Нэнси сама не понимала, чем он так ее взбесил, но не могла унять гнев, так неожиданно вспыхнувший в ее душе. – Однажды кто-нибудь разобьет твое сердце, Джонатан Мерфи, и это будет ровно то, чего ты заслуживаешь. – А если оно и без того уже разбито? – ощетинился он. – Ты об этом никогда не думала? Несколько долгих мгновений они мерили друг друга взглядами, лица у обоих выражали раздражение, в воздухе повисло напряжение, удивившее и его, и ее. Наконец Джонатан вздохнул и словно немного обмяк, а Нэнси отступила на шаг назад, будто ощутив необходимость отгородиться от него некоторым расстоянием. Нэнси предпочла ничего не отвечать на его последние слова. – Я пришла рассказать, что полиция арестовала Уилла Рота за убийство Люси. От изумления у Джонатана расширились глаза. – Охренеть! Но почему? – Думаю, из-за той ссоры в пабе. Это их единственная зацепка. Однако перед этим Уилл объяснил нам с бабушкой, о чем они говорили, и мы вроде ему поверили. Нэнси в двух словах передала их с Уиллом разговор, упомянув и о том, как тот отстаивал свою невиновность, когда его забирала полиция. – Если он этого не делал, то мы просто обязаны ему помочь. – Должны-то должны, только вот как? Насколько я понимаю, сделать это можно, только отыскав настоящего убийцу, а мы в этом деле продвинулись ничуть не дальше полиции, так? – С учетом последних событий Маркус предложил мне на какое-то время отложить визиты в библиотеку, поэтому путь к ним в дом для меня сейчас закрыт, – с разочарованием в голосе сказала Нэнси, – и если по правде, то я теперь не знаю, что и делать. – Завтра решим, утро вечера мудренее; должно же ведь быть какое-нибудь средство, которым мы сможем воспользоваться. Что-нибудь такое, до чего не додумалась полиция. Разве что это действительно сделал Уилл. – Надеюсь, что нет. – Он ведь нравится тебе, да? – По какой-то причине Уилл производит впечатление человека, которому можно больше всех доверять в этой семье. Хотя по какой именно, я тебе сказать не могу. Такое ощущение, что ему, в отличие от остальных, глубоко наплевать, Рот он или нет. Джонатан обернулся и бросил взгляд на квартиру. – Я лучше пойду, Нэнси. Мне… – Перестань, – тут же перебила его она, – все в порядке, не волнуйся. А когда повернулась, чтобы уйти, не желая больше вступать с ним в перепалку, вдруг почувствовала, что на нее навалилась страшная усталость. – Мне пора обратно в магазин. – Ладно, увидимся завтра на празднике елки, хорошо? – бросил он ей в спину. – Хорошо! – ответила Нэнси, наверняка зная, что Джонатану не понравится, что она заявится туда на пару с Ричардом, хотя теперь, застукав его с Кейт, она плевать хотела, что он там подумает. Девушка скатилась вниз по лестнице, остро нуждаясь в холодном воздухе. Она уже жалела, что повела себя с Джонатаном так несдержанно, но понять его поступки было делом непростым. Он ведь всегда говорил ей, что не стремится к серьезным отношениям с Кейт, но это совершенно не мешало ему водить девушку за нос. Ему и в самом деле было начхать на чувства и проблемы других или же он попросту не мог с собой ничего поделать? Нэнси пыталась гнать от себя мысли о том, что он только что сказал, но это оказалось невозможным. Пока она прогулочным шагом двигалась в сторону книжного магазина, в ушах без конца звучали его слова. «А если оно и без того уже разбито…» Неужели Джонатану разбили сердце? И если да, то кто? Нэнси совсем не была уверена, что хочет узнать ответ на этот вопрос. Глава 22 Когда на следующее утро Нэнси взялась кормить Чарли, бабушка устроилась за кухонным столом и раскрыла какую-то большую книгу. – Что это? – спросила Нэнси, собираясь включить чайник, чтобы выпить вожделенную чашечку чая. В предвкушении вечернего свидания с Ричардом у нее уже расшалились нервы, и она надеялась себя чем-то отвлечь. Джейн подняла голову и посмотрела на нее сияющими глазами. – Вот, взяла семейный альбом. Наверное, накануне Рождества стала немного сентиментальной. Хотя ничуть не хочу тебя расстраивать, радость моя. – Ничего страшного, – ответила Нэнси, налив им с Джейн по чашке чая, и тоже села за стол, – я все понимаю. На Рождество всегда возвращаются воспоминания, правда? Она опустила глаза и увидела фотографию, сделанную у их дома на краю деревни, на которой ее еще маленьким ребенком держали родители. И подумала, сколько же времени они втроем были счастливы, пока все не пошло наперекосяк. Сначала уехала мама, потом папа погиб в аварии. – Всю эту неделю я думала о папе больше, чем когда-либо. Думаю, все из-за убийства Люси Рот. В голову без конца лезли непрошеные мысли о том, что, не будь я тогда такой юной, мне бы точно удалось что-то узнать о той катастрофе. Джейн потянулась вперед и слегка сжала ей руку. – Мне всегда хотелось продвинуться в этом деле дальше. Я правда считаю, что полиция сделала все от нее зависящее, просто им так и не удалось найти улики, которые указали бы на водителя другой машины. Теперь нам уже не узнать, из-за него твой отец свернул с дороги и врезался в дерево или нет. Эта неопределенность мне ненавистна. Но больше всего меня выводит из себя тот факт, что кто-то оказался настолько бездушным, что уехал, даже не попытавшись ему помочь. И бросил его там одного… Джейн умолкла, не договорив, и в ее глазах заблестели слезы. Нэнси покачала головой. – А кто мог взять и вот так уехать, а? К тому же о том, что тогда случилось, наверняка знал кто-то еще. Член семьи, друг, мало ли кто – виновник аварии просто не мог вернуться домой в нормальном состоянии, правильно? – Вероятно, да, кто-то знал, но при этом решил защитить его и промолчать. А потом пошел дождь, смывший следы от протекторов, равно как и другие улики. Единственной зацепкой стал шарф, найденный рядом с машиной твоего отца, но и он тоже ничего не дал, – сказала Джейн. Нэнси вспомнила рассказ бабушки о том, что этот шелковый шарф, яркой желто-голубой расцветки, был куплен в лондонском универмаге «Либерти». И мог принадлежать кому угодно. Полиция считала, что второй водитель был туристом, летевшим на огромной скорости, не зная дороги… К тому же тем вечером было темно и лил дождь. – Не думаю, что он хотел кому-то зла. По крайней мере, стараюсь в это верить. – Да, но он мог остановиться, вызвать помощь, и тогда папа, может быть – только может быть, – остался бы жив. Нэнси вгляделась в счастливые, улыбающиеся лица родителей, державших дочь, и почувствовала, что ее рука покрывается гусиной кожей. – Как думаешь, мама узнала о той аварии? – Я всегда надеялась, что нет, – вздохнула Джейн, – потому что если бы узнала, то наверняка приехала бы за тобой. – Бабушка, ты в самом деле так считаешь? – Они оба любили тебя, Нэнси. Мама тоже, просто у нее не получилось с этим справиться. Но тебе все равно надо за нее держаться, за эту любовь. Нэнси не знала, права была Джейн в отношении ее матери или нет, и теперь уже не узнает. – Как бы я хотела, чтобы с нами по-прежнему был папа. – Я тоже, бедная ты моя девочка. Прости, не надо мне было доставать эти фотографии, от них одни слезы, – сказала Джейн, закрывая альбом. – Но прошлого ведь не изменить, правда? Нам никогда не смириться со случившимся, но надо учиться жить с этой болью. Нэнси кивнула и сделала глоток чая, не в состоянии справиться с досадой в душе. Совсем рядом жил кто-то, точно знавший, что тогда случилось, и ей так хотелось его найти, чтобы наконец узнать правду. – Надеюсь, нам удастся докопаться до истины и выяснить, кто убил Люси. Я не вынесу, если в Дэдли-Энде останется нераскрытым уже второе преступление. – Так мы уверены, что это не Уилл, или не совсем? – У меня такое чувство, что он говорит правду, но если не он, то кто? Как этот человек может спокойно разгуливать, будто вовсе не отнимал у другого жизнь? Этого мне никогда не понять. – Мне тоже. Но меня беспокоит, что ты так из-за этого расстраиваешься. Может, лучше забыть о пари с Джонатаном, а? В конце концов, это дело полиции, пусть она им и занимается. – Не думаю, ба, что у меня это получится. Если Гарри любил Люси, то каково ему будет жить дальше, если убийцу так и не поймают, а? Кому, как не нам с тобой, этого не знать? Джейн кивнула. Нэнси сомневалась, что сможет теперь выйти из игры. Слишком много сил было на нее потрачено. И если она ничего не сделает, останется нераскрытым еще одно преступление, совершенное в Дэдли-Энде. Но что еще хуже, за него в конечном итоге могут наказать невиновного человека. И как ей будет обрести душевный покой, если случится что-то подобное? Несколько минут они молча пили чай, после чего Джейн спросила: – Как у тебя настроение перед сегодняшним вечером? – Немного нервничаю, – призналась Нэнси, – я, наверное, сумасшедшая, что согласилась пойти на это свидание, да? – Не знаю, малышка. Ты очень любила Ричарда, и мне это хорошо известно, но вы расстались, и тому была причина. Да, люди могут меняться, но в основном человек предъявляет к жизни одни и те же претензии. Или ты со мной не согласна? – А как ты узнала, что дедушка именно тот, кто был тебе нужен? – со вздохом спросила она.