Вася Копенкин появился в отделе месяца четыре назад. Сразу из академии, молодой, активный. Так уж вышло, что способностями к разыскной деятельности матушка-природа его не наделила, зато в плане отчетности Вася оказался просто находкой. Лев Иванович не терял надежды вырастить из Копенкина настоящего опера, поэтому строго-настрого приказал всем парням из отдела бумажной работой его не заваливать. Но практика показала, что этот запрет Гурова обходили все, включая его друга и напарника Крячко. – Да ладно тебе, всем же польза, – примиряющим тоном произнес Стас. – Я вчера до часу ночи по городу гонялся, по Разделкину твоему материал копал, а Вася два часа посидел и отчет составил. Генерал его одобрил сразу, почти не глядя. – Так вот почему он тебя в мои помощники определил, – с усмешкой проговорил Гуров. – А я-то думал, он мне одолжение сделал. – Неважно, кто кому что одолжил, главное – результат, – высокопарно произнес Крячко. – Ты по Разделкину будешь доклад принимать, или мы с тобой и дальше Орлова обсуждаем? – Давай, выкладывай, – заявил Гуров. – Хоть что-то стоящее есть? – Как сказать. – Стас пожал плечами. – Твои надежды пока не оправдываются. – В каком смысле? – Обвинение с Разделкина ты снять не сможешь. По крайней мере, не сейчас, – ответил Крячко. – Вот что мне удалось выяснить. Запрос в железнодорожные и авиационные кассы Фомин сделал и даже ответы успел получить. Он разбирался с ними как раз в тот момент, когда Крячко к нему зашел. Они вместе просмотрели столбцы дат и фамилий, поняли, что Разделкина там не найдут, и взяли паузу, чтобы подумать, как еще можно Гурову помочь. Проверить службы такси и автопроката? Для этого нужно хотя бы номер карты Разделкина на руках иметь. В такси паспортные данные не регистрируют, в прокате почти всегда ограничиваются водительским удостоверением. А вот оплата их услуг преимущественно через терминалы происходит. Получил распечатки за интересующий период и уже знаешь, кто и когда их услугами воспользовался. А они не знали не только номера карты, но и названия банка, которым пользовался подозреваемый. Крячко связался с дежурным по СИЗО, выяснил, кто регистрировал Разделкина при задержании, дозвонился до этого человека и спросил, есть ли в описи вещей арестанта банковские карты. Тот проверил записи и ответил, что никаких карт при Разделкине не было. Наличными пара сотен. Вот и все деньги. Тогда Крячко решил пойти на хитрость, взять ордер на обыск в квартире Разделкина. Да, он помнил, что таковой там уже производился сразу после задержания. По требованию самого Гурова туда выезжали ребята из их отдела. Стандартная процедура, без которой не обходится ни одно расследование. Не забыл Стас и то обстоятельство, что никаких доказательств причастности Разделкина к убийству Шанина в его доме не нашли. Но ведь тогда их не интересовало то, что теперь было важно для Крячко. Парни должны были приложить к отчету номера банковских карт, найденных в квартире, но так уж вышло, что они этого не сделали. Не было там карт, или же сработали они недобросовестно. Это неважно. Другой вопрос, что теперь эта информация для следствия оказалась особо значимой. А это уже основание для повторного обыска. Как Стас решил, так и сделал. Пошел к генералу, получил добро, оформил бумаги и отправился к Разделкину на хату. Но и эта процедура пользы не принесла. В квартире никаких карт не оказалось. Там нашелся один договор шестилетней давности с банком «Ренессанс», вот и все. Он предполагал обслуживание зарплатной карты, а Крячко знал, что работу Разделкин потерял. Выходило, что на этой карте финансов быть не могло. Значит, и пробивать ее не имело смысла. Очередная неудача Крячко не разочаровала, наоборот, заставила его мозг работать активнее. Где можно найти сведения о картах подозреваемого? Крячко долго думал об этом и вспомнил, что ночь убийства Шанина Разделкин провел в спортбаре. Адрес этого заведения был записан в протоколах допроса. Нужно было ехать туда и там попытать счастья. По опыту Крячко знал, что в некоторых барах для постоянных клиентов заводят так называемый беспроцентный кредит. Оказался постоянный клиент на мели, а в бар сходить хочет. Чтобы не терять его, бармен записывает долги на карту этого клиента. Когда тот будет готов расплатиться, получит полный отчет со всеми датами и суммами. Обычно в таких случаях у бармена имеется и номер карты клиента, и название банка, которым она обслуживается. Разумеется, такое беспроцентное кредитование не совсем законно. Если клиент захочет, что называется, соскочить, то взыскать с него долг законным путем владелец бара не сможет. Но не зря говорится, что каждый выживает, как уж может. Хозяин заведения идет на определенный риск. Надо сказать, что он почти никогда не бывает от этого в убытке. Итак, Крячко решил ехать в бар. Сунулся он за адресом, а дело Разделкина у Гурова в сейфе, а сам он аж в Новосибирске. Засада? Она самая, да только не для Крячко. Он повторно связался с дежурным по СИЗО и на этот раз попросил его о личной услуге. Тот выслушал суть проблемы, усмехнулся и пообещал перезвонить через десять минут. Так он и сделал, не удержался и рассказал, как протекала его работа. Дежурный дошел до камеры, в которой содержался Разделкин, заглянул в смотровой глазок. Арестант стоял у стены и бесцельно пялился в пол. Дежурный открыл окно для передачи пищи и окликнул задержанного. Тот перевел на него безразличный взгляд. – Адрес бара, где ты перед задержанием отвисал! – резко произнес дежурный. – Что? – Безразличие за секунду слетело с лица Разделкина. – Адрес бара, живо, – прикрикнул дежурный. – Да не знаю я адреса. – Разделкин растерялся. – Бар «Три сеанса» возле Кутузовского, ближе к Тараса Шевченко. Там еще ателье пошивочное со смешным названием. – С каким названием? – еще строже спросил дежурный. – Не помню. Если увидите, сразу поймете. От него во дворы, а там бар, – проговорил Разделкин и спросил: – А зачем вам? – Пивка с друзьями попить решили, выбирали место, вот я и вспомнил, как ты свой бар рекламировал, – отшутился дежурный. – Странно, не помню, чтобы я вам про него рассказывал, – на полном серьезе произнес Разделкин. – Память тренируй, а то пока сидишь, имя свое забудешь, – посоветовал ему дежурный и закрыл окно. Пораженное выражение лица Разделкина развеселило дежурного на весь день. Он все смеялся, никак успокоиться не мог, пока дорогу Стасу объяснял. Крячко эта история смешной не показалась, но чтобы не портить с коллегой отношений, он для приличия тоже посмеялся, а потом поехал на набережную Тараса Шевченко, отыскивать бар. Там ему улыбнулась удача. Бармен попался не слишком принципиальный, красные корочки полковника счел достаточным основанием, чтобы пойти на сотрудничество, как он сам выразился. Схема с беспроцентным кредитованием, как и предполагал Крячко, в баре работала весьма активно. Разделкина бармен вспомнил сразу, сказал, что тот кредитом пользовался, потом полез проверять записи и нашел саму карту! Бармен предположил, что Разделкин забыл ее во время последнего посещения заведения. Такое здесь, конечно же, время от времени случалось. Отдаст клиент карту бармену, чтобы тот с нее оплату списал, а забрать забудет. Сотрудники бара такой ситуацией никогда не пользовались, возвращали карту клиенту в том виде, в котором он ее и оставил. – С этим у нас очень строго, – заявил бармен. – Да и смысла нет. Лучше клиента прикормить, получать с него регулярный доход, а вместе с ним и чаевые, чем разово копейки списать и потерять кормушку. Почему карту не вернули в этот раз? Да потому, что клиент на звонки не отвечал и сам не появлялся, поскольку в СИЗО загорал. Вспомнить, приходил ли Разделкин к ним в конце августа – начале сентября, у бармена не получилось. Кредит он в это время точно не брал, записей таких не было. Зато этот человек дал Стасу толковый совет. Он сказал, что в баре Разделкин особо ни с кем не контачил, но парой приятелей обзавелся. Крячко расспросил про приятелей, поинтересовался, как часто они появляются в баре, переписал данные карты и погнал дальше. Одного из клиентов, приятелей Разделкина, найти оказалось проблематично. Бармену было известно, что зовут его Андрей, и работает он на автозаправке, расположенной где-то в районе Коньково. В бар приходит от случая к случаю, когда у брата ночует, который живет неизвестно где. А вот второго приятеля Крячко отыскал без труда. Иван Степанович, отставной майор десантных войск, жил на соседней улице. Окна его квартиры, расположенной на первом этаже, выходили во двор и упирались в табачный киоск. Сам бармен ни дома, ни тем более квартиры Ивана Степановича в глаза не видел, но много раз слышал, как тот зазывал завсегдатаев в гости и объяснял, как его найти. При этом он неизменно повторял, что если дома находится, то всегда в окне торчит, мимо не проскочишь. Описание внешности Ивана Степановича прилагалось к рассказу, так что Крячко был во всеоружии. Он обошел пару дворов, нашел табачный киоск, перевел взгляд на дом, стоявший напротив, сразу увидел того человека, которого искал, приблизился к подъезду и приветственно махнул рукой. Иван Степанович поспешил открыть окно. – Здравия желаю, – по-армейски поздоровался Крячко. – Да я и без того здоров, – ответил Иван Степанович. – Ищете кого или просто прогуливаетесь? – Да вас и ищу, – заявил Крячко. – Иван Степанович, это же вы? – Так точно. Я самый и есть, – ответил отставной майор. – По какой надобности? – Разговор есть, – ушел от прямого ответа Крячко. – В дом пустите? – Заходи, – сказал Иван Степанович. Беседа с этим любителем потрепать языком заняла часа три. Сперва они обсудили обстановку в мире, промыли косточки правительству, дали оценку финансовому положению своей страны, да и многих других. Терпению Крячко позавидовал бы любой практикующий психолог, но ради достижения цели он выдержал все. Надо сказать, не напрасно. В итоге Стас получил полный отчет о передвижениях Разделкина, начиная с середины августа. В бар Иван Степанович ходил как на работу, с пяти вечера до двух часов ночи просиживал за своим «именным» столом, пил пиво или воду из-под крана. Это зависело от состояния кошелька. В долги Иван Степанович не лез и сам ссуды никому не давал. За исключением Разделкина. Почему бывший хирург попал в особую категорию, Иван Степанович и сам не мог понять. Так уж вышло. Правда, случилось такое всего раз, но совсем недавно, потому и вспомнилось. Денег у отставного майора Разделкин попросил двадцать седьмого августа. В тот день он пришел в бар раньше обычного, сидел, весь из себя угрюмый, за стойкой и пил дешевое пиво, а не марочное, как обычно. Иван Степанович зазвал его за свой столик, вдвоем, мол, вечер коротать веселее. Разделкин согласился. На душе у него было совсем паршиво. Светской беседой отставного майора он не побаловал. Говорил все больше Иван Степанович, а Разделкин только реплики время от времени бросал, а потом вдруг и выдал, дай, мол, десять штук взаймы. Отставной майор нахмурился. Не любил он, когда у него в долг просили, спросил, зачем столько? Разделкин ответил, что должок старый должен отдать. Иван Степанович денег Разделкину дал. Десять штук наликом, без всякой расписки и гарантий. Разделкин взял их и исчез. День нет, два нет, неделя прошла, а он в баре не появлялся. Иван Степанович уже решил, что уплыли его денежки, а Разделкин вдруг вернулся. Десятого сентября в бар пришел, десять купюр перед отставным майором на столик выложил, кивнул и был таков. После этой истории Разделкин реже стал в баре появляться. Когда приходил, здоровался издалека с майором, но за столик его не садился. Иван Степанович не настаивал, что-то его останавливало. Чувствовал он, что не принесет ему радости общение с бывшим хирургом. Может, позже, когда такое ощущение ослабнет или совсем пройдет, но не сейчас. После разговора с отставным майором Крячко успел съездить к Разделкину, пообщаться с соседями. Там он выяснил, что с конца августа и до начала сентября Разделкин в квартире не появлялся. Соседка с нижнего этажа уверяла, что всегда знает, когда тот дома, а когда его нет. – Слышимость в нашем панельном доме отменная, – заявила она. – А этот тип тишину соблюдать не слишком любит. Топает как слон, будто под ним не люди живут, а роботы. Каждый шаг в больной голове отдается. А в этот период никто не топал. Дней десять идеальная тишина стояла, я нарадоваться не могла. Потом жилец вернулся, а вместе с ним и топотня. – Где эти дни провел Разделкин, выяснить пока не удалось, и все же обвинения с него ты снять не можешь, – подвел черту Крячко. – Подготовительную работу я провел, за тобой распечатка с операций по банковской карте. – Хорошая работа, – похвалил друга Гуров. – Одного ты не знал, Стас. Временные рамки следовало расширить. – Какие рамки? – не понял Крячко. – Обстоятельства изменились. Теперь нам придется проверять алиби Разделкина не только на первое сентября, но и на первое июля. – Лев Иванович выложил другу все то, что нарыл для него капитан Морозов. – Да, дела, – протянул Крячко. – За тобой, Гуров, на скоростном лайнере не угонишься. Только одну кучу разгребешь, а у тебя уже десять на примете. Ладно, съезжу еще раз к бывшему майору. Может, он и на этот раз пользу принесет. Полковники еще минут десять обсуждали перспективы дела, распределяли задачи, обсуждали, кого из оперативников привлечь к расследованию. Как закончили, Крячко отправился навестить отставного майора, а Гуров остался в отделе, решил заниматься запросами.