Я лежу на его теплой груди. Мои веки тяжелеют, я вот-вот усну. Тело кажется таким измученным, словно я только что слезла с велотренажера после изматывающей тренировки. Ноги едва слушаются. Я гляжу вверх на Адама, и наши взгляды встречаются. Он улыбается мне. И я улыбаюсь ему в ответ. Мы лежим на жестком полу в мужской раздевалке. Уже минут пять лежим, измученные и усталые. Я вожу рукой по его груди, вдыхаю аромат его кожи. Он всегда так хорошо пахнет. Я бы сказала, чересчур хорошо. Словно кто-то специально создал его таким, чтобы он был совершенно неотразимым. – Никогда бы не подумал, что стану заниматься сексом в мужской раздевалке, – говорит Адам. – То-то мне повезло. Он смеется. Взъерошивает мне волосы. Его бицепсы напрягаются, и я подумываю: «А что, если еще разок?» Если он теперь еще будет, этот раз. Неприятная мысль настигает меня, словно разозленная оса, от которой хочется отмахнуться, – неужели произошедшее между нами это всего лишь еще одно исключение? Приятное исключение в нашей привычной рутине: кино, ужин и эсэмэска раз в неделю. Неужели Сабина до сих пор занимает его мысли? В моей памяти снова вспыхивает цепочка с подвеской. Я закусываю губу, раздумывая о том, должна ли что-нибудь сказать или нет. Но, очевидно, мой рот уже сам за себя все решил, потому что внезапно я слышу свой голос: – А чем мы, собственно говоря, занимаемся? Адам смотрит на меня, его щетина щекочет мне лоб. – Что ты имеешь в виду? – Ну… что это сейчас было? – Это был секс. В мужской раздевалке. По-моему, неплохо получилось. Я качаю головой: – Да. Согласна. Но… зачем? – В смысле? – Мне не совсем понятно, почему мы так редко этим занимаемся. Я чувствую, как он улыбается. – Если хочешь, мы можем заниматься этим чаще. – Я не об этом. Я сажусь. Адам остается лежать на жестком полу. – Я нра?.. Я делаю паузу. Адам улыбается. – Ты нра? – Я тебе нравлюсь, Адам? На этот раз приходит его очередь наморщить лоб. Он снова проводит рукой по волосам, от чего его бицепс напрягается, увеличиваясь чуть ли не вдвое. Пожалуйста, перестань так делать, чтобы я смогла сосредоточиться. – Нравишься ли ты мне? А разве это не заметно? – Заметно, хотя… мы ведь так редко видимся. Ты постоянно работаешь, и я знаю, что твоя работа важна для тебя, и не хочу этого менять. Мне просто интересно, кто… кто мы такие. – Мы Адам и Силла, – отвечает Адам в своем пацанском духе. Я вздыхаю. Тогда он тоже садится, обнимает меня и прижимает к своему горячему телу. И мне совсем не хочется размыкать его объятия. Хочется продолжать и дальше ощущать его рядом с собой – вот как сейчас. – Я знаю, что мы Адам и Силла, – спокойно говорю я. – Но разве только в этом дело? Разве я не твоя Силла? – хочу я его спросить. – А ты не мой Адам? Но я этого не делаю. Звучит совершенно безнадежно. – Я знаю, со мной бывает нелегко, – наконец говорит Адам. – Знаю, что много работаю, что рано убегаю по утрам из дома, возможно, мало звоню. Но это не потому, что я не хочу тебя, Силла. Я хочу. Ты мне действительно нравишься. Я улыбаюсь ему. – Ты мне тоже нравишься. Внезапно будущее кажется мне чуть более обнадеживающим. Но потом в памяти снова всплывает украшение. Неужели я просто некто, с кем он иногда не прочь заняться сексом? Стану ли я терпеть такое? Стоит ли оно того, чтобы всего лишь иногда иметь возможность ощутить жар его тела? – Я видела подвеску. Слова сами срываются с моего языка, я едва отдаю себе отчет в том, что говорю. Адам выглядит удивленным. – Подвеску? Какую подвеску? Я чувствую, как у меня краснеют щеки. Следует ли мне продолжать? – Подвеска на цепочке на твоем ночном столике. С именем «Сабина». Какое-то время он растерянно смотрит на меня, но секунду спустя его лицо расплывается в улыбке. Я же скрещиваю руки на груди, раздумывая, что его так развеселило. – Что? – спрашиваю я. – Так это ты из-за нее была вчера такой сердитой? – Чего? О чем ты говоришь? – Да здесь, на парковке. Когда ты просто развернулась и ушла. Я буквально ощущаю себя гроздью спелых томатов. Можно ли покраснеть еще больше? – Вовсе я не была сердитой. – Еще как была. – Но погоди… о чем мы сейчас говорили? О подвеске! Вы что… снова вместе? Я ощущаю прикосновение горячей кожи Адама к моей. Улыбка на его лице все такая же широкая. – Мы действительно расстались с Сабиной. Клянусь тебе. – Но… Адам качает головой и, перестав смеяться, вздыхает. – Но как же подвеска, хочешь ты спросить? Знаю. С моей стороны было глупо оставлять ее на виду. Я должен был сообразить, что это будет выглядеть по меньшей мере странно, но напрочь забыл о ней. Эту самую подвеску я купил ей однажды несколько лет назад. Как подарок, понимаешь? К тому времени мы уже год как были вместе. И украшение ей очень понравилась. Что не удивительно, ведь Сабина любит все блестящее. Я слабо улыбаюсь. – Но вся эта история с последующим нашим расставанием, лечением рака и прочим… В общем, подвеска осталась лежать у меня дома. Пока где-то с неделю назад Сабина не попросила меня вернуть ей украшение. Приехать ко мне сама она не захотела. Вместо этого я должен был доставить подвеску к ней на квартиру. Она сказала, что украшение нужно ей, чтобы стать стопроцентно здоровой. Я ловлю его усталый взгляд и ухмыляюсь, когда он закатывает глаза. – Мне кажется, химиотерапия лучше помогает от рака. – Конечно, лучше, но Сабина натура духовная. Она уверена, что в этой подвеске заключена уйма энергии, оставшаяся в ней еще с тех времен, когда она была здорова. Или что-то в этом роде. Не знаю, никогда не понимал в таких вещах. Но я, конечно, отыскал то, что она просила. Как раз накануне того вечера собирался заехать к ней и отдать цепочку. Но… Адам вынимает из кармана мобильный. На короткое мгновение я пугаюсь, что это Тилли или кто-нибудь еще из коллег вызывает его обратно в Накка. Ну уж нет, думаю я. Я хочу услышать продолжение. – Но? Адам щелкает по экрану и протягивает телефон мне. Я беру его в руки и вижу открытую страницу Фейсбука, на которой Сабина недавно выложила свой снимок. При полном макияже и с высокой прической, она сидит в каком-то ресторане. Выглядит все так, словно она фотографировалась для какой-нибудь газеты. На столике в ведерке со льдом бутылка шампанского. Рядом с ней сидит ее обожаемый онколог. Их глаза блестят, и у каждого на руке по кольцу. Текст под снимком гласит: «Отныне мы обручены. НАКОНЕЦ-ТО! Этот мужчина спас мне жизнь. И не один раз!» #SabinaandRudolf Я вздрагиваю. – Рудольф? Его зовут Рудольф? – Ага, – вздыхает Адам. – Веселого тебе Рождества, Сабина. Возвращая телефон обратно Адаму, я не сумела удержаться и хихикнула. – Так что да, теперь они обручены. А мне она говорила, что никогда не выйдет замуж. Вроде как это не в ее стиле. Он изобразил жестом кавычки.