– Я очень рад, что вы так подумали. Последние пару дней превратились в кошмар наяву, впрочем, полагаю, вы и сами без труда можете это представить. И провести немного времени в библиотеке за разговором о книгах – это как раз то, что мне в данный момент необходимо. Поэтому благодарю вас, что пришли. – Не стоит благодарности, – пробормотала Нэнси, вдруг испытав невероятный приступ чувства вины из-за своих истинных мотивов. И тут же попыталась встряхнуться: она пришла сюда ради Люси. И, кроме этого, больше ничто не имело значения. – Ну что ж, с этим решили. Я попросил миссис Харпер приготовить нам чай, чтобы мы могли посидеть и поговорить о том, что бы вы могли здесь сделать. Нэнси устроилась в большом красном кресле, на которое Маркус ей указал, вспомнила Дженни, племянницу миссис Харпер, с которой они виделись на ярмарке, и подумала: нельзя ли поговорить с экономкой и выяснить, есть ли у нее какие-то сведения о происходившем в доме все это время. Девушка ничуть не сомневалась, что прислуга Ротов знала гораздо больше, чем могла предположить семья. – Как ваши близкие справляются с этим горем? – спросила его Нэнси. – Здесь воцарился совершеннейший хаос. То, как убийство на корню подрывает домашний уклад, понимаешь, только когда оно произойдет. – Полагаю, так оно и есть, – ответила Нэнси, удивляясь своей способности с такой легкостью говорить о случившемся. Ее собеседник, похоже, ничуть не горевал о Люси Рот, и лишь сожалел, что это преступление нарушило привычный образ их жизни. И вновь о себе напомнила та изоляция, в которой Люси оказалась в этом семействе. Неужели, кроме Гарри, больше никому не было дела до того, что ее больше нет? И в кого на этом фоне превращались остальные домочадцы – в бесчувственных, чужих людей или же в убийц, что гораздо хуже? А к какой из этих двух категорий относился Маркус? Его следовало включить в список подозреваемых? Он, похоже, прочел выражение на ее лице. – Не поймите меня превратно, дорогая мисс Хантер, случилась ужасная трагедия, которая нас страшно потрясла. Просто я не понимаю, почему полиция с таким упорством говорит, что к этому приложил руку кто-то из нас. Вы можете себе такое представить? Это же смешно! А в итоге настоящий убийца попросту разгуливает на свободе. Он говорил гневно, не веря, будто кого-то из Ротов можно в чем-то заподозрить, и Нэнси прекрасно видела его пылкую убежденность, что это невозможно. Кто знает, он просто отрицал очевидное или же за этим преступлением на самом деле стоял не член семьи, а чужак? – Они, вероятно, решили, что это обязательно кто-то из ее близких. Скажите, а на вечеринке был кто-то, знавший ее еще до того, как она приехала сюда? – Список приглашенных составляла моя невестка Джессика, и я даже представить не могу, чтобы она позвала домой кого-то… сомнительного. Насколько мне известно, семьи Люси лишилась давно, все ее друзья остались во Франции, поэтому, кроме Гарри, у нее никого не было, – со вздохом сказал Маркус, но тут же опомнился и добавил: – И нас, конечно же. Стало быть, Нэнси не ошиблась – Люси в этом семействе оказалась в изоляции. У нее не было никого, кроме мужа и новой семьи, которая не встретила ее с распростертыми объятиями и не проявила к ней ни малейшего интереса. Поэтому неудивительно, что на вечеринке она казалась такой одинокой. Какой ужас. Нэнси ощутила в душе искру решимости позаботиться о том, чтобы к Люси хоть кто-то проявил интерес и добился торжества справедливости. Ради нее она сделает то, чего не смогла сделать ради отца. Кому-то обязательно надо было встать на ее сторону, даже если это не исправит прошлые ошибки. Не успела Нэнси продолжить свои расспросы, как раздался стук, дверь библиотеки отворилась, и на пороге выросла небольшого роста блондинка, державшая в руках поднос с чаем. Увидев, что это не миссис Харпер, внимание которой можно было бы попытаться привлечь, Нэнси испытала разочарование. – Благодарю вас, Натали, – произнес Маркус, когда та поставила на стол между ними поднос. Девушка кивнула, бросила на гостью быстрый заинтересованный взгляд, опустила голову и вышла. – Бедняжка, – сказал Маркус, когда за ней вновь закрылась дверь, – она здесь уже около года, все это время помогала Люси устроиться на новом месте, работая с ней самым тесным образом. Думаю, случившееся дается ей очень нелегко. Нэнси отложила в памяти, что с этой девушкой тоже надо поговорить – если они с Люси действительно были близки, то у нее могли быть собственные соображения по поводу того, кто и почему ее убил. Маркус протянул ей изящную чашечку на блюдце из просвечивающего, тонкого китайского фарфора, который точно понравился бы бабушке, а вторую взял себе. Помимо прочего, на подносе стояла и тарелка с печеньем. Нэнси подумала, что если тебе постоянно прислуживают, то к этому в конце концов привыкаешь. – Ну хорошо, давайте не будем больше обо всех этих неприятностях, лучше поговорим о книгах. Полагаю, как тема для разговора это гораздо интереснее, – сказал Маркус, попивая чай маленькими глотками. Нэнси полагалось быть разочарованной, хотя сама она вряд ли могла это сказать, убеждая себя, что пришла сюда единственно ради библиотеки. Хозяин дома рассказал ей, что его жена влюбилась в фамильную библиотеку Ротов, как только ее увидела. – По правде говоря, я думаю, это стало одной из причин, заставивших ее выйти за меня замуж, – добавил он, тихо засмеявшись. Нэнси недоумевала, как он может говорить с такой теплотой о своей жене и так холодно о Люси Рот. – Она долгие годы пополняла ее, питая к книгам неподдельную страсть, но когда она нас покинула, мне стало очень трудно переступать этот порог. Мы уже давным-давно не покупали ничего нового, и я знаю, что ее это очень опечалило бы. – Да, библиотеки надо развивать и расширять, – согласилась Нэнси. – И дело даже не в том, чтобы покупать последние бестселлеры, здесь нужно проявлять заботу о самом сердце библиотеки, приобретая только те книги, которые вы хотите у себя иметь, взяв за основу те, что у вас уже есть. – Совершенно верно, – кивнул Маркус. – Я рад, что вы пришли, поскольку ни малейшего понятия не имею, с чего начать. – Мне бы первым делом посмотреть ваш каталог, убедиться, что он не устарел, и получить представление, какие книги у вас уже имеются. Потом подумаем, чем вашу библиотеку можно пополнить. – Отличная идея, как по мне, – улыбнулся он, – теперь, думаю, самое время обсудить ваше вознаграждение… – Нет-нет! – быстро возразила Нэнси. Она была готова умолчать, что истинная причина ее появления здесь объяснялась желанием помочь Люси, но брать за это деньги ей казалось неправильным. – Поскольку книги вы будете покупать через наш магазин, это и будет моим вознаграждением. Поверьте, мне это доставит истинное удовольствие. – Но вам может потребоваться несколько дней, – нахмурился Маркус. – Я не могу не компенсировать вам столько потраченного времени. – Ну хорошо, давайте вернемся к этому вопросу, когда закончим, – поспешно сказала Нэнси. Не успел Маркус выдвинуть против этого новое возражение, как дверь за ними опять открылась, заставив хозяина дома повернуться. – А, Уилл. Мисс Хантер пришла вдохнуть в нашу библиотеку новую жизнь. Уилл Рот переступил порог. На нем были джинсы и кашемировый джемпер, волосы зачесаны назад, на подбородке щетина. На него последние два дня, похоже, тоже давили тяжким грузом – он выглядел таким же изможденным, как и отец. – Рад видеть вас снова, – вежливо произнес Уилл, – будете нашим местным книжным червем. Маркус встал: – Теперь, мисс Хантер, меня ждет пара встреч. Вы не будете возражать, если я на какое-то время оставлю вас в одиночестве, чтобы вы могли составить о библиотеке первое впечатление? Каталоги лежат наготове на письменном столе, а если вам больше по душе современные средства, там же найдете ноутбук, – добавил он с выражением лица, которое красноречиво свидетельствовало о порицании этих самых современных средств труда. – Я отлично со всем справлюсь сама, – ответила Нэнси, – единственное, могу напрочь потерять здесь счет времени. – Ну совсем как моя жена, – широко улыбнулся Маркус. – Когда накроют на стол, я пришлю к вам Фрэнка. Вы, разумеется, с нами пообедаете. Заодно вернемся к вопросу о вашем вознаграждении, – добавил он, подкрепив свои слова решительным взглядом. Нэнси слегка улыбнулась. – А ты, Уилл, не отвлекай девушку, пусть она лучше займется делом. – Да я и не собирался, – ухмыльнулся тот. Маркус вздохнул, кивнул Нэнси и поспешно вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь и они с Уиллом остались вдвоем, Нэнси подумала, стоит ей беспокоиться по этому поводу или нет. Однако Уилл, судя по виду, был совершенно расслаблен. – Ну что же, будем надеяться, он приобретет через ваш магазин уйму книг. И утомительная же это работенка – разбирать пыльную могилу, – сказал Уилл, усаживаясь в то самое кресло, с которого до этого встал его дед. Нэнси пожала плечами, хотя и сама лелеяла в душе такую надежду. – Я люблю книги, так что мне это в радость. – Полагаю, это одно из условий для того, чтобы владеть книжным магазином. Вы что же, всегда жили в этой деревне? – Да, всю свою жизнь, – кивнула Нэнси. – Я уехал из этого дома в возрасте восемнадцати лет, и если честно, то просто не мог этого дождаться. Сначала в Оксфорд, потом перебрался в квартиру в Лондоне. И вот теперь опять с нетерпением жду, когда смогу туда вернуться. Там у меня работа, там вся моя жизнь, но сейчас я торчу здесь. – А почему вам так захотелось уехать? Я хочу сказать, этот дом… он просто великолепен, – с любопытством спросила она. – Единственное, что в связи с этим мне приходит на ум, это выражение «золотая клетка», – ответил Уилл. – Здесь даже пальцем нельзя пошевелить так, чтобы об этом все не узнали. Нэнси вновь стало жаль Люси. А она, прожив в Рот-Лодже полгода, тоже почувствовала себя в той самой ловушке, что и Уилл? – Вам, вероятно, трудно со всем этим справиться, – сказала девушка, внимательно глядя на Уилла и по-прежнему стараясь выяснить характер их взаимоотношений с Люси. Они были любовниками или ненавидели друг друга? – Что тут сказать… Гарри до сих пор в истерике, мама почти не встает с постели. Отец с дедушкой делают все от них зависящее, чтобы семья вконец не расклеилась, плюс к этому к нам каждый день шастает полиция. Я понятия не имею, как могу быть во всем этом замешан, но они категорически отказываются отпустить меня домой. Гарри мне, конечно же, жаль, но когда он заявился с ней после знакомства, продлившегося целых пять минут, я сразу сказал ему, что добром это не кончится. – Неужели вы допускали что-то подобное? – Да нет, хотя и сразу определил, что от нее только неприятностей и жди. Не знаю, почему полиция без конца забрасывает нас вопросами, будто нам что-то известно. Будто это имеет к нам какое-то отношение. Она сама впустила зло в наш дом, а теперь нам же за это приходится расплачиваться. Ну правильно, больше же некому. – Не забывайте, Люси умерла, – напомнила ему Нэнси, опять удивившись, насколько бесчувственно Роты отнеслись к смерти жены Гарри. – Да знаю я, знаю, – вздохнул Уилл. – Мне и правда ее очень жаль, но при этом я не стану утверждать, будто между нами была какая-то любовь, которой я лишился после ее гибели. Вы меня понимаете? – Выходит, вы ее недолюбливали? Уилл и правда не походил на человека, оплакивавшего потерянную любовь, но, может, это была всего лишь удачная попытка скрыть свои истинные чувства? Сказать наверняка было очень трудно. Нэнси не терпелось узнать, из-за чего они поссорились тогда в пабе. А заодно спросить, рассказал ли он об этом полиции. – Честно говоря, да. А когда я рассказал об этом тому детективу, он был просто в шоке. Только с какой стати мне лгать? Гарри ведь женился на ней после бурного, скоротечного романа и не сумел разглядеть в этой девушке ее истинную натуру охотницы за состояниями. Они ведь вступили в брак всего через месяц после знакомства. – А Гарри давно работал во Франции? – Около двух лет, поэтому виделись мы редко. Должен вам сказать, что когда он приехал в Лондон с женой, для меня это был шок. Потом они перебрались сюда. И вот как раз этого я никогда не понимал. Я, естественно, надеюсь, что полиция найдет того, кто это сделал. Только вот лично мне хотелось бы, чтобы жизнь вернулась в привычное русло. Нэнси поразило сходство позиций, которых придерживались Уилл и его дедушка. Это напомнило ей, что до недавней помолвки Роты напрочь отгородились от деревни и всех, кто в ней жил, – такое поведение, вероятно, можно назвать высокомерной отчужденностью. Нэнси подумала, что на ком бы ни женился Гарри, им с избранницей в любом случае было бы трудно поладить с семьей. Разве Роты могли уважать тех, кто не входил в их круг? Это напомнило Нэнси не поддаваться внешнему дружелюбию Уилла, которое могло оказаться чистой воды притворством. Как и Люси, она была для них чужой, а раз так, то здесь вообще лучше никому не доверять. – Удачи вам, Нэнси Хантер, – сказал Уилл и оглядел комнату. – Думаю, она вам понадобится. В этом Нэнси не могла с ним не согласиться.