В ту ночь маршрут автомобиля был странным, машина зачем-то проехала второстепенными дорогами весь регион Кьянти, остановилась примерно на полчаса, а затем отправилась в Эмполи и припарковалась у кладбища. Там счетчик замер. Антонио, бойфренд Алессии, несколько раз вызывал ее по радио, но подруга не ответила. На следующее утро пенсионер, который привез старый матрас на свалку рядом с кладбищем, увидел припаркованный автомобиль, а в нем спящую девушку на водительском сидении. Постучал в окно — его смутило странное место, выбранное для сна, у самого кладбища. Почувствовав неладное, когда девушка не отреагировала на стук, пенсионер вызвал полицию. Эксперты установили, что незадолго после полуночи Алессия была задушена, а затем связана весьма странным образом. Во-первых, не было никакого смысла связывать уже погибшую девушку. Во-вторых, веревка была привязана сначала к одной руке, потом к другой, затем вокруг оси веревки был сделан ряд специально расслабленных витков, и последний оставшийся кусок веревки был закреплен на металлическом стержне, расположенном внизу на водительском месте. Если смотреть со стороны, узел напоминал старинную печать. Рисковать так ради узла? Ведь убийца оставался в такси ночью с включенным светом — в темноте такой узел не соорудишь! — с риском быть обнаруженным. Но зачем? Что хотел сказать убийца, «запечатав» жертву? Эксперт был уверен, что руки Алессии были связаны после смерти, поскольку следы, оставленные давлением веревки на теле, в котором не циркулирует кровь, отличаются от следов, оставленных на живом теле. — Я, пожалуй, съезжу в Кастельмонте, побеседую еще раз с бойфрендом девушки, — сказал Лука. — А заодно к антиквару зайду, раз они были друзьями с Алессией, может припомнит что. — Да мы сто раз их допрашивали. — Бывает, что на сто первый что-то всплывает в памяти. — Чует мое сердце заберут у нас это дело, или сквадра мобиле из Флоренции, или карабинеры. Узел такой же, как у тех девочек, из Сиены и Поджибонси. Раз в трех случаях веревка завязана одинаково, дела все равно объединят. — А про нас будут говорить, что не справились. Ты хочешь, чтобы флорентийское начальство под ногами путалось? А еще хуже — карабинеры. Надо торопиться. — Что-то у меня совсем нет оптимизма, — вздохнул Массимо. — Не раскроем мы это дело. Если в Сиене уже два месяца ни к чему не пришли… — Сиена такая же провинция, как и Эмполи. Ничем они не лучше нас. У нас даже опыта побольше, большой транспортный узел все-таки. В дверь постучали, вошел дежурный полицейский, держа в руках конверт. Лука и Массимо подпрыгнули на месте, прочитав надпись: «Тому, кого касается дело Алессии Ванни». — Ты перчатки-то надел, идиот? — А смысл? Вон штемпель Флоренции, сколько рук на почте этот конверт перекладывали. Но я листочком бумаги его держал, не волнуйтесь. Надев перчатки, Лука осторожно вскрыл конверт. Внутри был лишь небольшой листок бумаги с одной единственной фразой, напечатанной на принтере: «Quis est dignus aperire librum etsolve signacula eius?» — Что за хрень? — изумленно спросил Массимо. — Это не хрень, это латынь. А вот что означает фраза, нужно спрашивать специалиста. — Лука сфотографировал надпись. — Конверт к экспертам, пусть вытащат из него все, что можно. А я поеду в Кастельмонте и по дороге подумаю, кто может быстро ответить на этот вопрос. — Можно в словаре посмотреть. — Тут смысл важен. Не просто так латинскую фразу нам прислали. До встречи с подругами оставалась еще пара часов, и Саша решила отправиться в нижний город, в остерию Джанниколо, чтобы приобрести бутылку хорошего вина, не с пустыми же руками идти в гости. Джанниколо наверняка и нарезочку на закуску присовокупит. Саша решила не тратить деньги на фуникулер — действительно, и почему местные тоже должны платить? — возмутилась она как истинная кастельмон… как же называются жители городка? Кастельмонтини? В общем, как истинная местная жительница. Июльское солнце жарило во всю, до ночи было далеко, и Саша смело отправилась в нижний город по крутой заасфальтированной дороге, идущей по соседству с рельсами фуникулера от средневековых ворот Солнца — Porta del Sole. Она надеялась увидеть любимые зеленые холмы, переливы цвета от изумруда до морской волны, нереальную игру красок и теней, возможную только в Тоскане. Но жаркое солнце выжгло зелень, только в апреле- начале мая холмы предстают во всей красе. В июле зелень еще не исчезла совсем, но зеленые полосы перемежались с бежевыми, а высокая трава высохла, лишь редкие зеленые кусты и более высокие серебристые рощицы олив выделялись среди пожелтевших холмов. Наконец она спустилась вниз, попав сразу на центральную площадь с невысоким храмом, где служат ее утренние знакомцы в шапочках с помпонами. За углом от храма находилась остерия, куда она и шла, надеясь, что около пяти вечера заведение Джанниколо открыто, и обеденная сиеста закончилась. В дверях она столкнулась с высоким русоволосым мужчиной, который чуть не выронил бутылку из рук. — Лука??? — Алессандра??? * * * Изумление, радость и прочие аханья могли бы затянуться надолго, но невысокий седовласый мужчина- владелец остерии, выглянувший на шум, втянул Сашу и Луку внутрь. — Ну что вы кричите на всю улицу? Зайдите внутрь, присядьте и спокойно поговорите. Синьор Джанниколо усадил их за столик у окна в еще пустом зале, ведь время обеда давно закончилось, а время ужина еще не подошло. Буквально за пару минут он организовал огромную тарелку с жареными цветками цукини, ярко оранжевыми ломтиками дыни, несколькими сырами и местными колбасами и поставил на стол два бокала. Тут же вернулся с бутылкой кьянти ди Кастельмонте, разлил и собрался удалиться, но Саша попросила продать ей бутылку Мореллино ди Скандзано, ради которой она сюда и пришла. Тут комиссар расхохотался, на что Саша даже обиделась: — И что смешного? Это очень хорошее вино, я всегда пью его у Джанниколо. Лука показал ей бутылку, которую тоже приобрел здесь: Мореллино ди Скандзано, гласила этикетка. — Я всегда знал, что мы на одной волне! Тебе не кажется, что судьба не случайно сталкивает нас там, где мы никак не должны были встретиться? Кстати, что ты тут делаешь, и почему не сказала, что приехала в Тоскану? — Не сказала по той причине, что второй раз Никколо не поверит в случайную встречу. А раз он уехал, то я посчитала невежливым встречаться с тобой у него за спиной. — А, так он уехал? — Лука расплылся в улыбке. — Я ничего не хочу сказать, Никколо хороший парень. Мы даже обедали несколько раз, когда он приезжал во Флоренцию, но вот друзьями стать не смогли, сама знаешь, почему. Зато теперь некуда деваться, судьба снова нас свела, и ты просто обязана со мной пообедать или поужинать. — Деваться некуда, — улыбнулась Саша. Она очень обрадовалась Луке и действительно, она же не виновата в случайной встрече! А Никколо… Никколо, собственно, не обязательно об этом рассказывать! — А ты что здесь делаешь? — Вспомнил о хорошем выборе вина у Джанниколо, в энотеки я уже не успею заскочить, а дома вино кончилось. — То есть в энотеку ты не успеваешь, а ехать полчаса по холмам из Эмполи в Кастельмонте из-за бутылки вина это нормально. — Вино я решил купить по дороге, я приехал по делам, вернее, по одному делу. — Только не говори, что ты расследуешь убийство местной девушки, Алессии. — А есть варианты? В Эмполи лишь один комиссар полиции, вернее с новой реформой я теперь важно называюсь вице-квестор, то есть заместитель начальника полиции. Но суть не изменилась и меня по привычке все называют комиссаром. — Лука, а вы уже знаете, кто ее убил? — Вот только не начинай! Тааак… — поджал губы комиссар, глядя, как потупила глаза Саша. — Успела влезть? — Еще нет… Честно-честно! А помнишь, как в тот, самый первый раз, мы с девочками очень помогли! — Вы не помогли, а влезли не в свое дело, мы одновременно с вами нашли убийцу, только нормальными полицейскими методами, а не поисками обрывков старинных рецептов. — Лука, мы просто хотим поспрашивать вокруг, с людьми поговорить. — Прошлый раз вы тоже поспрашивали… вот не помню, какую-то мою знакомую пытались задушить в поле, потом убить топором в горах, потом заперли в подвалах под водой, не припоминаешь, кто это такая? — Мало ты обо мне знаешь! — рассмеялась Саша. — Но ведь все заканчивается хорошо! И ты сам знаешь, что местным расскажут больше, чем полиции. — Поспрашивать разрешаю. Но сразу звонишь мне. И никакой инициативы! Лука рассказал девушке все, что удалось узнать к этому моменту. — Как видишь, не много. Я приезжал еще раз поговорить с бойфрендом Алессии, с ее другом-артиджано. Но ничего нового не услышал. Прости. Алессандра, но мне пора. Я позвоню, и мы на днях пообедаем, а лучше поужинаем. — Я понимаю, дела… — Мне надо созвониться с одним профессором и успеть сегодня с ним встретиться. — А зачем тебе профессор? — Ну, ты мне вряд ли поможешь, — улыбнулся Лука и показал Саше фото на телефоне. — Это латынь?