Они вышли из управы. Ма Жун шел первым, а Дао Гань следовал за ним на некотором расстоянии. Советник Хун объяснил местоположение винной лавки Ма Жуну, и тот нашел «Вечную весну» без труда. Внутри заведение выглядело весьма соблазнительно. Свет двух красочных бумажных фонарей отражался на красных ярлыках винных кувшинов. Хозяин наливал вино каким-то двум шалопаям, которые сидели перед стойкой, лениво подхватывая с тарелки кусочки соленой рыбы. Ма Жуй заметил, что напротив заведения находится жилой дом среднего достатка. Он подошел к высокому крыльцу и остановился там, прислонившись спиной к лакированной черной двери. На втором этаже винной лавки горело несколько свечей. Ма Жун заметил, как чья-то тень промелькнула за бумагой, натянутой на решетчатое окно. Очевидно, У был поглощен работой. Ма Жун оглядел улицу. Дао Ганя нигде не было видно, тогда он сложил руки и приготовился к долгому ожиданию. Когда двое счастливых бездельников допили свое вино, дверь за спиной Ма Жуна вдруг распахнулась. На пороге стоял привратник, который вышел проводить своего пожилого господина. Увидев Ма Жуна, тот спросил: — Вы ко мне? — Нет! — отрезал Ма Жун. Он отвернулся и облокотился на дверной косяк. — Послушайте! Этот дом принадлежит мне, — сердито сказал пожилой господин. — Поскольку вы заявляете, что у вас здесь нет никаких дел, я был бы благодарен, если бы вы отсюда удалились! — Эта улица принадлежит всем! — разозлился Ма Жун. — Никто не может запретить мне стоять здесь. — Убирайся отсюда поскорее, приятель! — крикнул пожилой господин. — Иначе я позову ночную стражу! — Если тебе не нравится, что я стою здесь, болван, то попробуй прогнать меня! — крикнул в ответ Ма Жун. Двое бездельников у стойки обернулись, услышав столь горячую перепалку. Сев к стойке спиной, они сложили руки на коленях и приготовились наблюдать за дракой. Окно на втором этаже распахнулось. Не обращаясь ни к кому конкретно, У завопил: — Двинь его по башке! — Мне позвать других слуг, хозяин? — спросил привратник. — Созывай всех своих ублюдков! — грозно рявкнул Ма Жун. — Я с нетерпением их дожидаюсь! Видя его воинственное настроение, пожилой господин пошел на попятную. — Я не хочу кулачных боев у своих дверей, — проворчал он. — Пусть этот грубиян стоит здесь, пока его кости не истлеют! И он удалился, что-то сердито бормоча себе под нос. Привратник захлопнул дверь. Ма Жун услышал, как он задвигает засов. У разочарованно закрыл окно. Ма Жун побрел к винной лавке. Двое бездельников поспешно освободили ему место у стойки. Ма Жун метнул на них желчный взгляд и мрачно сказал: — Я надеюсь, что вы оба не имеете никакого отношения к этому гостеприимному дому напротив. — Нет, мы живем на соседней улице, — ответил один. — Этот человек, что живет напротив, школьный учитель, и он всегда ворчит. — И мы пришли сюда не для того, чтобы повторять свои уроки, — сказал его приятель, — а чтобы перекусить и выпить в этом приятном радушном месте. Ма Жун фыркнул. Он выложил на стойку горсть медяков и окликнул хозяина: — Кувшин лучшего вина! Хозяин немедленно принес кувшин, наполнил гостям чашки до краев, поставил перед ними новую тарелку с сушеной рыбой и солеными овощами и любезно спросил: — А откуда вы изволили прибыть, незнакомец? Ма Жун залпом осушил свою чашку и подождал, пока хозяин снова ее наполнит. Потом он сказал: — Я возничий господина Вана, столичного торговца чаем. Мы сегодня прибыли сюда с тремя повозками плиточного чая, чтобы продать его по ту сторону границы. Хозяин выдал мне три серебряные монеты, чтобы я мог как следует поразвлечься. Я собирался найти себе красивую девку. Но, похоже, пришел не в тот квартал. — Да, в таком случае вы довольно далеко от нужного места, — ответил хозяин. — Красотки из-за границы обитают в окрестностях Северного ряда, примерно в часе ходьбы отсюда. Китайские женщины живут возле Южного ряда, за лотосовым озером в юго-восточном конце города. — Потом он заискивающе добавил: — Но маловероятно, что местные женщины придутся по нраву такому утонченному столичному господину, как вы. Ваша профессия должна быть очень увлекательной. Почему бы вам не расположиться у нас поудобнее и не рассказать что-нибудь о своих дорожных приключениях? С этими словами он подвинул медяки к Ма Жуну. — Первый кувшин за счет заведения! Двое шалопаев в предвкушении бесплатной выпивки сразу воодушевились. — Такой крепкий парень, как ты, — сказал один из них, обращаясь к Ма Жуну, — наверняка угробил немало опасных разбойников! Ма Жун не стал возражать. Они зашли во внутреннее помещение и присели за квадратный стол. Ма Жун выбрал место лицом к лестнице. Хозяин присоединился к ним, и чашки начали опустошаться с потрясающей скоростью. После того как Ма Жун поведал несколько захватывающих историй, он заметил, что по лестнице спускается У. На полпути тот остановился и метнул на Ма Жуна проницательный взгляд. — Вы не присоединитесь к нам, мастер У? — окликнул его хозяин. — Сейчас мне некогда, — ответил У, — но через некоторое время я спущусь к вам. Надеюсь, на мою долю что-нибудь останется! С этими словами он поднялся по лестнице. — Это мой постоялец, славный парень, — пояснил хозяин. — Вам будет интересно с ним побеседовать. Не уходите, пока он не придет. Он налил всем еще по одной. Тем временем Дао Гань был занят своим делом. Увидев, что Ма Жун устроился напротив винной лавки, он свернул в темную аллею. Там он быстро снял верхнее платье и надел его, вывернув наизнанку. Это платье имело одну особенность. Снаружи оно было из хорошего коричневого шелка и выглядело очень достойно. Но его подкладка была из грубой конопляной ткани с пятнами грязи и несколькими неаккуратными заплатами. Дао Гань шлепнул по своей шапке; она сплющилась и стала похожей на те, что обычно носят нищие. В таком затрапезном одеянии он направился в узкий проулок, который отделял ряд домов на улице, где жил У, от задних стен домов на соседней улице. В проулке было очень темно, земля усыпана отбросами. Дао Гань пробирался осторожно и остановился, когда решил, что находится у задней стены винной лавки. Он приподнялся на цыпочки и убедился, что может достать до кромки стены. Подтянувшись, он заглянул через стену. Позади винной лавки было темно, однако на верхнем этаже горел свет. Задний двор был заполнен расставленными рядами пустыми кувшинами для вина. Не оставалось сомнений, что это и есть задняя часть дома, в котором жил У. Дао Гань снова опустился на землю. Он пошарил вокруг, нашел выброшенный винный кувшин и подкатил его к основанию стены. Стоя на нем, Дао Гань смог упереться локтями о верхний край стены. Опустив подбородок на сложенные руки, он принялся рассматривать дом. Вдоль комнаты У тянулся узкий балкончик. На нем художник расставил несколько растений в горшках. Ниже шла оштукатуренная задняя стена винной лавки. Дверь, ведущая внутрь, была распахнута. Рядом с ней Дао Гань увидел пристройку, которую принял за кухню. Он прикинул, что У без труда может покинуть свою комнату, спустившись с балкона на крышу пристройки. Дао Гань терпеливо ждал. Примерно через полчаса одно из окон У распахнулось, и он выглянул наружу. Дао Гань не шевелился. Он знал, что в темноте его не видно. У перешагнул через подоконник. С кошачьей ловкостью он прошел вдоль узкого балкончика, пока не оказался над пристройкой. Затем перелез через перила и спустился на пологую крышу. Там он помедлил, очевидно высматривая пустое пространство между винными кувшинами внизу. Потом мягко спрыгнул между двумя рядами кувшинов и торопливо направился к узкому проходу, отделявшему винную лавку от соседнего дома. Дао Гань покинул свой наблюдательный пост и помчался по проулку, боясь упустить молодого человека. Споткнувшись о старый деревянный ящик, он чуть не сломал ногу, а когда выскочил на улицу, то налетел прямо на У. Дао Гань выругался так, как выругался бы на его месте любой нищий, но молодой человек, не обратив на него внимания, уже шел дальше, в направлении главной улицы. Дао Гань в некотором отдалении следовал за ним. На улице было многолюдно, поэтому Дао Ганю не было необходимости особенно прятаться. Следить за У было несложно, поскольку его тюрбан заметно выделялся среди черных шапок остальных прохожих. У двигался в южном направлении, потом вдруг свернул на боковую улицу. Здесь народа было уже меньше. Не замедляя быстрого шага, Дао Гань приподнял верхушку своей шапки, чтобы она напоминала остроконечную шапочку простолюдина. Из рукава он достал бамбуковую трубку длиной примерно в чи. Это было одно из многих хитроумных приспособлений в арсенале Дао Ганя. В нее вставлялось шесть трубочек меньшего размера. Он вытянул их, и получился бамбуковый посох. Дао Гань умерил шаг и перешел на более степенную походку пожилого господина. Он двинулся дальше, пока не приблизился к У почти вплотную. Художник свернул в очередной переулок. Они находились, по соображениям Дао Ганя, где-то недалеко от восточной городской стены. Было похоже, что У хорошо ориентируется в этой части города, поскольку он уверенно сделал еще один поворот. Прежде чем последовать за У, Дао Гань выглянул из-за угла и увидел, что это тупик, заканчивающийся у арки маленького буддийского храма, очевидно заброшенного, поскольку деревянные ворота были обшарпанными, а внутри темно. Поблизости не было ни души. У дошел до храма и поднялся по стертым ступеням каменной лестницы, ведущей к арке. Там он остановился и оглянулся. Дао Гань поспешно спрятал голову. Когда он выглянул снова, молодой человек уже скрылся в храме. Дао Гань немного подождал, потом решительно направился к храму. Над аркой ему удалось различить три иероглифа, выложенных между кирпичей потемневшей от погоды черепицы: «Обитель Трех сокровищ». Дао Гань поднялся по ступеням и прошел внутрь.