– Ты же сидел в тюрьме, верно? – говорит Марк. Джек напряженно выпрямляется. – Там была одна девочка. У нас с ней была любовь. Ей было пятнадцать, почти шестнадцать. Столько же, сколько было Бэт, когда ты с ней познакомился. Марку требуется пауза в несколько секунд, чтобы проглотить и переварить это. – Марк, мы с ней поженились, и у нас был общий сын. Подозрительность Марка просыпается вновь. – Да? Тогда где же он теперь? Почему он не с тобой? – Он умер. На следующий день после своего шестого дня рождения. – Голос Джека падает до шепота, так что теперь слышать его могут только те, кто стоит совсем рядом. – Автомобильная катастрофа. За рулем была жена. Они оба вылетели через ветровое стекло. Она выжила, он – нет. Горе разлучило нас. Вот я и приехал сюда. Новый старт с чистого листа. Глаза его снова устремляются куда-то вдаль. Сколько раз уже этот взгляд смущал их в ходе расследования. Но если раньше Элли считала это увиливанием или следствием бессвязности, то теперь она видит человека, заглядывающего в собственное прошлое. – Они говорят, что я хотел обнимать мальчиков, потому что педофил. Я никогда им не был. Просто я скучаю по своему мальчику. Я тоскую, что не могу прикоснуться к нему. Взять его на руки. Я скучаю за ним каждый божий день. Что это за мир, Марк, в котором считается зазорным искать любви? Я бы никогда не причинил Дэнни вреда. Мы с тобой одинаковые, Марк. Ни один из родителей не должен пережить свое дитя. А твой мальчик… он был хорошим парнем. Марк изо всех сил старается совладать со своим лицом. Все молчат. В стену причала мерно бьют волны. Даже фотокамеры на некоторое время перестают щелкать. Наконец тишину нарушает Джо, который делает острожный шаг в логово льва. – Ты в порядке, Марк? Марк вытирает слезу кулаком. – По домам, ребята! – кричит он так громко, что чайка, сидящая неподалеку на пляже, испуганно взлетает. – Вы все. И прямо сейчас! Они отступают и постепенно расходятся, хотя по-прежнему еще слышны угрозы, и вечерний бриз разносит по берегу их гневные голоса. Очевидно, что это временное прекращение боевых действий – в пользу Марка. Двое мужчин смотрят друг на друга, как члены одного печального клуба, в который ни за что не захотел бы вступить ни один из родителей. – Теперь тебе здесь будет опасно, Джек. Тут тебе крышка, приятель. Эти жесткие слова Марк произносит неожиданно мягким тоном. Он скорее озвучивает угрозу, чем собственно угрожает. Джек стоит на своем. – Теперь здесь мой дом. – Люди уже приняли решение в своих головах, – говорит Марк. – Если хочешь жить в безопасности, уезжай отсюда как можно дальше. Он уходит, оставляя Джека – гордого, выглядящего патетически в униформе Морской бригады – стоять перед домиком, который, как понимает Элли, ему уже никогда больше не заполнить воспитанниками. Джек, похоже, тоже знает это, но он слишком горд, чтобы это показывать. Есть в его позе что-то от военных: спина прямая, словно шомпол проглотил, взгляд устремлен строго вперед, плечи отведены назад. Репортеры делают по последнему снимку Джека, потом опускают камеры и дружно отправляются в паб. Наступившие сумерки и моросящий дождь разгоняют добровольных борцов за порядок по домам. На улице остается только Найдж Картер: его фургон стоит с работающим мотором перед стоянкой для автоприцепов. Он долгое время следит за тем, как падающий на ветровое стекло дождь размывает силуэт трейлера номер три, но после взмаха дворников изображение вновь делается четким. Затем что-то словно подталкивает его, и Найдж выходит из машины. В три длинных прыжка он подскакивает к трейлеру и начинает колотить в дверь своими большими кулаками. Сьюзен Райт, казалось, не удивлена его приходу, хотя принимает его холодно и, скрестив руки на груди, загораживает вход в дом. – Что, жить без меня не можешь? – сердито хмурится она. – Я не собираюсь у тебя оставаться. – Найдж практически бежит на месте в своем нетерпении побыстрее уйти отсюда. – Тут происходят кое-какие дела, и мне нужно посмотреть, чем это закончится. Поэтому я хочу, чтобы ты взяла это и уехала. – Он протягивает ей толстый конверт формата А4. – Здесь пять сотен фунтов. – Так вот во что ты меня оцениваешь? Тебе повезло, что я не лишена чувства юмора, – говорит она, но губы ее даже не пытаются улыбнуться. Сьюзен в упор смотрит на него настолько же спокойно, насколько он возбужден. Если она собиралась довести его этим до белого каления, то ее план сработал. Он начинает размахивать руками. – Видишь мой фургон? – кричит он. – У меня там арбалет. И оттуда я точно не промахнусь! Сьюзен невозмутимо смотрит на него. – Не думаю, Найджел, что тебе следует говорить мне такие вещи. Нам с тобой еще нужно найти способ, как из этого выпутаться. Найдж понимает, что проиграл. Он забирается обратно в машину и, громко хлопнув дверцей, швыряет конверт на пассажирское сиденье. Затем в три этапа разворачивается на песке и уезжает. Сьюзен продолжает стоять в дверях, пока из транса ее не выводит Винс, который начинает беспокойно крутиться у ног. 40 Оливер ждет на проходной. Элли внутренне готовится к схватке. Либо он пришел за конфиденциальной информацией, либо это Люси послала его выполнить за себя грязную работу. Элли не уверена, что у нее есть энергия, чтобы воевать с ним по какому бы то ни было поводу. У нее даже нет сил, чтобы спуститься по лестнице. В ожидании лифта она внезапно ощущает свое тело: мучительный голод в желудке и изжогу от слишком большого количества выпитого кофе. Голова у нее работает наполовину, когда она спускается, чтобы прямо сейчас выложить ему сенсационную новость об алиби Джека Маршалла и дать возможность прессе реабилитировать его. Время еще есть, чтобы это попало в воскресные газеты. Уже понятно, что публика уделяет больше внимания статьям в «Эхе» или «Геральд», чем любым заявлениям полиции Уэссекса. Однако она не уверена, что газеты дадут всему этому ход: невиновность Джека Маршалла разоблачает лживость их грязной кампании травли, так что, скорее всего, они попросту похоронят эту историю. Тираж обеспечивают похотливые старики, а немощные престарелые жертвы оговоров – нет. К тому же она еще не докладывала Харди про результаты просмотра записей с камер наблюдения и хочет сделать все по инструкции. К моменту, когда двери лифта открываются, Элли уже приняла решение. Сегодня вечером она придержит информацию и, если Харди одобрит это, скормит ее прессе утром. На лице у Олли нет его обычной вкрадчивой маски под названием «ну дайте мне что-нибудь интересненькое», так что, видимо, речь пойдет о Люси. Сердце у Элли падает. – Твоя мама сама могла бы прийти ко мне, если хочет, – вырывается у нее. – Я тут немного занята, если ты заметил. Олли досадливо прищелкивает языком. – Она тут ни при чем. Речь о Дэнни. Точнее, может быть, о Дэнни. Вы еще не идентифицировали ту сгоревшую лодку? Значит, он все-таки пришел за сенсацией. – Оливер, что я говорила насчет предоставления тебе приоритетного режима получения информации? – Она специально перегибает с суровостью, потому что действительно вплотную подошла к этому. – Когда нам будет что сказать, мы соберем пресс-конференцию. Он смиренно поднимает руки. – Может, вы хоть выслушаете меня, прежде чем набрасываться с обвинениями? Это лодка моего отца. Она пропала. Как только Элли осознает последствия этого заявления, разговор разворачивается на сто восемьдесят градусов. – Так что же ты раньше мне об этом не сказал? – раздраженно спрашивает она, но потом спохватывается. Про эту лодку знала половина Бродчёрча. И половина города присутствовала, когда ее вытаскивали. – После того как отец ушел, я вроде как охладел к этому делу. И в последнее время неделями не выходил в море. – Я не особо рассчитываю, что у тебя есть ее фотография. Или все-таки есть? – спрашивает Элли. Олли листает фотофайлы в своем телефоне и в конце концов находит снимок, где они с Томом сняты в маленькой шлюпке в окружении морского такелажа. – Этот подойдет? – Он прикрепляет файл к текстовому сообщению, вбивает в строку адресата имя Элли, но теперь держит все это перед ней как морковку. – Если вы выясните, что это была лодка моего отца, могу я получить эту историю? Просто не заявляйте об этом, а отдайте мне. – Ты просто немыслимый тип, – говорит она. Упрек срабатывает. Олли нажимает нужную кнопку, и через секунду рингтон в кармане Элли сигнализирует о прибытии фотографии на ее мобильный. Наверху она по электронной почте пересылает изображение криминалистам, а сама тем временем составляет черновик документа для пресс-службы насчет нового поворота в отношении Джека Маршалла. Она отсылает и его, зная, что до утра его все равно никто читать не будет, но при этом испытывая удовлетворение, что еще один пункт из ее списка дел выполнен. Брайан приходит в отдел уголовных расследований, чтобы лично сообщить ей последние новости. Она впервые видит его без комбинезона. В нормальной одежде он выглядит даже странно. – Это та самая лодка, – говорит он. – Готов поставить на это закладную на свой дом. Это первая позитивная зацепка, которую им удалось найти за последнее время. От нахлынувшего облегчения Элли чувствует слабость. Она откидывается на спинку кресла, по пути успев заметить собственное отражение в оконном стекле. Боже мой, до чего же она хреново выглядит: волосы немытые, не накрашенная… На свой второй выходной она обязательно запишется к парикмахеру. Но не к Люси. В какой-нибудь шикарный салон. Туда, где тебе одновременно и ногти сделают. Брайан прерывает эти ее раздумья насчет создания нового образа. – Слушай, давай как-нибудь вечерком выпьем вместе. Ты как? – Что, прости? – Элли требуется секунд пять, прежде чем до нее доходит смысл его слов. – Я замужем, Брайан. Она поворачивается лицом к фотографии на письменном столе, на которой в камеру улыбаются четверо Миллеров. – Так это проблема, что ли? Он присаживается на край ее стола. – Я счастлива замужем, Брайан. – А-а… о’кей. Достаточно доходчиво. – Он спрыгивает с ее стола и отступает от грани, которую порывался перейти. – Ну, тогда ладно. Может, тебе принести чего-нибудь из кухни, чашку чая или еще чего? За праведным негодованием Элли таится легкая тень обиды, и ему хочется побыстрее как-то загладить свою вину. – Нет, – говорит она. – Все в порядке. Брайан неторопливо уходит в свою лабораторию, а Элли, закрыв лицо руками, пытается обдумать эту сюрреалистическую маленькую интермедию. Но быстро бросает это дело. Главное для нее сейчас – доложить Харди насчет лодки.