицом к гостям и сказал: – Не представляю, зачем я вам понадобился. Неужели что-нибудь натворил? – Лорд хмыкнул. – В моем возрасте остается только мечтать. – Нет, лорд Конот, вам не о чем беспокоиться. – Прошу, зовите меня Эдвардом. Чем же я могу помочь? – Нас интересует ваш брат Корин, – сказала Джаз. – Он ведь мертв. – Эдвард помрачнел. – Бедняга. Уже лет сорок как. – Мы знаем, сэр. Видите ли, на днях умер один старый друг Корина, – пояснил Майлз. – Коронер подтвердил самоубийство, однако мы считаем, что эта смерть связана с делом об убийстве, и потому хотим поговорить о вашем брате. – Ясно, – вздохнул Эдвард. – Как зовут друга? – Хью Данман, – ответила Джаз. – Ну конечно, – кивнул Эдвард. – Они были… хорошими друзьями. – Тогда, сэр, начать придется с вопроса: знали ли вы об их необычайно близких отношениях? – Боже милостивый, да. Конечно, знал. И я, и все семейство. – Эдвард пристально посмотрел на гостей. – Можно сказать, отчасти именно из-за Хью Данмана я был вынужден поселиться в этом проклятом мавзолее и посвятить ему всю свою жизнь. Корин – мой старший брат. Ему и полагалось унаследовать поместье. Вы в курсе? – Да, сэр, в курсе, – сочувственно подтвердила Джаз. – Винить других в собственных ошибках, конечно, не следует, но грешки Корина, вне всякого сомнения, сказались на мне. – Эдвард Конот вздохнул: – В Оксфорде брат пристрастился к наркотикам и сексу. В результате отец перед смертью лишил Корина наследства. – Значит, вы помните Хью Данмана тех времен? – О да. Он следовал за Корином по пятам, точно безумно влюбленный ребенок. Корин его тоже любил, но, по-моему, для Хью их отношения значили куда больше. – По моей информации, Хью якобы попросили уйти с должности лектора в Оксфорде из-за неподобающей связи с вашим братом, – добавила Джаз. – Я не удивлен. Впрочем, одно знаю точно: каков бы ни был характер их отношений, Хью очень старался помочь Корину побороть наркотическую и алкогольную зависимость. Даже поселился вместе с Корином в коттедже, который я выделил брату после исключения из Оксфорда. Хью нянчился с Корином, не жалея сил, но тому было уже не помочь, увы. Он умер, приняв смертельный коктейль из героина и алкоголя. Бедняга, так бездарно растратил жизнь… Ему было всего двадцать шесть. – Эдвард помолчал. – Знаете, я порой задаюсь вопросом: может, наша семья проклята? – Почему, сэр? – осведомился Майлз. – На прошлой неделе случилась еще одна трагедия, связанная с семьей. Говорите, Данман лишил себя жизни… У него была депрессия? – Мы пока не знаем. Могу я попросить вас держать информацию о самоубийстве при себе, сэр, пока мы не уточним все обстоятельства? Буду благодарна. – Джаз улыбнулась. – Хью по-прежнему работал в Святом Стефане. – Это прозвучало как утверждение. – Да. Эдвард внимательно посмотрел на нее умными серыми глазами. – Вы не разглашаете эту информацию, потому что связываете смерть Хью со смертью Чарли? – Вы прочли о Чарли в газетах, сэр? – уточнил Майлз. Эдвард Конот мрачно усмехнулся: – Да, но о его смерти я узнал не из газет. Чарли Кавендиш – мой племянник. – Племянник?! – изумилась Джаз. – Конечно. Простите, инспектор, я полагал, вы знаете. Думал, вы приехали из-за него. – Примите мои извинения за неведение – а также запоздалые соболезнования, – сбивчиво проговорила Джаз, заливаясь краской. – Откуда бы вам знать? Адель и Чарли – Кавендиши, по фамилии того ужасного человека, которого она выбрала в мужья. Вполне понятно, что вы еще не успели изучить семейное древо Чарли. Адель, кстати, приедет ко мне на этой неделе. Будем решать, что теперь делать с этим проклятым поместьем. Чарли был нашим единственным наследником. Других родственников мужского пола не осталось. Многих уничтожила Вторая мировая война, а у выживших – сплошные девочки. – Так Адель?.. – Моя сестра, да. Тринадцатью годами младше меня, могу добавить, и пятнадцатью годами младше Корина. Когда он умер, ей было одиннадцать. – Почему же поместье не унаследует она? – поинтересовался Майлз. – Комитет по равным возможностям наверняка однажды постановит, что женщины могут наследовать титулы и имения, но на сегодняшний день действует принцип первородства. Примогенитура. Наследник должен быть мужского пола. Следовательно, несколько дней назад ветвь Конотов, увы, оборвалась.