— Уже лет десять, как дверь заложили, он не появлялся. Так что, чувствуйте себя спокойно! — Наверное, от клиентов отбою нет? — Не жалуемся! — улыбнулся ресторатор. — Мы фото в рамочки на стену повесили, и легенду всем рассказываем. Но приходят не только за легендой, мы кормим вкусно! — и он наконец положил на столик меню. Меню оказалось навеяно средневековыми традициями, и все трое вместо обычного вина заказали пиво, настоянное на меду и каштанах, пиво оказалось густым, темным и очень вкусным. За пивом последовали круглые горячие лепешки, украшенные листьями радиккио, ньокки в нежном кремовом соусе, напоминающем сметану и большой круглый деревянный поднос, полный мяса на гриле, от ребрышек до сосисок. — Ну точно, Прага! — изумилась Саша, прихлебывая пиво. За обедом троица оживленно обсуждала дела, которые привели их в Лигурию. Полковник искренне поблагодарил за наводки и рассказал, зачем ему понадобилось отправлять Лауру в квартиру тетки на поиски книги. — То есть ты полагаешь, что Мария Маддалена стояла за убийством? — Я не думаю, что молодые люди сходили в библиотеку и взяли почитать старый детектив, конечно, им рассказали сюжет книги. И сделала это, скорее всего, Мария Маддалена. — Мать, убившая свою дочь? — Помнишь, что сказала синьора Валентина? Тогда все были уверены, что она причастна к убийству. — Поэтому она и сказала, что синьору Беррани настигло возмездие. Никколо рассказал Саше, что карабинеры намерены вызвать на допрос Аурелио де Грандиса. Они надеялись на признание. — Мы вызываем его послезавтра, осталось оформить все документы, и попросить у судьи-магистрата ордер на задержание. Это будет не просто, но других подозреваемых у нас нет. Но с Габриэллой хотя бы есть мотив, есть письма с угрозами, а вот старуху мы никак с ним не свяжем, тут наоборот он должен с нее пылинки сдувать. Саша не спросила, вернется ли Никколо домой, в квартире с ней поселилась подруга и естественно полковник останется в казарме. Главное, они снова стали общаться и оба старательно делали вид, что все в порядке. Это даже лучше, вся история сама сойдет на нет и не нужно будет выяснять отношения, — подумала Саша и понадеялась, что карабинер думает так же. * * * — А давай поедем к Аурелио де Грандису? Он теперь знает, что мы помогаем полиции. Мне все не дает покоя та старая история. Мы же не будем спрашивать в лоб, не он ли убил старуху. Мы спросим, может отец что-то рассказывал, может, он был невиновен? — Саш, он не может быть невиновен. В любом случае он и его друг соучастники преступления. И потом, с чего ты решила, что он в курсе? На месте отца я бы не рассказывала сыну о таких грехах, пусть думает, что все произошло случайно и никто никого убивать не хотел. — Если мы не спросим, то никогда не узнаем, был ли шанс. Послезавтра его арестуют карабинеры и все пойдет официальным путем и с нами вряд ли поделятся. — Ну… может ты и права. Думаю, толку не будет, но по крайней мере мы не будем жалеть о том, чего не сделали. И раз уж мы поедем на винодельню, давай навестим синьору из аббатства, неизвестно, застанем ли мы Аурелио, но хоть доброе дело сделаем, она вон как гостеприимно нас встретила. Накормила незнакомых людей. Все не зря съездим. Девушки зашли в кондитерскую и купили несколько пирожных, миндальные, шоколадные, и большой кекс пандольче. Кондитер упаковал все в красивые коробочки, перевязанные ленточкой. — Умеют же они так красиво упаковывать сладости! — Мне однажды даже стыдно стало, кондитер начал упаковывать, а я сказала, что это не подарок, это для меня. А он посмотрел укоризненно: разве себе не надо, чтобы было красиво? Саша вздохнула: — Вот я вроде и сладкое не люблю. Но от итальянских пирожных теряю силу воли! Через полтора часа подруги доехали на поезде до Сестри Леванте и на сей раз сразу на станции взяли такси, второй раз скакать по валунам аки козы горные им совершенно не улыбалось. И вот знакомая поляна, и аббатство, которое совсем не кажется мрачным под теплым сентябрьским солнышком. По небу плыли редкие пушистые облачка, от травы словно летом поднималось тепло, жужжали шмели, порхали разноцветные бабочки. Ну просто идиллия! Девушки прошли уже знакомой тропинкой, постучали в дверь и синьора Анна, вытирающая руки полотенцем, отворила почти сразу. Она обрадовалась, узнав девушек и долго отнекивалась, когда ей вручили целых три коробки из кондитерской. — Ma no, ragazze, ma noooo!! Это вы, молодые, сладкое любите, а нам-то с дедом зачем? — но видно было, как рада синьора подарку, заулыбалась, раскраснелась. — Я как раз соус делаю, идемте на кухню, заодно поедим, и, несмотря на протесты подруг, повела их за собой. — Это песто? — девушки увидели ступку и зеленую массу. — Нет, что вы, это Pestun de fave o Marò, такое делают только здесь, в Леванте. Такой соус делала еще моя бабушка, мы ели его с горячим хлебом. — синьора Анна мелко порезала листья мяты, добавила чеснок и старательно перетирала все в ступке. — А зеленое это что? — Так фасоль, fave, зеленая стручковая фасоль. Весной мы из свежей делаем, а осенью из замороженной, я весной когда фасоль собираю, всегда замораживаю на зиму. Из ступки исходил аромат свежей зелени, дразнил аромат мяты и чеснока. — Ну, вот и все, готово. Сейчас хлебушка пожарю, и будет у нас закуска. Синьора поставила на стол тарелку, куда сложила ломти горячего хлеба, поставила баночку куда переложила соус и достала их холодильника еще одну баночку, тоже с чем-то зеленым. — А это что? — Как что, огурцы с домашним сыром. — Ничего себе! А говорят, в Италии огурцы не едят. — Уж не знаю, где не едят, я всегда выращиваю, у меня едят, — засмеялась синьора Анна. — Вы же в Лигурии, тут все травы идут в пищу. Она взяла толстое полотенце, открыла духовку и подхватила противень, поставила на стол: — осторожно, горячее! — О, картофель гратен, обожаю! — У нас это называется Patate in tà foglia, это cucina bianca. — Что?? — Белая кухня. У нас в Лигурии кухню делят на два вида- белая и зеленая кухня. Там, где нет трав, все, что не зеленого цвета — я про овощи, про запеканки — это белая кухня, cucina bianca. Девушки уплетали за обе щеки и белое в тарелке, и зеленое из баночек, и щедро мазали соус на горячий хлеб. — У нас легко прожить на овощах и травах, поэтому наша кухня легкая и полезная. — И вкусная! — прошамкали подруги. — Вот только муж опять задерживается, в банк в город поехал. Придется в полотенца и под одеяло укладывать картошку. — О! Знакомо! Меня с детства приучили так делать с пюре, и оно долго остается горячим! — обрадовалась Саша. — Вы опять на винодельню? Так понравилось вино? — Вино неплохое… но мы не за вином, мы поговорить, вон они с мужем, — как всегда девушка прикрылась Соней — тоже вино делают, в Романье. Прошлый раз не удалось спокойно поговорить, надеемся сегодня застать синьора Аурелио. — А вы с дочкой его, с Матильдой поговорите. Аурелио-то больше рекламой занимается, дегустации проводит. А она с детства с дедом на винограднике, если б не она, после смерти старого Гвидо заглохло бы все, нет, Аурелио не вытянул бы. — Она одна все делает? — Ну, почему одна, там работники есть, но управляет всем Матильда. Она пока училась во Флоренции, каждые выходные возвращалась и сразу на виноградник. У них с дедом одна страсть на двоих была. А этот вертихвост! — синьора махнула рукой, — только по бабам бегает и в газетах интервью дает. — А у нее есть парень? — Вроде был один, он откуда-то из-за границы приехал. Но когда Матильда привела знакомить, дед его выгнал. Сама не видела, но женщины с винодельни в церкви об этом говорили. Матильда долго потом с заплаканными глазами ходила. И больше не видели ее с парнями, да и где их тут возьмешь, ближайшие соседи — это мы, на винодельне молодых нет, да и не по статусу ей. Ладно бы в город ходила. А она как приклеенная к этому винограду! — А жена синьора Аурелио? И мать? Они хорошо жили? — Они оба удачно женились. И мать, и жена тихие женщины, все в домашнем хозяйстве, ни во что не вмешивались, мать-то Аурелио умерла рано, а жена его живет в квартире в Сестри, на винодельне и не появляется, как дочь уехала учиться, так они и разъехались. Я ее тоже виню, нельзя мужика одного оставлять, как тут другим женщинам не появиться? Саша и Соня переглянулись и вздохнули. — А почему не развелись? — Имущество делить бы пришлось, у жены доля в винодельне, когда были трудные времена, ее семья вложила деньги. Но говорят, она собирается свою долю переписать на дочь. Хотя не думаю, что они разведутся, Аурелио не захочет платить алименты на содержание жены, вы же знаете, что у нас в Италии развестись сложно, сначала года два минимум ты живешь раздельно, separato, и этот статус подтверждается в суде, лишь потом развод, и это если брак не заключался в церкви. — Хрен он разведется! — довольно шепнула Саша подруге, имея в виду Марко. Та лишь отмахнулась. — Так что, Аурелио лучше не разводиться, он чувствует себя свободно, и не придется жениться на подругах. Наевшись как удавы, и поблагодарив синьору Анну, девушки выползли на улицу. Синьора предложила дождаться мужа, который отвезет подруг на винодельню, но они решили снова пройтись, дорога была знакома, а два километра после такой еды только на пользу. — Будем сжигать калории!