– Думаю, все не так просто, Патрик, – терпеливо произнесла Джаз. Этот разговор напомнил ей о том, сколько раз они с Патриком расходились во мнениях по поводу очередного расследования. Патрик использовал «широкий» подход, основанный на фактах, тогда как Джаз обязательно учитывала человеческий фактор. Оба навыка отлично дополняли бы друг друга в команде, но в условиях конкуренции, которая часто вспыхивала при совместной работе с бывшим мужем, были залогом провала. Патрик хотел закрывать дела быстро. Джаз предпочитала слушать интуицию, не спешить, изучать истории всех действующих лиц и отрабатывать каждую версию, прежде чем делать выводы. – По-моему, Миллар, сознаваясь в убийстве Чарли Кавендиша, покрывал сына, – продолжала Джаз. – Показания Миллара шиты белыми нитками. Вспомни, по словам бывшей жены, у Дэвида самого аллергия на аспирин. Тот никак не мог заваляться в кармане. – Зато мог оказаться там специально, если Миллар купил таблетки перед поездкой в школу. Не исключено, что он тебе соврал, Джаз. Согласись. – Да, – признала она. – Не исключено. Однако у одного человека в тот вечер аспирин был точно: у Рори. Лекарство вложил ему в ладонь Хью Данман. Я спросила напрямую, выпил ли Рори таблетки, и он ответил, что не помнит. Надо попросить Иззи, пусть вновь поговорит с Рори, вызовет на откровенность. – Думаешь, убийца – тринадцатилетний мальчик? – Патрик присвистнул. – Господи, это жуть. В любом случае, когда твой подопечный внизу придет в себя, я с ним познакомлюсь поближе. Джаз стиснула зубы: – Знакомься. Хотя Иззи со мной согласна. Мы обе не считаем Миллара виновным. – Ну, с вашей с ним последней беседы у нас добавился вопросик в виде очередного трупа. Миллара даже взяли в Норидже, неподалеку от конторы убитого. Не стоит игнорировать факты, Джаз. – Я не игнорирую. И, честно говоря, не хочу дальше о них спорить. Это бессмысленно. Где Майлз? – В Норидже, берет показания у коллег Форбса. – Ясно. – Джаз взяла со стола портфель. – Я съезжу к матери Корина Конота, расспрошу об отношениях ее покойного сына с Хью Данманом. Оттуда – домой. Встретимся завтра утром. – Джаз, ты зря теряешь время. Нам известно, что Данман совершил самоубийство. Он не имеет отношения к убийствам. Зато внизу в камере сидит подозреваемый с превосходным мотивом и… Терпение Джаз лопнуло. – Мы вроде бы договорились, что это мое расследование, а не твое, Патрик. Команду возглавляю я, и до тех пор, пока мы не арестуем подозреваемого, мой долг – опрашивать всех, кто может пролить свет на причину смерти трех человек в течение одной недели. – Она прищурилась, гневно сверкнув глазами. – Или ты как старший по званию решил запретить мне допросы? Патрик выставил ладони вперед в умиротворяющем жесте. – Уверяю, Джаз, ничего подобного и в мыслях не было. Поезжай, конечно. Увидимся завтра. Разве что… ты не откажешься от моей компании вечером? Джаз едва не фыркнула. Что за дурацкое предложение! – Я дико устала, хочу выспаться. Спокойной ночи, Патрик. Она торопливо вышла из участка, а оказавшись в машине, саданула кулаком по рулевому колесу и вскрикнула от бессильной ярости. Глава двадцать седьмая Себастьян Фредерикс остановился перед Уолсингем-Хаусом, куда временно отселили двенадцать младших мальчиков из Флит-Хауса. Набрал номер на мобильном и мягко произнес: – Привет, дорогая. Сегодня я никак не смогу. У нас тут все вверх дном. Можно позвонить позже? Я попробую вырваться завтра утром. Хорошо. Люблю тебя. Пока. Убрав телефон в карман, Себастьян направился к своим подопечным. * * * Джаз подъехала к Конот-Холлу уже в темноте. Ни одно окно в особняке не горело, лишь откуда-то слева, со стороны небольшого крыла, лился слабый свет. Настойчивый звонок в дверь остался без ответа, и Джаз пошла вдоль здания. Повернув за угол, обнаружила дверь, над которой висела зажженная лампа, и позвонила. Вскоре за дверью послышались тихие шаги. – Кто там? – спросил испуганный голос. – Инспектор Скотленд-Ярда Хантер. Я разыскиваю леди Эмили Конот. После некоторого молчания голос спросил: – Зачем? – Леди Конот совершенно не о чем волноваться. Надеюсь, она поможет мне с одной семейной историей, только и всего. Я веду расследование, в деле замешан… друг семьи Конотов. Дверь нерешительно приоткрыли, и Джаз увидела очень старое, но по-прежнему красивое лицо. – У вас есть удостоверение? Вы наверняка та, за кого себя выдаете, однако нынче осторожность лишней не бывает. – Разумеется. – Джаз предъявила удостоверение. – Можно войти? – Да. – Женщина открыла дверь шире, впуская Джаз. – Спасибо. А вы?.. – Я и есть Эмили Конот. Приятно познакомиться. Джаз сразу отметила сходство Адели Кавендиш с матерью. Обе – высокие, элегантные, красивые. Твидовая юбка и кашемировый джемпер Эмили безупречно дополняли друга. На ногах, впрочем, были тапочки. – Прошу за мной. В гостиной затоплен камин. Прихрамывая, Эмили провела Джаз по узкому коридору в уютную гостиную. На стенах висели картины маслом; судя по слишком большому размеру, изначально они предназначались не для этой комнаты. В углу работал телевизор, Эмили тут же его выключила. – Прошу прощения, я не ждала сегодня вечером гостей. Присаживайтесь, – пригласила она. – Налить вам чаю? – Вы очень добры, но, пожалуйста, не утруждайтесь. Не хочу отнимать у вас много времени. Однако мне нужна помощь по воссозданию прошлого. – По словам моих детей, я в нем живу, в прошлом, так что вы обратились по адресу. – Эмили улыбнулась: – Чем же вам помочь? Эта бодрая женщина со светлым умом никак не вязалась с образом, который нарисовал Эдвард Конот. – Вы уже наверняка знаете, что мы не верим в случайную смерть вашего внука Чарли, – начала Джаз. Эмили задумчиво кивнула: – Эдвард упоминал об этом, однако в подробности не вдавался. Он не любит меня огорчать, видит во мне слабую старушку, не способную выдержать дурную весть, хотя я, между прочим, пережила трагедию, которая Эдварду и не снилась, – и здравствую поныне. Вам удалось выяснить, кто совершил преступление? – У нас есть подозреваемый, но для окончательных выводов мне необходимо больше знать о его семье. – Джаз помолчала. – Понимаю, как вам сейчас тяжело. – Тяжело. – Эмили кивнула. – Новость о смерти Чарли меня опечалила. Однако, если хотите знать правду, я мало общалась с мальчиком и не особенно его любила. Наверное, я должна испытывать чувство вины, – со вздохом признала Эмили. – Чарли как-никак мой внук, но он, увы, слишком напоминал мне своего отца, которого я считаю напыщенным ослом. Джаз с трудом удержалась от улыбки. – Я уверена, что вам, по крайней мере, хотелось бы выяснить причину смерти Чарли. – Конечно. Простите, инспектор, я увлеклась. Возможность высказываться откровенно – одно из преимуществ старости. Чем же я могу помочь? – Дело в том, что недавно умер не только Чарли. Мертв также школьный куратор, Хью Данман, хотя здесь о преступлении речь не идет. Он покончил с собой. На лицо Эмили набежала тень. – Да, я читала некролог в «Таймс». Настоящий джентльмен, добрый и благородный. Пусть и заблудший. – Почему заблудший? – Вам ведь известно о сексуальности Хью? И о том, что он почти всю жизнь слепо любил моего сына? – Известно. Леди Конот… – Не надо. Лучше – Эмили. – Эмили. – Джаз вынула из портфеля прозрачный файл и протянула хозяйке дома. – Вам знаком этот мальчик? – Простите, мне нужны очки. Пошарив за подушками кресла, Эмили с ликующим видом извлекла находку. Надела и внимательно изучила фотографию. Сняв очки, вопросительно посмотрела на Джаз. – Ну как же, это мой сын Корин. – Видите ли, это не Корин. Молодого человека зовут Рори Миллар, он учится в школе Святого Стефана. – Силы небесные! – неподдельно изумилась Эмили. – Невероятное сходство, особенно с Корином в юности. Выпивка и наркотики пагубно повлияли на его внешность, перед смертью он выглядел не на двадцать шесть, а на все пятьдесят. Надо же… – Эмили вернула фотографию. – Спасибо, Эмили. Вы подтвердили одну из моих теорий, – улыбнулась Джаз. – Ну а теперь не могли бы вы рассказать чуть больше об отношениях Корина с Хью? – История довольно трагическая, – вздохнула Эмили. – Из беседы с Эдвардом вы наверняка поняли, что Корин был неуправляем. В кого он пошел, бог его знает. Ни я, ни муж бунтарями не были, а вот Корин был, причем с самого рождения. Страшно капризный ребенок. – Она хмыкнула: – Спать не желал ни в какую. Наверное, боялся что-нибудь упустить. Поступление в Оксфорд, конечно же, не помогло. Для Корина это оказалось манной небесной. Учиться он и не думал; развлекался напропалую и пробовал все подряд. Вот именно – все подряд. – Тогда-то Корин и встретил Хью? – Да. Хью преподавал, хотя по возрасту не сильно превосходил своих студентов. Ужасно способный парень. – Эмили покачала головой. – Такая жалость… Он далеко пошел бы, если бы не мой сын.